На острие луча - Шепиловский Александр Ефимович (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Соседи сидели спиной ко мне. Дверь находилась рядом. Я вытолкнул изо рта загубник и хотел незаметно уйти, но, когда раздвинул плащи, в их карманах что-то звякнуло и соседи, как по команде, разом оглянулись. Одновременно я сделал боковой шаг к двери.
Увидев меня, дядя Коша смутился, снял замызганный фартук — он чистил рыбу — и мизинцем соскреб со лба прилипшую чешуйку. Тетя Шаша закрыла цветастый журнал и, свернув его в трубку, ударила о колено. Она на полголовы выше мужа и раза в три массивнее его. Напомаженные губы плотно сжались.
Соседи уставились на мою амуницию.
— Здравствуйте, — без воодушевления сказал я. — Простите, что без стука вошел. Не найдется ли у вас щепотки соли?
— Коша, достань, — повелительно сказала тетя Шаша. — Видишь, ему соль срочно понадобилась. Солонку вы, конечно, принесли?
— Да я так, в кулаке унесу.
— В кулаке… А как вы сумели тихо зайти сюда? Вы же знаете, как скрипит наша дверь.
— Я очень тихо открывал ее.
— Подслушивали?
Я возмущенно кашлянул и крепче сжал подвернувшийся под руку фонарик.
— Неужели вы считаете меня…
— Не считаю, а вижу. Чего кривитесь? Возьмите соль.
Дядя Коша молча отсыпал из баночки «Питательная мука» мне на ладонь горку соли. Я не стал больше ни разговаривать, ни извиняться и вышел. Соль швырнул веером по коридору, а потом подумал, что не следовало бы этого делать: убирать самому придется.
Освободившись от амуниции, я хотел было приступить к исследованию заключенного в сосуд нуль-пространства, но в дверь постучали и тут же ввалились двое дюжих парней в стиранных халатах.
— Мы из «бюро услуг», — доложил старший. — Посылка вам…
Радость какая! Дождался. Мумию свою. Парни осторожно внесли громоздкий длинный ящик, обшитый полотном, с многочисленными печатями, и ушли.
Не читая надписей, я содрал печати, сорвал с ящика полотно и принялся за крышку, вкривь и вкось привинченную шурупами к неоструганным доскам. И вот передо мной, наконец, открылась долгожданная мумия, высохшая, желто-серая с морщинистой кожей, туго запеленатая в ткань, пропитанную бальзамом. Кто ты, житель древних веков?! Фараон, жрец или простолюдин? Ведь в древнем Египте бальзамировали не только знатных людей. Да что там, даже кошек и собак не забывали.
Ощущая неприятный холодок задеревеневшей мумии, я положил ее на стол и, переворачивая бревном, аккуратно распеленал. В ящик кинул обрывки полотна, бечевки, широченные зеленые бинты, поставил его на торец, взвалил на спину и, чуть покачиваясь, потащил его в подвал.
В конце узкого коридора я покачнулся и стукнул углом ящика о давно не беленную стену. Сзади послышался протяжный скрип открываемой двери и сердитый голос тети Шаши:
— Фил! Фи-ил! Имейте порядочность вернуть мне фонарик. Не должна я из-за вас в кладовке в потемках шариться. Слышите!
— Зайдите ко мне, сразу слева на тумбочке лежит фонарик ваш.
— А куда вы это шифоньер потащили?
Я промолчал и стал спускаться.
— Гляди-ко! — распылилась она. — Кругом виноват и разговаривать еще не хочет.
Когда я отнес ящик и возвращался назад, на лестнице меня поджидала негодующая тетя Шаша.
— Вы хотите, чтобы я стала нервнобольной? Да? Психопаткой? Да? Специально посылаете за фонариком? Что у вас за мужчина на столе валяется?
Как я мог забыть, что мумию оставил в комнате!
— Здесь что, морг? — кричала она. — Или, скажете, он жив? Я не слепая, я вижу, что это давно высохший труп. Вы убийца!
— Это просто мумия, — постарался улыбнуться я. — Успокойтесь.
Возвышаясь надо мной на две ступеньки, она подавляла меня своей величиной.
— Какой такой мумий?
— Манекен, — догадался я.
— Ма-не-кен? Ни в одном магазине таких худых манекенов не видела. Отдайте мой фонарик. — Тетя Шаша умеет быстро остывать. — Кто же знал, что это всего лишь манекен.
Я попросил прощения и вынес ей фонарик. Она проверила, горит ли он, чем сильно обидела меня, и указала на свежую вмятину на стене.
— Чтобы сегодня же заделали.
— Хорошо, хорошо.
