Таймири (СИ) - Флоренская Юлия (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Она простила меня, простила! — повторял он вслух. — На старости лет я снова счастливый отец!
Натанцевавшись до упаду, он рухнул в кресло и стал припоминать все подробности того нежданного визита.
«Явилась, как снег на голову, в каких-то обносках. Я уж подумал, стряслось что. А она мне с порога: «Глупая я была, отец! Того, что имела, не ценила! Ты уж не держи зла на меня, неразумную!»
Видно, в мастерской-то ей мозги вправили. Или, как там говорится, затронули тонкие струны души… Капитан был не мастак по части лирических отступлений. Так или иначе, Таймири одумалась.
… «Прибежала взволнованная, сама не своя, — вспоминал Папирус, прохаживаясь по дорожке рядом с флигелем. — Мне, говорит, с капитаном повидаться нужно. Тут Папируса, конечно, попросили… Нет, я-то не против! Просто подумал, что дело в свитке и в загадке с лестницей. Видимо, ошибся».
***
К вечеру народа в «испытательной теплице» стало прибывать, и Лирое, которая сбежала с занятий специально затем, чтобы больше времени провести со своими растениями, приходилось всё чаще подниматься с колен, чтобы уступить ученицам межу. Музы сновали между участками и никак не могли угомониться. Одной понадобился шланг, другой — удобрения. Все были чем-то заняты. Кто пропалывал грядку, кто с ведерком шел за водой, кто щелкал секатором, обрезая кустики самшита. Лишь одна муза не подавала признаков жизни. Хотя совсем недавно, Лироя могла бы подтвердить, вскапывала свой огород так рьяно, словно хотела вымолоть землю в муку. Таймири — а это была именно она — снова всех ненавидела. Причем на первом месте в ее черном списке значился Кронвар. Она не могла взять в толк, как другие ученицы могут возиться в грязи и получать от этого удовольствие. Вначале она скрежетала зубами и, не щадя сил, пыталась показать свое отвращение к «копанию на грядке». Однако вскоре усталость взяла верх: Таймири поникла и мало-помалу задремала. Она не сразу отреагировала, когда ее окликнули.
— Эй, тетеря ты сонная, здесь не самое подходящее место для спанья!
— На-нарилла? — вздрогнула та. — Ты ведь та девушка из библиотеки?
— Она самая, — прищурилась Нарилла. — Вот уж кого-кого, а тебя я ожидала здесь увидеть меньше всего. По-моему, уже вся мастерская знает, что ты рьяная противница садоводства.
— Думаешь, я по своей воле горбачусь? Меня наказали за частые отлучки, — проворчала Таймири, сдувая с лица мешающую прядь. — Глянь, во что превратились мои руки! — пожаловалась она. — А мне, представь, до ночи тут пахать.
— Да-а, — протянула Нарилла. — Не понимаю я тебя. Выращивать цветы — мечта любой музы.
— А кто сказал, что я муза! — вспылила Таймири. — Меня сюда притащили насильно. Я даже убежать пыталась.
— Вот как? — хмыкнула та. — Сбежать из мастерской не так-то просто. За воротами полно препятствий, одно из которых ты, кажется, устранила.
Таймири вспомнила об Эльтере и сверкнула на Нариллу глазами из-под черных ресниц.
Тем временем по одному из мрачных и таинственных коридоров быстро шагала Ипва. Полы ее рваного, запачканного кровью халата воинственно развевались позади. Она надеялась застать Ризомерилла в столовой, а Ризомерилл как раз уплетал за чаем третий бисквит с корицей и уж никак не думал, не гадал, что к нему на чай придет сама ардикта. Да не просто придет, а внезапно возникнет за спиной, спугнув и аппетит, и расположение духа.
— Вам постучать? — участливо спросила Ипва, когда Ризомерилл зашелся диким кашлем, подавившись крошкой бисквита. Вместо ответа она услышала лишь сипение и, недолго думая, ударила философа кулаком по спине.
— Спа… спасибо! Так-то лучше! — с усилием произнес он. — Ох, и любите же вы устраивать сюрпризы!
— Для вас этот сюрприз был явно не из приятных, не так ли? — ответила Ипва с металлической интонацией в голосе. По этой интонации философ понял, что на поблажки нечего и рассчитывать. — У меня к вам дело.
«Ах, вот оно что! Всем обязательно что-нибудь нужно от старого, доброго Ризомерилла. Теперь уж мне нипочем не отвертеться!» — с огорчением подумал философ, а вслух сказал:
— Весь к вашим услугам.
— Мне нужно кое-кому отравить жизнь, — тут же призналась Ипва и, понизив голос, добавила: — В рамках научного исследования, разумеется.
— О, разумеется! — поддакнул Ризомерилл, решив, что она шутит.
