Мир-Цирк - Лонгиер Барри Брукс (читать книги полные .TXT) 📗
– Артисты… боятся выходить на манеж…
Бансом невольно расхохотался.
– Прошу прощения, Великий Алленби. – Он бросил на стол два мовилла. – Прости, пожалуйста, но я просто не могу себе такого представить. Все наши артисты мастера своего дела, и у них за плечами много лет работы и на манеже, и у придорожных огней.
– И тем не менее это так. Сколько ты видел репетиций?
Бансом сделал глоток, потом пожал плечами:
– Всего несколько после того, как мы покинули Момус, да и те уже больше недели назад. Даже клоуны перестали пускать зрителей, даже если им предлагают плату.
– Понимаешь? Можешь себе представить, что это означает? Чтобы клоуны отказывались выступать за медяки?
Бансом кивнул:
– Теперь понимаю, о чем ты. Все происходило так постепенно, что я даже не задумывался… Но почему? Они же не перестали быть артистами и не стали хуже, чем на Момусе.
Алленби потер подбородок, потом откинулся на койку с бокалом в руке.
– И этот корабль, и Пироэль – странные площадки. И пироэлианцы – странные зрители, а теперь еще и соперники в виде «Арнхайма и Буна»… Доктор Ворр сегодня лечил жонглеру Рулиуму сломанный палец на ноге. Рулиум уронил булавы во время репетиции.
– Рулиум? – Бансом открыл рот. – Только не Рулиум!
– Теперь ты начинаешь понимать?
– Да. – Бансом покачал головой. – И да, и нет. Что такое на нас нашло? Нельзя ли это как-то наладить?
– Мы знали, что сильно рискуем, отправляясь на гастроли так скоро, но нужно было трогаться сразу, как только мы получили медяки. Если бы мы еще промедлили, спонсоры начали бы забирать средства. – Алленби пожал плечами. – Тут уж либо отправляться немедленно, либо не отправляться вовсе.
Бансом вспомнил чувства, нахлынувшие на него после наблюдений за приготовлениями «Арнхайма и Буна».
– Возможно, так было бы лучше – не отправляться вовсе.
– Это беспредметный разговор; мы уже здесь и останемся здесь, если не сможем собраться и отработать программу так, чтобы хотя бы покрыть расходы. – Алленби поставил локти на стол и сжал руки. – Я убежден, что эта труппа вполне может заставить толпу раскошелиться. Недостаток массовости и пышности мы более чем компенсируем мастерством и изощренностью. Я распорядился назначить парад-алле сегодня на шестой час пополудни – за целый час до выступления «Арнхайма и Буна».
– Так ведь даже шатер еще не установлен!
– И тем не менее. Уже сейчас каждая свободная пара рук и все рептилии, включая Горбунка, отправляются работать. Думаю, оборудование будет готово вовремя, но от этого мало толку, если на улицы Кукью выйдет унылая, неорганизованная толпа, а не цирк.
– Великий Алленби, ты просил меня о помощи. – Бансом поднял брови и пожал плечами. – Но что я могу сделать? Я всего лишь жрец – простой историк.
– До отправления с Момуса Шелем работал с предсказателями. У него был ответ.
– И какой?
Алленби пожал плечами:
– Я надеялся, что он рассказал тебе.
–Нет.
– Вы ничего не обсуждали?
Бансом пожал плечами:
– Мы практически не разговаривали с самого старта. Он был полностью погружен в работу над рукописью… – Жрец полез за пазуху и вытащил листок бумаги, который дал ему доктор Ворр.
– Что это?
– Доктор передал. Он сказал, что это письмо Шелема ко мне. – Бансом развернул листок, потом испустил вздох разочарования. – Ничего.
– Что там написано?
– Сорок семь: тридцать четыре. Читай сам.
– И это все? Что означают эти числа?
– Ты должен понять, Великий Алленби, Шелем был очень стар, и его разум… ну, вот очень хороший пример. Это явно порядковые номера книги и главы, но история, которую Шелем написал для жрецов Тарзака, начинается с книги сорок первой и заканчивается сорок шестой. Сорок седьмой книги не существует.
– Бансом, возможно, именно ее он и писал.
– Несомненно, но ни один жрец не может выступить с рассказом, не утвержденным остальными жрецами Тарзака. Возможно, в Иконе такое бывает, но…
– Какой период охватывает эта глава?
