Царь, царевич, король, королевич... - Лукьяненко Сергей Васильевич (книга жизни .TXT) 📗

Юлий Буркин, Сергей Лукьяненко

Царь, царевич, король, королевич...

(Остров Русь-3)

ПРЕДИСЛОВИЕ, В КОТОРОМ ДОКТОР ВАТСОН ВПЕРВЫЕ ВИДИТ ХОЛМСА РАСТЕРЯННЫМ

— Я вижу, что вы получили мою телеграмму, Ватсон, — сказал Шерлок Холмс вместо приветствия. И лишь потом, радостно улыбаясь, пожал мне руку: — Как я рад видеть вас, Ватсон! Так любезно с вашей стороны пожертвовать вечером в галерее Тейт, прервать экскурсию с любимым племянником...

— Холмс, Холмс, помилосердствуйте, — взмолился я, усаживаясь в кресло перед камином. Огонь весело плясал, на столике поблескивали хрустальные бокалы, а по лестнице уже шаркали тапочки миссис Хадсон. В предвкушении горячего чая я умиротворенно вздохнул и спросил:

— Шерлок, я понимаю, как надоели вам мои вопросы, но откуда? Откуда вы все это узнали? Про телеграмму, про племянника, про вечер в галерее Тейт?

— Элементарно, Ватсон, — Шерлок Холмс развел руками, потом снял с камина персидскую туфлю с табаком и приступил к набивке трубки. — Все очень просто, если применять мой метод дедуктивного мышления. Итак...

Он глубоко затянулся душистым болгарским табаком, снисходительно посмотрел на меня и сказал:

— Вчера, как вы помните, я посылал вам телеграмму с приглашением посетить Бейкер-стрит сегодня вечером. Вы ответили мне, что, к сожалению, не можете воспользоваться приглашением, ибо ваш племянник, приехавший из Суссекса на пару дней, просил показать ему галерею Тейт. И вы уже обещали молодому человеку посвятить этому нынешний вечер...

— Значит... — растерянно сказал я. Холмс кивнул.

— Именно. Я знал, где вы и с кем. Поэтому я попросил посыльного отнести телеграмму в галерею. Раз вы там были, то вы были со своим племянником. Если все-таки пришли — значит, получили телеграмму. Элементарно, Ватсон!

— Действительно, элементарно, — был вынужден признаться я. Но Холмсу явно наскучил наш разговор. Он выхватил из-за пояса револьвер, пальнул в потолок и заорал:

— Хадсон, чаю!

— Спешу, спешу, — пролепетала бедная старушка, пересекая гостинную. В руках ее подрагивал поднос с двумя чашечками пахучей жидкости бледно-желтого цвета.

— Если можно, еще по чашечке, — любезно попросил Холмс, пряча револьвер. Миссис Хадсон кивнула, поставила поднос на столик и пустилась в обратный путь. Холмс поднял чашечку, поднес к губам, блаженно улыбнулся:

— Попробуйте, Ватсон. Такого вы еще не пили. Это турецкий чай, а турецкий чай есть традиция в Турции.

Глядя на медленно рассеивающееся облачко порохового дыма, я вполголоса спросил:

— Холмс, Бога ради, что случилось с нашей дорогой миссис Хадсон? Она не ругает вас даже за стрельбу в вечернее время!

Холмс пренебрежительно махнул рукой.

— Мелочи, Ватсон. Вчера мы поспорили с ней, кто быстрее сложит пасьянс. Я выиграл и теперь могу делать, что угодно, целую неделю.

— Шерлок, вы выиграли у миссис Хадсон? — поразился я. — Но она — мастер по раскладыванию пасьянсов, а вы — совершеннейший дилетант.

— Позавчера был сильный дождь, — небрежно обронил Холмс.

— Ну и что? При чем здесь пасьянс?

— У миссис Хадсон застарелый ревматизм.

— Ну?

— Вы же доктор, Ватсон. Сложите два плюс два. Миссис Хадсон вчера еле шевелила руками из-за очередного обострения ревматизма! А признаться в этом ей мешало женское кокетство. О, женщины, — вздохнул Шерлок. — Женщины... Кстати, именно с женщинами, точнее — с женщиной, связана моя просьба к вам — покинуть племянника и прийти на Бейкер-стрит.

Нахмурившись, я попытался проследить за причудливыми изгибами мысли гениального детектива. Так ничего и не поняв, я небрежно спросил:

— Так, и зачем же я понадобился?

— Вам придется отбросить все личное, — понизив голос, сказал Холмс. — Отбросить все, кроме профессионализма, и выслушать меня до конца.

