Level Up. Женский взгляд (СИ) - Корносенко Валерия Юрьевна (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Ему, видимо, надоела эта истерика и он решается на крайние меры. Заваливает меня спиной на стол, придавливая своим телом сверху и, сдерживая мои брыкания, пытается целовать. Я от такой наглости начинаю вырываться еще сильнее, но держит он крепко. Пытаюсь кусаться, брыкаться, кричать, но мои губы накрывает очередной поцелуй, гася мои стоны возмущения. Сопротивляюсь из последних сил, но тело, изголодавшееся по мужской ласке, предательски реагирует на страстные принудительные поцелуи. Меня бросает в жар, дыхание становится прерывистым. Лев, видя, что победа на его стороне, наступает активнее, начиная атаковать мои рот и шею. Мои руки подняты над головой и крепко зажаты, свободной рукой и зубами он распахивает блузку и дразнит грудь. Я, растерявшись от его уверенного напора и приятных ласк, начинаю сдавать позиции.
Поцелуи становятся все жарче. Затуманенный феромонами мозг, не оставляет слабых попыток образумить тело, но сигналы к сопротивлению посылает все реже.
Сладостные, щемящие ощущения от того, как трется о мою промежность мужское возбуждение, заставляют меня плавиться от предвкушения.
Лев расстегивает и стягивает с меня джинсы. Сознание бьется где-то на задворках, посылая мысли: «Нельзя, он лжец, он подлец!», но тело-предатель выгибается навстречу его поглаживаниям. Развернув меня животом на стол, он резко входит. Я настолько мокрая, что проникновение кажется единственно правильным и желанным действием.
Этот секс быстрый, злой, страстный, необходимый и естественный, как на инстинктах у диких животных, и длится всего несколько минут. Кончив, мы обессиленно замираем, не в силах пошевелиться.
Осознание случившегося поднимает во мне волну паники. Отталкиваю Льва, и, быстро натягивая джинсы, направляюсь к выходу. Он растерянно следит за моим отступлением.
— Ты куда?
— Я с обманщиками не разговариваю, понятно? И не звони мне больше! — иду к двери.
— Жень? Жень! — слышу вслед. На столе у Льва начинает звонить телефон и он теряет драгоценные секунды, дав мне фору.
— Да, кстати, за отца спасибо. Ну, и за снятие дебафа тоже! — громко хлопаю дверью.
И зажав рот ладонь, чтобы не заржать, бегу к лестнице
Что за метаморфозы? Настроение бешено скачет от нуля до верхней отметки за доли секунды и обратно! Дома разберусь! И я припускаю наутек — долой из этого заколдованного бесовского заведения!
Как я могла? Блин! Что я творю? Стою на крыльце больницы. И меня потихоньку отпускает напряжение этого тяжелого дня. В памяти всплывает растерянное выражение лица Льва, и мне становится смешно. Неудержимый истерический смех сотрясает все тело, вырывая из груди всю обиду и боль, все переживания и сомнения. Люди, проходящие мимо, косятся, но никто не подходит. Видимо, истерики здесь — дело привычное. Вдоволь насмеявшись и выплеснув все эмоции, иду домой, теперь в прекрасном настроении и преисполненная чувством исполненного возмездия.
Наконец-то мой «табор» съехал, и я осталась в своей квартире одна. Маша, уверила меня, что дома страсти улеглись, отчим протрезвел и звонил, извиняясь, звал домой. Долго ворочалась в кровати, не в силах уснуть, заново переживая события минувшего дня: приключения в «Шаурмене», полиция, беда с папой, и в довершении еще и это! Как я умудрилась снова вляпаться? Ведь специально же активировала эту чертову способность. Нет, обзывать себя последними словами мало толка, потому как не придумали еще тех слов, которыми можно выразить все, что я о себе думаю. Приказываю себе не думать больше об этом мужчине. Легко сказать… Говорят же от ненависти до любви один шаг. Интересно, он заметил, как я похудела?
Под эти бредовые мысли меня уволакивает в царство Морфея. И снится мне сон, настолько яркий, осознанный и до жути реалистичный, что я не могу понять сон это или явь:
Утро нового дня, я еду в больницу за родителями. Мама просит проводить ее до станции. Ей нужно съездить домой, взять вещи и договорится с соседкой о помощи по хозяйству в их с папой отсутствие. Сажаю мать в электричку, прощаюсь и иду тропинкой через пустырь, чтобы срезать путь до остановки. Вижу тех мальчишек-сирот, которых шугала возле детдома. Они направляются к заброшенному зданию завода, истлеющий скелет которого стойко борется со временем, рушающим его стены еще со времен Великой Отечественной. Я тайком крадусь за детьми. На подкорке сознания начинает тревожно биться мысль: «Опасность!».