– Не знаю. Молодой Нуссет – ученик Шелема – должен бы знать. Он копировал рукопись.
Алленби нажал на кнопку пульта, вмонтированного в стол, и вызвал скрипториум. Нуссет отозвался.
– Нуссет, это Алленби.
– Да, великий Алленби?
– Какой период охватывает тридцать четвертая глава в новой книге Шелема?
– M-м, не уверен. Минутку.
Алленби, подняв брови, посмотрел на Бансома; тот только пожал плечами.
– Ученики уже не те, что прежде.
– Великий Алленби?
– Да, Нуссет?
– Вот она. Так, тридцать четвертая… хм-м-м. Эта глава рассказывает о войне. Похоже, закончена.
– Нуссет, принеси ее в кают-компанию. – Алленби увидел, что Бансом хмурится. – В чем дело?
Жрец покачал головой:
– Чтобы Шелем собирался читать это труппе корабля? Самый страшный период в истории Момуса? Если труппа в таком настроении, если люди настолько неуверены в себе, как ты описываешь, Великий Алленби, эта глава может оказаться последним ударом.
– Возможно.
– Возможно? Я кое-что понимаю в жреческом деле.
Алленби кивнул:
– Не обижайся, пожалуйста, Бансом, но то, что Шелем был старшим жрецом «Барабу», приводит меня к мысли, что и он тоже кое-что понимал в своем деле.
Бансом покраснел.
– Конечно. – Они несколько минут ждали в тишине, не сводя глаз с двери кают-компании.
Когда вошел Нуссет с пачкой бумаг, Алленби взял их, подал ученику несколько медяков, и, не успел тот выйти из комнаты, как Алленби уже погрузился в чтение. Он был неподвижен, жили только голубые глаза. Дочитав страницу, он подкладывал ее в конец пачки. Наблюдая, как Алленби то посмеивается, то хмурится, то смаргивает слезы, как кивает, берясь за следующую страницу, Бансом снова вспомнил о довинитском миссионере.
«Я еще не слишком стар, – думал он. – Я еще мог бы пойти в ученики к каменщику. А еще работа жреца очень похожа на работу интермедиста… да и рассказчика. Если я когда-нибудь вернусь на Момус».
Он вздохнул, поднял голову и увидел, что Алленби протягивает ему бумаги; жрец не смог истолковать выражение его лица. Когда Бансом взял рукопись, Алленби встал и пошел к двери, затем остановился.
– Бансом, в четвертом часу ты выступишь перед труппой с этой главой. Будь готов. – Он повернулся и вышел.
Жрец сел, несколько минут таращился на закрытую дверь, потом посмотрел на бумаги в руке. Знакомые каракули Шелема покрывали нелинованные листы. Покачав головой, Бансом начал читать.
В четвертом часу Бансом стоял на упаковочном ящике в грузовом трюме «Барабу» в окружении собравшейся труппы. Люди, арваниане и ящеры – все в парадных одеяниях – стояли молча, ожидая слов жреца. Бансом откашлялся и начал:
– Шел двести четвертый год крушения «Барабу» и пятый год пребывания лорда Алленби в должности Великого Государственника Момуса. Защита Девятого Квадранта Обитаемых Планет, послом которого Алленби некогда являлся, была снята по приказу Совета Семи Девятого Квадранта для усиления обороны центральных районов, оказавшихся в зоне особого внимания военачальников Десятого Квадранта. Остались только горсточка Горных Егерей, вышедших на пенсию или демобилизовавшихся на Момус, да заверения Объединенных Квадрантов, что они придут на защиту Момуса в случае, если планета подвергнется вторжению.
Бансом читал слова Шелема, и месяцы борьбы, боли и страданий постепенно стирались из памяти, пока и жрец, и артисты не вернулись к тому мрачному часу.
– В то же самое время, когда последний корабль Девятого Квадранта покинул небеса Момуса, лорд Алленби пригласил к себе Великих Мастеров планеты. Они собрались в доме Алленби в городе Тарзаке и встретились с представителями оставшихся Горных Егерей…
Лорд Алленби, сидевший, скрестив ноги, за столом, смотрел на мрачные лица собравшихся.
– Есть предложения? – Его взгляд остановился на лице молодого человека в черно-коричневой мантии униформиста, ярко выделяющейся на фоне стены. – Пейнтер? Ты – старший из оставшихся на планете Горных Егерей.
