Харизма - Каганов Леонид Александрович (книги онлайн TXT) 📗
Классно мы тогда говорили. Вот так вот видишь человека часто, а ничего о нем не знаешь. Здравствуй. Варенье бери, не стесняйся. Спасибо. Еще чайку налить? Да, чуть — чуть. Жарко так на улице. И не говори. Ну, до свидания. Вотд и все. Если однажды не поговорить с глазу на глаз, хороши долгим елочным разговором, так и жизнь может пройти, поумирают люди, поисчезают, так и не поговорив. Как два компьютера рядом стоят, а если сетка не протянута, то никакого обмена информацией нет и не будет.
Оказывается, Ник — почти мой ровесник. Я думал, ему под тридцатник, а ему всего-то двадцать четыре. Вот что значит инет! Как поставит себя там человек — таким его и будут читать. Арише, наоборот, всего двадцать один. Это мне всегда казалось, что она старше, а она просто ростом чуть-чуть выше меня, вот и весь секрет. С Ником они уже лет пять живут. Про Ника она очень хорошо говорила, только неохотно.
А еще про меня говорила, как она поначалу меня испугалась, что во мне черная сила, а теперь вроде как видит, что и не изменился почти, нормальный человек, и не боится…
И вот говорим мы, а я смотрю на Аришу, у нее глаза так темноте поблескивают влажно, и носик торчит тоненький — такой, с благородной горбинкой… Я уже отвлекся, какую-то чушь несу, а сам на ее лицо смотрю, на грудь под маечкой. А маечка узкая, обтягивающая, наполненная. И так мне хочется до нее дотронуться, за руку взять, подержать, волосы взъерошить. Но знаю — нельзя никак. А она на меня тоже смотрит… В общем, как-то само все у нас тогда вдруг получилось… Не буду рассказывать, это наше личное дело и никого это больше не касается! Ясно?
Утром приходит Амвросий. Деловой такой, уже два саквояжа с собой. Всех построил, говорит, сегодня — сложный день, если бесы не вышли от шума, то придется плоть усмирять. Ну, типа готов ли я?
— Готов! — говорю. — А как плоть усмирять?
— Будет больно, — говорит отец Амвросий. — Но так надо.
— Как?
— Сначала бичами попробуем. Я принес бичи. Три штуки.
— Меня не считайте! — быстро говорит Аришка. — Я его бить не стану!
— Так надо, — отвечает отец Амвросий.
— Я не могу. Я уйду! — говорит Аришка и уходит из комнаты.
— Ладно, — говорю, — я сам себя буду. Бичи настоящие, пастушеские?
— Сейчас, пастушеские тебе, — вздыхает отец Амвросии. — С бичами нынче проблема. Только плетки в секс-шопах и можно найти.
— Фу, — говорю. — А без бичей никак нельзя бесов изгнать?
— Ну, можно власяницу надеть. Типа свитера из стекловаты. Суровая штука. Можно кандалы нацепить и ходить, но это время. Можно коленями на горох и молитвы читать. Но это тоже долго, бичами быстрее,
И вынимает бичи. Кожаные плетки, причем измочаленные такие, мерзкие.
— Эта… — говорю, — отец Амвросий, а вот эти бичи обычном секс-шопе куплены? Или секонд-хэнд?
— Одержимый! — шикает на меня отец Амвросий. — Не забывайся! Какой секонд-хэнд? Хорошие бичи, почти новые. В святом источнике под Загорском вымочены. Молитвами очищены. Ими только бесов изгоняют. На счету каждого бича — по десятку бесов. Сымай давай рубаху, ложись на живот и подставляй спину! И принесите мне чистое полотенце, вату и перекись водорода!
— Зачем это вам, — говорю, — перекись водорода? Вы что, меня до крови будете бичевать?
— Нет, знаешь! — говорит отец Амвросий саркастически. — Мы тебя гладить пришли! Конечно, до крови!
— Стоп, — говорю. — Тут я не согласен.
— Это не так уж больно, — говорит отец Амвросий. — Из меня так бесов три раза выгоняли.
— Новость, — говорю. — Значит, вы тоже одержимый? Я думал, вы священник православный…
— Всяко бывало, — говорит отец Амвросий со значением. — Это было еще до того, как я в семинарию поступал. Сейчас я почти священник. Только не православный, но тоже славный. Целительский дом пресвятой Дарьи Ерохиной. Наша Дарья, конечно, с официальной церковью не связана, наоборот, судится в третий раз, но святая каких мало! Так что подставляй спину, это боль святая для тебя, а для бесов томительная.
— Боль я потерплю, — говорю. — А вот бичами вашими грязными меня до крови бичевать нечего. Я не знаю, скольких вы уже бичевали до крови, мне это надо, да?
— А в чем дело? — настораживается отец Амвросий.
— А в том, что бесов-то вы, может, и изгоните, а вот СПИД занесете. Или гепатит С, что, в общем, почти то же самое, тоже не лечится. Так что мне, пожалуйста, одноразовый бич.