Я, обескураженная этим предупреждением, останавливаюсь. Вроде бы я и осознаю свои действия, но в то же время, не могу что-либо предпринимать, как и управлять собственным телом. Будто вижу все происходящее со стороны. Не понимаю до конца сплю я или нет. Мне становится страшно, причем настолько, что начинаю метаться, и понимаю, что у меня нет тела. Пытаюсь поднести к лицу руки, но я их не чувствую. Горло сдавливает что-то невидимое, я задыхаюсь.
Распахиваю глаза и резко сажусь на кровати. Хватаю ртом воздух, держась за шею. Смаргиваю выступившие слезы, озираюсь сквозь сумрак ночи, различаю знакомые силуэты мебели своей комнаты. Можно выдохнуть. Я дома. Это всего лишь сон. Но до чего же правдоподобный.
Еще долго не могу отойти от пережитых ощущений, приходится даже встать и попить чаю с ромашкой. Яркие картинки увиденного стоят перед глазами. Долго ворочаюсь, но сон морит меня вновь, лишь когда на улице начинает уже светать.
Утром призыв к пробуждению «ласково» стучит мне напрямую в мозг. Это Система заботливо попинывает меня своими «космическими туфельками с острыми носами», чтобы я прекращала изображать из себя стонущее бревно и поторапливалась на работу.
Проходя мимо шкафа, с зеркалом во весь рост, цепляюсь взглядом за свое отражение. Фигурка моя заметно изменилась. Даже никакой сантиметровой ленты не нужно. Живот впал, бедра подтаяли, а грудь… она невероятно прекрасна. Прижав руки ниже бюста, и обтянув его ночной рубашкой, кривляюсь перед зеркалом. Вспоминаю, что я наконец-то дома одна, и стягиваю с себя одежду. Рассматриваю себя. Трогаю соски, они припухшие и при нажатии немного ноют. Меня это смешит. Помнится, у меня так классе в седьмом грудь росла, что невозможно было притронуться. Кто бы мог подумать, что организм одумается и, пятнадцать лет спустя, бюст продолжит свой рост!
Беру свой лифчик, раньше у меня была нулевка, примеряю. Он откровенно мал в чашечке, зато болтается в объеме. Победно ухмыляюсь: вот уж чего, а детского купальника на впалую грудь мне точно не жалко!
Решаюсь быть сегодня дерзкой и яркой. Одеваю белую водолазку, игнорируя ставшую малой деталь гардероба. Сегодня прохладно, не заметить отсутствие белья будет трудно. Пусть в офисе меня еще пообсуждают. Кажется, я начинаю входить во вкус и привыкать к мужскому вниманию.
Мой цвет волос за два месяца стал ярче, насыщеннее. Трудно еще назвать его медным, но это уже далеко не тот блеклый, пыльный оттенок. Красиво укладываю пряди, наконец-то волосы отрасли, стали тяжелее, и уже не торчат в разные стороны паклями.
Выбирая каждый раз в шкафу вещи, чувствую укол совести, вспоминая, как Система засчитала мне их в оплату, за задание по поиску девочки хозяйки магазина. Вроде все было прописано в Логах «зеленым по прозрачному», но осадок, что вещи ворованные, остался.
Зайдя в офис, натыкаюсь на колкие, масляные, осуждающие взгляды коллег. Проходя мимо них к своему столу, чувствую себя, словно идущий на плаху — того и гляди закидают камнями. Невыносимо! Сколько же можно терпеть эти издевательства? Дефилирую до своего стола, и с громким стуком ставлю сумочку на его поверхность. Вооружившись папкой с переводом, разворачиваюсь на каблуках, и, чеканя шаг, направляюсь прямиком к директору. Он как раз на месте.
— Сергей Михалыч! Я так больше не могу. Это невыносимо. Коллектив о нас с вами невесть что думает, небылицы какие-то бредовые слагает. Они меня уже просто загнобили своими плевками и демонстративным игнором. Можно мне перевод дома доделать? Компьютер мой домашний гораздо лучше той развалюхи, на которой я здесь работаю. Эта рухлядь не сегодня завтра развалится, не приведи всевышний, я в процессе работы на него чихну! Честное слово, эффективность моей работы от этого только возрастет!
