Недостающее звено - Штерн Борис Гедальевич (книги бесплатно без .TXT) 📗
Диктофон пристроился рядом с ней. Лопата благосклонно подкидывала ему ковшик грунта, и он, довольный, катил свою тачку за пределы участка.
— Пусть роют, может, найдут мою левую ногу, — сказал Адмирал, взял Тихова под руку и стал прогуливать его по Марсу. — Мне надо выговориться. Мы ищем всякие недостающие эволюционные звенья, но никак не можем добраться до самого первого звена. Как возникла жизнь, как произошел переход от неживого к живому? Марс как будто создан для жизни. Что ни пейзаж, то великий шедевр жизнеподобия. Поглядите на эту рощу пушистых канадских елей! Жаль только, что они красного цвета. Я всегда смотрю на них с изумлением, хотя понимаю, что это обыкновенные скалы, причудливо обработанные ветром и газированной водой.
— Почему газированной? — удивился Тихов.
— А как прикажете называть эту замерзшую воду с углекислым газом? Здесь случаются поразительные миражи — когда на Земле безоблачно, в ночном небе Марса отражаются океанские волны с Летучими голландцами. Эти зрелища потрясают непосвященного, но случаются и обманы другого рода… Взгляните!
Тихов глянул вверх, и его нижняя челюсть отвисла от удивления — прямо над головой, высматривая добычу, парил громадный орел, лениво шевеля рулевым оперением.
Прошло достаточно времени, пока Тихов догадался, откуда появилась на Марсе эта птица — над ними, как воздушный змей, зацепившись стропой за камень, летал обрывок огнеупорного тормозного парашюта.
— Поиски самого себя — преглупое занятие, — продолжал Адмирал. — Я никогда себя не терял. Ни при каких обстоятельствах. А вот меня вечно кто-нибудь искал… а вы нашли меня даже на Марсе, да еще в таком разобранном виде. Находка моих костей в четырехмиллиардных отложениях — эпохальное палеонтологическое событие. Оно наводит меня на размышления. Конечно, интересно узнать, КАК мои кости там очутились… Предположим — когда взрывается такой вулкан, со временем должно что-то происходить. Дернешь за пространство, время раскроется. Но сейчас
меня другое интересует — ЧТО я там делал? Не мальчишка же я, в самом деле, чтобы на старости лет забросить все дела и примчаться на Марс… У меня сейчас раскопки под Килиманджаро… а я тут… Что я там делал?
— Вы там что-то искали, — предположил Тихов.
— Что?
— Еще не догадываетесь? Конечно же, вы искали недостающее звено звено между живым и неживым. Тайну происхождения жизни — на меньшее вы не согласились бы.
— Да, пожалуй, — согласился Адмирал. — В моем-то возрасте нечего мелочиться. Но вы, кажется, знаете обо мне больше, чем говорите. От вас здесь осталась нижняя челюсть, значит, вы в те времена находились рядом со мной? Выкладывайте!
— Диспозиция, в общем, была такая. Ваш скелет — вот он, а мой, если не считать нижней челюсти, куда-то подевался. Получается, что вы стояли под вулканом с банкой пива и наблюдали, как я лезу наверх. Вы погибли тут, а я там… — Тихов указал сигаретой а вершину вулкана. — Сейчас мы должны повторить этот научный эксперимент. Я не считаю себя умнее или глупее самого себя, каким я был четыре миллиарда лет назад. Если я полез на Никс Олимпик тогда, значит, полезу и сейчас.
Тихов отшвырнул окурок. Засорение Марса шло полным ходом — окурки, бычки и бумажные обрывки разгуливали под Никс Олимпиком во всех направлениях. Тихов машинально отметил, что фантастического рассказа о засорении Марса еще вроде не было.
— Что-то вы темните, — вздохнул Адмирал. — Когда на Земле вы пришли ко мне на прием, вы уже знали, что придется лезть на вулкан?
— Догадывался.
— Почему же вы мне тогда не сказали?
— Потому что вы сравнили меня с каким-то Шариком.
— Ясно. Извините. Так. Теперь объясните, за каким таким недостающим звеном вы туда полезли, и тогда, как и четыре миллиарда лет назад, я стану под вулканом с банкой пива в руке.
— Обещаете?
— Клянусь!
— Перед нами самая большая гора в Солнечной Системе, — сказал Тихов. — Взгляните, какая пушка! Двадцать семь километров в высоту… Эверест ему в подметки не годится. Представляете, что произойдет, если Никс Олимпик стрельнет? Последнее время он ведет себя неспокойно… Слышите? Гудит! Мою сумасшедшую идею нелегко сформулировать. Зачем я туда поле… В нашей жизни Марс занимает особой место. С другими планетами меньше шума. Все давно на него уставились — почему? Всем что-то чудится. Без жизни нельзя. Так не бывает, чтобы без жизни. И если на Марсе жизни нет, значит, это что-то значит. Что такое смерть — всем известно. А наоборот? Что это за штука — жизнь? Откуда взялись эти странные гены, будто варившиеся в одном котле? Жизнь на Земле не может быть уникальным явлением. Если принять, что жизнь — это обычное состояние Вселенной, то в каком-то смысле Вселенная сама является живым существом. А уж Солнечная Система — подавно. Мы можем попробовать рассмотреть ее как единый организм и попытаться понять функции отдельных ее частей. Так наука рассматривает лес, океан, пустыню, джунгли…
— Я, кажется, начинаю понимать… — пробормотал Адмирал. — Разгадка бессмертия, и не меньше! Стал бы я тут на старости лет гоняться за каким-то скелетом. Эй! — заорал он. — Зарывай обратно! Кому сказал! Раскопки прекращаются! Чтобы здесь все было как прежде!
Под Никс Олимпиком уже появился глубокий котлован. Вулкану это здорово не нравилось, он гудел и подрагивал. Спецлопата удивленно развела рычагами и принялась засыпать котлован. Диктофону было все равно — что рыть, что зарывать.
Тихов продолжал:
— Любые сравнения Солнечной Системы с живым организмом
будут натянуты. Не в сравнениях дело, а в том, что каждый элемент Системы зачем-то необходим. Солнце — это, конечно, сердце Системы. Оно пульсирует и задает жизненный ритм. Не надо увлекаться, но Юпитер можно сравнить с желудком, Сатурн — с печенью, а Нептун — с желчным пузырем. Можно проводить аналогии с жабрами и кровообращением, но меня интересует планетная связка, отвечающая за возникновение жизни.
— Земля и Марс?
— Да. Моя вулканическая гипотеза состоит в том, что гены зарождаются внутри Марса — жизнь надо искать «в», а не «на» Марсе. «В» и «на» разные вещи. В Марсе, как в котле, варится дезоксирибонуклеиновая кислота. Во время Величайших любовных противостояний с Землей, после чудовищных извержений и сдвигов во времени самые жизнестойкие гены попадают в раннюю Вселенную, на первобытную Землю. Таким образом, жизнь заносится из будущего в прошлое. Она, жизнь, продолжает возникать беспрерывно, а моя идея прямо указывает на природный очаг возникновения жизни… — Тихов опять указал очередной сигаретой на вершину Никс Олимпика.
