Остров Русь (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Только одно здание, поменьше других, с вывеской «Красный уголок» было заперто халявно — на обычный английский замок. Шансов, конечно, было мало, но… Я достал из кармана наш домашний ключ и попытался повернуть…
Дверь открылась!
Мы с братом ввалились в маленькую комнатку вроде прихожей. Там еще дверь была. Зашли, видим — просторный зал, полки с книгами, как в Кащеевой библиотеке, сквозь замерзшие окошки кое-как пробивается свет. Посреди зала железная печка, на ней — коробок спичек и пачка «Беломорканала». В углу — железная койка. И холодина — как на улице.
— Все равно замерзнем, — решительно заявил Стас. — Так уж получается.
— Не замерзнем! — сказал я с неизвестно откуда взявшимся оптимизмом и стал снимать с полок подшивки газет: «Труд», «Комсомольская правда» и «Спид-ИНФО».
Когда в печке газеты как следует разгорелись, я придвинул Стаса поближе к огню, накрыл одеялом с койки, сам в другое укутался. И мы принялись оттаивать.
…Минут через сорок вся изморозь с нас сошла, а у Стаса даже ноги снова шевелиться начали.
— Газеты-то кончаются! — ехидно, словно рад был замерзнуть, заявил он. — Что делать будем?
Я оторвался от увлекательного чтения — той странички в «Спид-ИНФО», где печатают кверх ногами, — с удовольствием запустил газету в огонь и сказал:
— Твоя очередь огонь поддерживать. Вон… книжек много.
У Стаса отвисла челюсть.
— Книжками? — простонал он.
— А чем еще, — вздохнул я. — Ну че получше — оставляй, а всякую лабуду — в огонь.
— Нехорошо… — Стас замотал головой. — Люди старались, писали… А мы — сжигаем?
Ах, он же у нас теперь начинающий писатель! Я рассвирепел:
— Запомни, Стас, жизнь человеческая, тем более детская, важнее книжек!
— Ну да, — поколебавшись, сказал брат, — об этом и Решилов писал.
— Вот! И все писатели с радостью бы сожгли свои книжки ради того, чтобы нас спасти! Уверяю! Даже Лев Толстой бы сжег, он детей очень любил.
— Вот с него и начнем, — решил Стас. Но Толстого он нашел не сразу. Вначале мы грелись Достоевским, тем более что тот сам говорил: ничто, мол, в мире детской слезинки не стоит. Потом Лермонтова нашли… но он мало написал, к сожалению. Диккенс нас окончательно согрел, а на середине Льва Толстого температура в комнате стала вполне приличной. Мы сбросили одеяла, придвинули койку к огню поближе и начали военный совет.
— Книжек нам на недельку хватит, — рассуждал Стас. — А за это время мы другие дома откроем, всяких деревяшек запасем, может, и радиостанцию включим…
— А есть что будем? — Я вытряс из карманов еду, запасенную на пиру у Кащея. — Этих конфеток и печенья надолго не хватит!
— Ну, на моржей будем охотиться, — беспечно сказал Стас, извлекая из-за пазухи подмороженные бананы, а из карманов — твердые как камень пирожки.
— Балда! В Антарктиде моржей нет… кажется. Тут только пингвины водятся.
— Значит, на пингвинов будем охотиться. Это еще лучше, они яйца откладывают. А я хорошо яичницу готовлю. Ты знаешь.
От последней фразы меня снова мороз продрал. Не для того я родную маму от фараона спасал, не для того на Венеру путешествовал, не для того Кащея пинал, чтобы от пингвиньей яичницы помереть!
— Пингвины, Стас, — как можно внушительнее сказал я, — животные редкие, исчезающие. Их охранять надо!
— Ничего, — отмахнулся Стас. — Я по телеку слышал, что если человек в безвыходную ситуацию попал, то он может на кого угодно охотиться… Костя, ты чего почитать хочешь, Булычева или Казанцева?
— Конечно, Булычева!
— А я на нем бананы разогрел, — убитым голосом отозвался Стас. — Да ладно, книжка не очень толстая была. «Старость Алисы» называлась.
Я только вздохнул. Я книжки про Алису люблю… да и она сама мне нравится. А вот Стас никак этого не поймет.
— Давай поедим и спать ляжем, — с горя предложил я.
— Давай, — радостно согласился Стас. И мы принялись наедаться перед сном. Вначале съели пирожки, потом бананы, которые стали мокрые и липкие. Осталось у нас чуть-чуть конфет и пригоршня печенья.
