Недостающее звено - Штерн Борис Гедальевич (книги бесплатно без .TXT) 📗
Из-за вулкана бесшумно взошел Фобос, за ним Деймос — с таким таинственным видом, будто только что кого-то зарезали на той стороне планеты.
«Вы тоже заткнитесь», — подумал Тихов, заворачиваясь в одеяло.
Все на Марсе обиженно заткнулись. Грубиянов нигде не любят, даже на Марсе. «Писатели-фантасты пишут для молодежи, — думал Тихов, засыпая, — а когда собственная молодость проходит, то оказывается, что для молодежи надо писать всю жизнь и некогда искать самого себя».
Всю ночь ему снились Фобос и Деймос, и он вздрагивал от страха и ужаса.
Утром он запустил звездолетный двигатель и расчистил участок от пыли. Мелкие камни, попавшие в ловушку, тщательно осмотрел. Над вершиной Никс Олимпика собирались мелкие розовенькие облачка — как видно, у них здесь было постоянное место встречи. На Марсе так мало облаков!
Тихов хмуро посмотрел на эту идиллию и вонзил лопату в мерзлый грунт.
Лопата тут же сломалась.
Тогда Тихов принес лом, кирку и запасную лопату и принялся рубить, дробить и копать. Мелкий грунт и ржавчину просеивал, а пустую породу нагружал в тачку с одним колесом и вываливал за пределы участка. Он пытался ничего не пропустить и не сфальшивить — глупо фальшивить, когда ищешь самого себя. Себя редко находят сразу, себя долго собирают и склеивают по мелким фрагментам, и на это занятие иногда уходит вся жизнь, думал Тихов, хотя ломовая работа не располагала к раздумьям.
В полдень он вынул из сита какой-то белесый камешек, обдул его, внимательно осмотрел, улыбнулся и завернул в носовой платок.
К вечеру на ладонях вздулись жгучие пузыри.
Ночью над вулканом, заглядывая в его жерло, зависла голубая Земля.
Во сне опять Страх и Ужас.
Утром поясница как простреленная…
Через месяц Тихов стал походить на собственный скелет. Земляные работы продолжались. Каждый вечер он приносил в палатку несколько костей, груда на столе росла, она напоминала остатки каннибальего пиршества. Тихов упрямо продолжал рыть землю, хотя прекрасно понимал, что это была не земля, а марсианский грунт. Ему нравилось рыть именно землю. Это слово здесь было к месту.
«Приземляться на Марс» — правильное выражение, — думал он, ворочая ломом громадный оплавленный камень. — На Марс приземляются, к астероидам пришвартовываются, в Юпитер погружаются, а на Меркурий осторожно садятся, как на раскаленную плиту. У каждой планеты своя посадка».
Еще через месяц Тихов услышал оглушительный выстрел раскрывшегося парашюта. Кого-то сюда несло. Это был черный фургон с пиратской палеонтологической эмблемой на борту — черепом и двумя костями. Не снижая скорости, фургон с грохотом зашел на посадку и чуть не врезался в вулкан.
В недрах Никс Олимпика что-то громко булькнуло.
Фургон еще дымился после лихой посадки, а из него уже выбирался сам Адмирал в поношенном скафандре на подтяжках и с банкой пива в парализованной руке. Пиратский череп на его рукаве выглядел особенно зловеще. Главный охотник за черепами был в плохом настроении. Диктофон подбежал к нему и подобострастно отдал честь.
— Все переговоры мой шеф возложил на меня, вот доверенность, — сказал Диктофон.
Адмирал с удивлением прочитал эту филькину грамоту, скомкал ее и тихо спросил:
— Кто дал вам право копаться на Марсе?
— На Марсе никто не копается, — охотно отвечал Диктофон. — Мы копаемся в Марсе. «В» и «на» — разные вещи. Маленькая буква, а меняет все дело. Любой юрист это подтвердит. Мы решили не брать лицензию. Мой шеф зол на всю Вселенную. Он поклялся молчать до тех пор, пока не найдет самого себя. Не знаю, что у него из этого выйдет, зато я наговорюсь вволю. Вы не беспокойтесь — все находки он регистрирует, фотографирует, измеряет и описывает.
Адмирал допил пиво и швырнул банку в Диктофона. Тот увернулся, и банка, гремя, покатилась по Марсу.
— Какие еще находки? — мрачно спросил Адмирал.
— В палатке. Можете взглянуть, но руками не трогать.
В палатке на большом столе была разложена грязная груда человеческих костей. Они еще не были склеены, но скелет уже вполне обозначился. Адмирал растянул подтяжки, стрельнул ими в свой живот и потер ушибленное место.
— Это что? — спросил он и ткнул тростью в какую-то треснувшую пластинку.
— Это великолепный обломок человеческого черепа, — начал объяснять Диктофон. — Лобная кость. Взгляните, какие прекрасные отпечатки мозговых извилин. Какой узор! А вот изумительная берцовая кость. А вот…
— Теперь я знаю, почему на Марсе нет жизни, — задумчиво сказал Адмирал. — На Марсе жизни нет от проходимцев!
Он так хлопнул дверью, что по Марсу пробежал небольшой пылевой вихрь, и похромал к участку, разъяренно колотя себя тростью по голенищам, как лев хвостом перед нападением. Тихов понял: если ему суждено когда-нибудь здесь погибнуть, то это произойдет от руки Адмирала.
Тихов продолжал дробить ломом вечную мерзлоту, когда тень Адмирала упала на дно ямы. Тихов задрал голову, посмотрел Адмиралу в глаза и швырнул ему на сапоги лопату грунта. Адмирал отряхнулся, сел на краю и принялся наблюдать за работой Тихова. Он уважал тех, кто умеет рыть землю. «Палеонтология есть наука, — говорил Адмирал, — в которой главный научный метод в том-то и состоит — бери больше, кидай дальше, копай глубже».
— Я готов верить в безумные идеи, — сказал Адмирал в яму. — Я эти идеи сам сочиняю. Идеи могут быть сумасшедшими. Пожалуйста! Но не их авторы! Нормальные писатели описывают новостройки на Луне, добычу нефти на уране, разведку Плутона, дрейфующие экспедиции к Солнцу… А вы чем занимаетесь? Ищете на Марсе самого себя?
— Побережись! — крикнул Тихов и вывалил на Адмирала очередную лопату грунта.
— Не грубите, — продолжал Адмирал, отряхиваясь. — Я хочу разобраться. По-моему, безумные идеи ученых отличаются от писательских фантазий. Они происходят от точного знания, а дилетанты любят всякие недостающие звенья. В палеонтологии им рай.
В ответ из ямы вылетела грязная банка из-под пива.
— Это что? — спросил Адмирал.
— Банка из-под пива, — с готовностью объяснил Диктофон. — Найдена только что на ваших глазах под камнем возрастом в четыре миллиарда лет. На ней даже сохранилась надпись: «иво жигуле».
