Время кенгуру (СИ) - Эм Михаил (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Розовая субстанция вытекла и сформировалась в Толстого.
— Зачем вызывать? — спросил кенгуру, удивленно оглядываясь. — Найтить протечка? Иначе полный швахомбрий.
— Я тебе покажу полный швахомбрий! — заорал я, теряя остатки самообладания. — У меня жена при смерти, а он со своим швахомбрием лезет! Вот что я тебе скажу, кенгуриная морда. Или ты мне достанешь сейчас антибиотик, или я тебе такой швахомбрий устрою, мало не будет. Наш микромир тебе величиной с египетскую пирамиду покажется!
— Достать антибиотик? У нас не бывать антибиотик, — растерянно сообщил Толстый.
— А мне плевать, бывает или не бывает. Спроси у других агентов: возможно, у них найдется, — проревел я угрожающе, — Или тебе полный швахомбрий уже сейчас настанет. С дирижабля выкину к чертовой матери!
— Спросить у других реагентов.
С этими словами Толстый сунул переднюю лапу в первертор и через некоторое время всосался туда полностью.
Мне некогда было раздумывать над тем, вернется создатель вселенной на дирижабль или не вернется. Я бросился к веслам и, на пару с Ермолаем, погреб против ветра, к желанной Перми, в которой единственно было спасение. Я греб с такой силой, что, казалось, умру от разрыва сердца раньше Люськи. Я греб, несмотря на то, что находился в истощенном от перенапряжения состоянии. Я греб вопреки всему, что пыталось остановить меня на праведном пути. Поэтому не расслышал, как Натали сквозь свистящий ветер кричит:
— Барин! Барин!
«Все, — подумал я. — Люська кончается.»
«Может, не кончается», — послышался, откуда-то издали, внутренний голос.
«Не отвлекай, у меня траур.»
Оказалось, что Люська пока не кончается. Изможденный непосильной греблей, я не заметил, как из моего кармана струится розовая субстанция. Субстанция вытекла, и сформировавшийся Толстый произнес:
— Не надо полный швахомбрий! Взять антибиотик в мой сумка. Достать у другой реагент.
Не помня себя, я запустил руку в кенгуриную сумку и вытащил оттуда драгоценный пузырек.
— Чашку, живей! — крикнул я Натали. — И стакан розового вина.
Расплескивая вино, я плеснул розовую жидкость на дно чашки, после чего растворил в вине шарик антибиотика. Натали приподняла голову впавшей в бред барыни, а я — осторожно, чтобы не расплескать лекарство, — влил в пылающий жаром Люськин рот спасительную настойку.
Я кинул первертор на столик, чтобы Толстый мог возвратится из нашего микромира в свой титанический макромир, и сел за весла.
— Как барыня? — спросил Ермолай сурово.
— Еще не знаю.
Оставалось ждать и надеяться. Впрочем, Пермь была близка — до нее оставалось не более трех часов гребли.
Через час стало ясно, что Люська спасена. Наконец-то жена перестала метаться под грудой теплых вещей и заснула. Дыхание выравнивалось на глазах.
С колотящимся после пережитого сердцем, я попытался прикинуть, откуда создатели вселенной достали антибиотик. В их мире антибиотиков нет — это Толстый сообщил в первую очередь. Кажется, я крикнул, чтобы кенгуру достал антибиотик у других агентов. Верно, все так и было. Толстый сам потом сказал: достал у других реагентов. Кто-то из посвященных в нашу вселенскую трагедию помог. Кто бы это мог быть?
Конечно, Наполеон. Кто в 1812 году мог располагать лишним пузырьком антибиотика, как не Наполеон Бонапарт?! Все-таки Наполеон не ведет двойную игру: он полностью на нашей стороне.
«А если Наполеон прислал отраву?» — усомнился внутренний голос?
Я содрогнулся и бросил взгляд на спящую Люську. Нет, исключено. Жена спала с такой счастливой улыбкой выздоравливающего, что было ясно: в пузырьке был не смертельный яд, а лекарство, и это лекарство подействовало.
Ветер переменился, и сам понес дирижабль в сторону долгожданной Перми.
Люси Озерецкая, дневник, через три дня
Несколько дней я не могла записывать свои путевые впечатления в дневник, потому что простудилась и слегла. У меня начался озноб и сильный жар, одно время я даже думала, что умираю.