— Завтра будем голодать, — вздохнул Стас. — Или на пингвинов охотиться…
Дались ему эти пингвины! Я ехидно спросил:
— Как же ты на них охотиться собрался? Муми-бластеров нету!
— Очень просто. Сделаем лук и стрелы. Как в книжке «Столяровы, старший и младший».
— Слушай, твой Решилов — это ходячая оружейная лавка! — съязвил я.
— Еще бы. Он же книжку о старинном оружии написал — «Девочка с аркебузой»… — Стас вздохнул и принялся кидать в огонь толстые тома Казанцева. Потом заметил: — Вот… Тоже полезный писатель. Много написал. И бумага хорошая, сухая.
…От вчерашних переживаний и разговоров мы даже забыли договориться, кто будет огонь поддерживать. Так что утром не ругались, по чьей вине он погас. Бросили жребий, кто будет печку растапливать — стали перечислять фантастические романы на букву «П». Кто первым остановится, тот и проиграл. Стас первым выдохся, вылез с визгом из-под одеяла и ну давай огонь разводить! И главное, со злости начал жечь именно те книжки, которые на «П» начинались. Ох и много же их было! Пляшет, противный, по полу, подкармливает печку печатной продукцией, причитает печально:
— «Путь обмана»… Простите, пожалуйста… «Пристань желтых кораблей»… Пойдет! «По грибы»… Придется… «Пляшущие человечки»…
— Подожди! — пришлось придержать потенциального писателя. — Прекрасная повесть!
Вылез я из-под одеяла, отобрал у Стаса «Человечков». На что начал замахиваться, подумать страшно! И мы принялись кидать в огонь другие детективы. Подняли температуру в помещении и «Уставом караульной службы», у которого корешок самый твердый оказался, изморозь с окна отскоблили. Смотрим: погода портится. Ветерок со снегом, тучи в небе.
— Стас, еды много осталось?
— Ну… конфеты, печенье…
— Значит, придется искать продукты, — решил я.
…Чего мы только не нашли, замотавшись в одеяла и открыв топором самые сложные замки! Четыре мясорубки, восемь кастрюль, соковыжималку, мантышницу и машинку для закатывания маринадов… А вот из еды был только замерзший насквозь аквариум с пятью золотыми рыбками и десятком улиток.
— Что же здесь случилось? — грустно сказал Стас, когда мы вернулись в теплую, согретую Человеческой Мыслью библиотеку.
И тут меня осенило! Я схватил со стола журнал учета выданных книг и стал его зачитывать, ближе к концу:
«Третье сентября. Выдано:
Иванов: „Декамерон“, автор — Боккаччо.
Петров: Подшивка „Спид-ИНФО“ за 1994 год.
Сидоров: „Жюльена“, автор — маркиз Де Сад».
— Любопытно, — грызя замороженную карамель, сообщил Стас. — А через недельку?
Я перелистнул журнал и прочел:
«Десятое сентября. Выдано:
Иванов: „Триста блюд из картошки“.
Петров: „Домашние разносолы“.
Сидоров: „О вкусной и здоровой пище“».
— Ага! — воскликнул Стас, поглощая печенье. Я отобрал у него остатки продукта и стал читать дальше:
«Семнадцатое сентября. Выдано:
Иванов: „Хатха-йога“.
Петров: „Голодание — основа долголетия“.
Сидоров: Поль Брэгг „Пища, которая всегда с тобой“».
— Так… — мрачно произнес Стас. — Ты в конце глянь!
Глянул я в конец и с облегчением вздохнул:
— Стас, нормально! Тут написано: «Ура! Нас сегодня эвакуировали! Петров починил рацию и, прежде чем она снова сгорела, успел послать „SOS“. Ура!»
— Так прямо и написано? — осведомился брат. — Прежде чем сгорела?
Я кивнул. Действительно, плохи наши дела…
— Помочь нам может только Кубатай! — Стас нервно зашагал по комнате. — Он — настоящий мужчина. Он — верный друг. Он… — тут Стас даже паузу сделал, подбирая словечки покрасивее, и изрек: — Он — неучтенный фактор в преступном замысле Кащея!
— Он — ужас на крыльях ночи, — печально добавил я.
— Кстати, о ночи! К вечеру мы проголодаемся! — как ни в чем не бывало переключился на прозу жизни Стас. — Пошли охотиться, а? Ну пошли…