Я понял все в ту же секунду. О, бедный Шерлок! Холостяцкая жизнь, частые визиты в лондонские притоны, необходимость притворяться то нетрезвым матросом, то частным адвокатом...

— Холмс, друг мой, — тихо сказал я. — Не пугайтесь. Многие мужчины проходят через это. Помню, в студенческие годы я сам... Впрочем, неважно. Медицина в наши дни сделала огромные успехи. С помощью раствора марганцовки, ляписа и горячей грелки я исцелю вас...

Холмс захохотал. Мне даже показалось, что мой бедный друг повредился в уме. Но уже через мгновение Шерлок успокоился и сказал:

— О нет, Ватсон! Я не подхватил триппер, вы ошиблись!

— Да?

— Да! Вы нужны мне как профессионал-помощник сыщика, а не как врач-профессионал.

Похвала от Шерлока была событием в нашей дружбе, и я невольно простил ему оскорбительный смех над медицинской наукой.

— Я слушаю вас, Холмс, — самым деловым тоном произнес я. Шерлок отхлебнул чая, поморщился, потом слегка наклонился ко мне и доверительным шепотом спросил:

— Вы помните сокровища Агры, Ватсон? Помните Знак Четырех?

— Как же мне не помнить? — изумился я. — Ведь в результате этого дела я обрел жену, очаровательную мисс Морстен.

— Как ее здоровье? — неожиданно спросил Холмс.

— Нормально...

Холмс кивнул с таким мрачным видом, словно его огорчила эта новость. Потом скорбно сказал:

— Ватсон, дорогой. Мы совершили ошибку в том деле, большую ошибку! Мы упустили настоящего преступника и стали причиной гибели невинного человека.

Ничто, ничто в этом мире не поразило бы меня так сильно. Визит на Бейкер-стрит Ее Величества, женитьба Холмса, миссис Хадсон, напившаяся рома, — я мог бы представить себе любое из этих событий. Но неудача в расследовании казалось бы столь блестяще завершенного дела...

— Неужели нельзя ничего поправить? — с трепетом спросил я.

— Можно, — скорбно ответил Холмс. — Выпейте пока чай, Ватсон, это закалит вас... И слушайте, слушайте... Ох, как я не хочу говорить, но истина, друг мой, дороже всего. Итак, несчастный Бартоломью Шолто, владелец сокровищ Агры, был убит. И мы решили, что преступником был дикарь Тонга, слуга Джонатана Смолла...

— Да, и разве могут быть сомнения? Отравленная игла в ухе несчастного...

— Иглы могут втыкаться в свежий труп с той же легкостью, как и в живое тело, — зловеще сообщил Холмс.

— Бог мой, о чем вы?

— Ватсон, мне уже во второй раз сегодня приходится напоминать вам, что вы врач. Вы знакомы с растительными ядами... хотя бы понаслышке. Они действуют быстро, но не мгновенно. Неужели вы всерьез полагаете, что человек, в которого вонзилась отравленная игла, останется мирно сидеть в кресле, скорчив лишь злобную ухмылку?

— Ну...

— Ухмылка. Зловещий оскал на лице мертвеца. Ватсон, если бы Бартоломью был отравлен ядом, вызывающим судороги и спазмы, он просто слетел бы с кресла! Спазмы мускулатуры скинули бы его на пол.

— И правда, — с ужасом прошептал я. — Но как же...

— Его отравили, но отравили стрихнином, — грустно сказал Шерлок. — Отравили, дождались смерти и усадили обратно в кресло. Усадили, зная, что бедный дикарь проникнет в комнату через чердак и выстрелит! И убийство можно будет свалить на него.

— Но... но... это жуткое хладнокровие... расчетливость... кто?! Как можно было все так точно рассчитать?

— Слушайте меня внимательно, Ватсон. Что мы имеем? Два брата-близнеца, Бартоломью и Тадеуш, часто ссорящиеся, недолюбливающие друг друга. Тадеуш пристально следит за судьбой Мэри Морстен, посылает ей жемчужины... предлагает поделиться с ней сокровищами. Бартоломью против. Кто еще участвует в драме? Старый негодяй и правдоискатель Джонатан Смолл... имя-то какое заурядное! Его слуга, пигмей, который едва может общаться с хозяином. Тот великодушно выучил пару пигмейских слов, а у Тонга и на это не хватило способностей. Далее. Верный слуга рода Шолто, индус Лал Рао, который почему-то вдруг решил пособлять Смоллу. Зачем, Ватсон? Лал Чавдар, отец Рао, помог майору Шолто спрятать труп Морстена... А сын вдруг решил предать хозяина. Почему? Индусы верный народ, Ватсон!