— Это не розыгрыш, друг мой, — сказала ардикта, сверля его взглядом. — Если вы не согласитесь, придется подыскать вам замену… Кардинальную замену, разумеется.
— О, разумеется… — пробормотал философ, догадавшись, куда она клонит. — Я согласен.
— Мне нравится ваш подход к делу, — с удовлетворением сообщила Ипва. — Итак, от вас требуется проникнуть в комнату Таймири и спрятать в ее подушке эти травы, — сказала она, протягивая философу пучок сухих листьев. — Для удобства можете их измельчить.
— А почему именно Таймири? И что будет, если она зайдет, в то время как я… ну, вы понимаете…
— Вопросы излишни. В случае провала пеняйте на себя.
Ипва была непреклонна, перечить ей было бессмысленно, поэтому Ризомериллу только и оставалось, что покорно кивнуть.
«У меня предчувствие, что в случае провала я сам стану чем-то вроде подопытной крысы…» — мрачно подумал он.
Когда он вернулся к себе, на него набросилась извечная подруга и союзница — апатия. Сковала стоика, согнула, оплела… и жизнь ему вдруг стала не мила.
***
Сэй-Тэнь и Минорис бежали без оглядки. Луг остался далеко позади, а вулкан всё не унимался, и его зловещее громыхание разносилось по всей округе.
— Что… происходит? — хватая ртом воздух, крикнула Минорис.
— Боюсь, это конец света! Их света! — бросила Сэй-Тэнь. — Надеюсь, Норкладд разъяснит, в чем дело…
Норкладд, окруженный притихшими ребятишками, настороженно смотрел в окно. Завидев подруг, он выбежал на крыльцо и сделал им знак поторапливаться.
— Вы уже в курсе? — с места в карьер спросила Сэй-Тэнь.
— Я знал, что так случится, — коротко ответил он. — Возможно, это ложная тревога. Но, кто знает, вдруг вулкан разошелся не на шутку?
— Там пастух на лугу, с овечками, — напомнила Минорис. — Мы его обнадежили.
— Мы сказали, что вернемся с вами и вы что-нибудь придумаете, — пробубнила Сэй-Тэнь.
— Вы, правда, так сказали? — опешил Норкладд. — О, я несчастный! Что я-то могу придумать?!
Сэй-Тэнь залилась краской.
— А ваши часы? Это ведь портал, верно? — нашлась Минорис.
— Верно, — пробормотал тот. — Молодчина! Не будем же тянуть резину. Все на луг!
По пути к выпасу Сэй-Тэнь несколько раз приставала к нему с вопросом, кто же всё-таки создал Ланрию, а он знай отмалчивался. Собравшись, наконец, с мыслями, поведал он ей вот какую историю:
«Жила-была на свете чудесная девушка Вернале. Она жадно постигала науки в мастерской счастья Лисса, и учителя не могли ей нарадоваться. Единственной, кому не по нутру пришлась ученость Вернале, была Ипва, которая отчего-то всеми силами старалась отвадить талантливую ученицу от пагубного, по мнению ардикты, пристрастия к естествознанию. А пристрастие это было до того сильным, что позволило Вернале разгадать тайну зарождения жизни и вернуть плодородие земле вокруг училища. Это был первый шаг, и он поверг Ипву в трепет. Когда же на возле мастерской вырос дивной красоты сад, ардикта ополчилась на юную волшебницу и задумала сад погубить. Перепробовала она все возможные способы: и саранчу, и неимоверный зной насылала, и поливала кислотой корни деревьев… Да только без толку всё. Сад выстоял и даже еще разросся. Ипва была в ярости.
«Хватит нянчиться с этой особой! — сказала она себе. — Лишу-ка я ее дара врачевать природу. Лишу — и выгоню из училища!»…»
— Не могу поверить! — перебила Норкладда Минорис. — Неужели Ипва была на такое способна?
— Она и сейчас способна, — заметил часовщик.
— А что было потом? — полюбопытствовала Сэй-Тэнь. — Вернале изгнали?
— Не совсем. От худшей доли ее избавил ваш покорный слуга, — ответил Норкладд. — Я в то время работал в мастерской и, прознав о намерении ардикты, предупредил Вернале. Тогда она сама решила уйти, не дожидаясь, пока Ипва отнимет у нее силы. Конечно, она не забыла своих благодетелей, то есть меня и нескольких моих товарищей, и создала страну, куда мы переселились, подальше от глаз Ипвы. Узнав о бегстве, верховная преподавательница разбушевалась и сгоряча предала страну Лунного камня проклятию. «Пусть не дают посевы всходов на истощенной земле! — повелела она. — Пусть птицы забудут дорогу в заброшенный край! Пусть знают: это всё, Вернале, из-за тебя!». В стране Лунного камня изгнанницу прозвали Вестницей Весны, и ей до сих пор не удалось разрушить мощные чары ардикты…