— Одержимый, не умничай! — багровеет Амвросий. — Бичи святой водой омыты!
— А нечего на меня орать! — завожусь я. — Вы мне спецификацию представьте на вашу святую воду! И лицензию Минздрава, что ваша святая вода вирусы СПИДа и гепатита С убивает!
— Какой скандалист! — с омерзением говорит отец Амвросий. — В таких условиях я работать отказываюсь!
— Подождите, подождите, — вступает в разговор Габриэлыч. — Вы, безусловно, правы, и Алексей в чем-то прав, давайте поищем компромисс? Может, кипятком бичи окатим?
— Нет тут компромисса, — бурчит Амвросий. — Бичи кипятком нельзя, замша портится.
— А нельзя ли чем-нибудь другим усмирять плоть? — говорит Габриэлыч. — Только бичами?
— Ну разве что сразу к следующему этапу перейти, — отвечает Амвросий уже более спокойно.
— Какому же? — настораживаюсь я.
— Каленым железом, — говорит отец Амвросий. — Вот тут уж стерильность будет тебе!
— Это плитка нужна газовая, железо калить, — задумывается Габриэлыч. — А у меня плита электрическая… Да и железа такого нет, это что-то типа тавра лошадиного, да?
— Господи! — воздевает отец Амвросий руки к небу. — Куда я попал? Какие дикие люди! Тавро лошадиное! Приду, мают же такое! Двадцать первый век на дворе — а они тавро калить собрались!
— А как? — поднимает брови Габриэлыч.
— Да очень просто! Несите утюг. Утюг на пузо. Если не поможет — еще и паяльник в срамное место.
— Так… — разъяряюсь я.
— Спокойно, спокойно! — машет мне рукой Габриэлыч. — Паяльника нет. Есть утюг. Фирменный, с водоразбрызгивателем.
— Ну, паяльник, положим, я захватил… — говорит отец Амвросий, но, видя мой взгляд, поспешно добавляет: — Хотя пары утюгов вполне хватит.
— Мне это не нравится, — говорю я. — Не нравится. Не нравится. Ясно?
— Не нравится, можешь идти, — говорит отец Амвросий. — Насильно бесов не изгонишь. Желание одержимого нужно.
— Ладно, — говорю. — Давайте ваши утюги…
— Вообще, — говорит отец Амвросий задумчиво, — по-хорошему, тут бы крест нужен.
— Ну, вон у вас из саквояжа торчит здоровый медный не крест?
— Крест настоящий. Деревянный. И тебя прибить к нему. Вот уж чего бесы не любят! Или просто распять…
Отец Амвросий подходит к стенке и начинает по не хлопать ладошкой.
— Кирпич или бетон? — спрашивает он Габриэлыча.
— Не знаю, — говорит Габриэлыч. — Не задумывался.
— Кирпич, — кивает Амвросий. — В него так прости гвоздей не понабиваешь. А уж в новых домах, бетонных, там просто беда. Помню, в микрорайоне Чертаново мне приходилось гнезда перфоратором делать, туда деревянные пробки вбивать, и вот только в них уже — гвозди. Так одержимого и прибивали. Согласитесь, извращение богопротивное?
— Богопротивное, — соглашаемся мы с Габриэлычем.
— Но есть неплохой вариант к полу прибить. Там под ковром паркет ведь, да?
— Ну да… — говорит Габриэлыч совсем уже неуверенно.
— Тогда поехали! — командует Амвросий. — Диван прочь! Ковер скатываем, стелим чистую простынку. За дело!
Ну, мы с Габриэлычем переглянулись, он кивает, мол, надо. И мы действительно готовим место посреди комнаты. Сворачиваем и выносим ковер. Пол под ним пыльный — жуть. Аришка выходит и быстренько его моет. И просится уйти вообще из квартиры, потому что боится. Амвросий уговаривает ее остаться, чтобы она стучала в бубен или кастрюлю, но она отказывается, страшно ей за меня. В общем, ушла. А мы выносим диван в коридор, прислоняем к входной двери. И я иду на кухню кипятить гвозди. Гвозди Амвросий принес с собой, новые, здоровенные такие, в масле все, в хозяйственную бумагу завернуты. Но я настоял, чтобы их прокипятить. Отец Амвросий прямо изворчался весь, сказал, что уже два года бесов гоняет, а такого зануду первый раз видит. Сказал, что это во мне бесы занудства поселились. Но я знаю эти дела! У меня мать пневмонией болела в позапрошлом году, в больницу клали, так я весь инет излазил, все медицинские сайты. И не только про пневмонию, вообще всего поначитался, особенно про СПИД и гепатит С — там много страшилок на эту тему. Поэтому гвозди я содой оттер от масла и кипятил в кастрюльке ровно сорок минут — у меня в мобильнике таймер, специально заводил секундомер. И молоток спиртом протер. Ну, спирта, конечно, не нашли, Габриэлыч — он непьющий, но одеколон нашли у него в ванной. Им и протерли. Еще на деревянную ручку попало, впиталось — и получился самый благоухающий в мире молоток.