Эти моменты я практически не помню. Помню расстроенное лицо Андрэ, кричащего мне:
— Не умирай, Люси, не умирай!
Помню Натали, которая за мной ухаживала. Наконец, помню какую-то розовую жидкость, вытекающую из черной коробочки. Жидкость превратилась в смешного, зато большущего зверька и начала вести с мужем разговоры. Насколько я поняла, Андрэ просил у зверька лекарства, но зверек вначале отказывался, а потом все-таки принес. Между «отказывался» и «принес» прошло неизвестно сколько времени, потому что я постоянно впадала в забытье. Помню, как Андрэ запустил руку прямо в живот смешному зверьку и вытащил оттуда пузырек, ввиду чего все страшно обрадовались и переполошились. Муж размешал содержимое пузырька с розовым вином и дал мне выпить. После этого я ничего не помню — кажется, я крепко заснула, а проснулась уже в больнице.
Андрэ сидел у моего изголовья, усталый и небритый, наверняка после бессонной ночи.
— Люси, любимая! — вскричал он, увидел, что я очнулась.
— Андрэ! — протянула я к нему свои исхудалые после болезни руки.
Мы обнялись.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Уже лучше, — ответила я. — Я еще часок полежу, потом мы сможем лететь.
— Лежи, сколько хочешь! — воскликнул Андрэ. — Черт с ней, с нашей вселенной! Не нужна мне никакая вселенная, если моя Люси больна.
— Ах, Андрэ, ты такой милый, — ответила я. — Не можешь принести мне попить?
Муж ушел за питьем, оставив свой сюртук висящим на спинке стула. Тут я заметила, что из нагрудного кармана мужнина сюртука выглядывает черная коробочка — вероятно, та самая, из которой вытекала розовая жидкость, впоследствии превратившаяся в смешного зверька. Я привстала, протянула руку и вытянула коробочку из кармана.
Небольшая такая коробочка черного цвета. Если бы не отверстия и не кнопка сбоку, можно было подумать, что портсигар. А с кнопкой сразу видно, что гаджет. Но непонятного назначения: для чего предназначен, догадаться невозможно. Но я-то, даром что некоторое время находилась в бреду, знала, для чего нужна черная коробочка: для вызова смешного зверька. Поэтому без промедления нажала на кнопочку, на всякий случай взвизгнула и бросила коробочку на стул. Так и есть: из отверстия сразу потекла розовая жидкость. В бреду мне не померещилось — все оказалось чистой правдой.
Жидкость вылилась из коробочки, а когда ее набралось довольно много, сама собой приподнялась над полом и принялась формироваться в зверька. Точно, тот самый зверек. В прошлый раз мне показалось: зверек был потолще. Этот же с какими-то проплешинами — пегий. Все-таки я была сильно больна — возможно, немного напутала.
Зверек сформировался и заговорил (а я знала, знала, что все правильно запомнила!):
— Ты тот самый микрочастица или другой? Я тебя не узнавать.
— Андрэ отошел, чтобы принести мне воды, сейчас придет, — произнесла я с диким любопытством оттого, что разговариваю со зверьком, который сформировался из розовой жидкости, вытекшей из черной коробочки.
— Найтить протечка? — спросил зверек с беспокойством.
— В больнице протек кран? — произнесла я беспечно. — Ничего страшного, позовут слесаря, он починит.
— Тогда мне получать слесарь, — немедленно заявил смешной зверек. — Слесарь найтить большой протечка времени во вселенный. Иначе наступить полный швахомбрий.
Я засмеялась. Зверек действительно был таким смешным, хотя довольно больших размеров, чуть меньше человеческих. Своим хвостом он уже опрокинул соседний стул и теперь хлопал по не застеленной кровати напротив.
Тут вошел Андрэ с подносом в руках. Увидев происходящее, он оцепенел.
— А ты откуда, Пегий? — только и смог выговорить оцепеневший муж смешному зверьку.
— Меня вызывать, я первертироваться, — объяснил зверек.
— Андрэ, не ругай меня, пожалуйста, это я вызвала зверька, — сообщила я, проваливаясь в подушку.
— Ну вот, — только и смог выговорить Андрэ.