Я вернулся к мумии. Я не суетился, за что попало не хватался. Все было давно рассчитано и предусмотрено. Сначала я мумию просветил, нет ли где изъянов, на месте ли сердце, печень, легкие и остальные органы, целы ли кости, в особенности череп. Потом накрыл ее простыней: мне показалось, что она за мной подсматривает. Из чуланчика принес бутыль со специальной клейкой жидкостью, наполнил ванну холодной водой и вылил туда эту жидкость. После перемешивания у меня получился питательный раствор, в котором мумия должна будет набухать, прибавлять в весе, восстанавливать утерянные атомы, одним словом, «доходить до кондиции». Негнущуюся, легкую мумию я взял обеими руками под мышки, вошел в ванную и осторожно погрузил ее в раствор.
Пока мумия созревала, я приналег на древнеегипетский язык, заучивая фразы и обороты, которые могли мне пригодиться для первого разговора. Все вопросы, связанные с подготовкой к полету в космос, пришлось временно отложить.
Когда раствор из желтого стал прозрачным, я подогрел его до температуры человеческого тела, еще сутки выждал и приступил к оживлению.
Смерть этого египтянина наступила в результате потери крови. На шее у него была рана, очевидно, нанесенная кинжалом. Рану я сразу же надежно зашил. Всецело положась на интуицию, ввел в тело вторую группу крови и не ошибся. Вообще меня интуиция часто выручала и я всегда доверяюсь ей.
Принято считать, что клиническая смерть, то есть остановка сердца и дыхания может продолжаться не более двадцати минут. Но после этого происходит полный распад белковых структур, высшие отделы мозга погибают и наступает смерть биологическая. Это, как утверждает современная, еще несовершенная медицина — явление необратимое.
У меня на этот счет, как я уже говорил, имеются свои соображения. Раз организм не разложился, значит, он цел, органы, кровеносные сосуды, мозг хоть и высохли, но они есть. И вот я даю органам желудочный сок и всякие другие жидкости, артериям кровь и довожу таким образом мумию до состояния клинической смерти.
Интересно, как-то поведет себя мой египтянин? Нагнетая в артерии по направлению к сердцу кровь, я стал массажировать его и одновременно делать искусственное дыхание. Вскоре надобность в этом отпала. Мумия приятно порозовела и посвежела. Появился пульс. Грудь ритмично поднималась и опускалась. Теперь это была уже не мумия. Эго был спящий крепким сном усталый человек, а мне оставалось лишь сидеть и ждать, когда он проснется.
Сняв с него мерку, я убедился, что мы с ним примерно одинакового роста. Мое нательное белье и почти новый темный костюм египтянину подойдет. С таким пустяком, как одевание, я провозился минут двадцать. Застегнув пуговицы и расправив складки брюк, я уселся у изголовья спящего египтянина и начал его разглядывать: он был молод и довольно симпатичен, лишь слегка истощен. На ровном носу я заметил несколько веснушек.
И тут (поневоле бога вспомнишь) меня вдруг обуяли какие-то животные страхи, в голову полезла всякая чертовщина. Вот лежит человек, убитый веков сорок назад, сейчас он встанет, заговорит. Начнется его вторая жизнь. Жуть напала на меня. Хоть я к этому и готовился, все понимал и сознавал, что ничего здесь сверхъестественного нет, что все это обосновано научно, а вот подошла развязка и, пожалуйста, захотелось встать и как мальчишке удрать подальше. Я мобилизовал всю волю и остался сидеть на месте.
«Да оживай же скорее, не тяни», — торопил я. И он будто услышал меня. Веки его дрогнули, тело слегка шевельнулось и египтянин, видимо, с усилием, открыл глаза. Пустым, невидящим взглядом он уставился в потолок. Взволнованный до предела, я тем не менее следил за каждым его движением. Сознание медленно возвращалось к нему. Тело же долго оставалось неподвижным: затекли все члены. Все же не шутка пролежать тысячи лет, не меняя позы. Но вот зрачки его задвигались, он глубоко, хрипловато вздохнул и увидел меня. Испуг и удивление я прочел в его широко раскрытых глазах. Не знаю, что он в моих глазах прочел. Я уже хотел обратиться к нему, но взгляд его потускнел, глаза закрылись, и он опять уснул. Я терпеливо сидел и ждал. Прошел еще час. Страхи мои потихоньку улетучились. Я почти успокоился, как вдруг египтянин дернулся, запрокинул голову, разинул рот и оглушительно захрапел. Честное слово, я чуть не свалился со стула. Как он храпел! «Все хорошо, — подбадривал я себя. — Ему просто неудобно. Надо поправить подушку». Я наклонился к нему, но не успел прикоснуться к подушке, как ресницы его дрогнули, он стал потягиваться и кулаком шаркнул по моей щеке. Не помню, каким образом я очутился у двери. Схватившись за ручку, я начал себя успокаивать. «Кого испугался? Он, может, нуждается в помощи. Ах, как не стыдно!» Я овладел собой и повернулся. Египтянин в упор смотрел на меня.
