Принцесса для Узурпатора (СИ) - Вронская Кристина (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Самым ужасным было то, что я не помнила лица своей матери, не помнила ее голоса, не помнила ничего связанного с ней. Все воспоминания давным-давно улетучились, словно утренний туман. Я кинула взгляд на своего бывшего отца - он выглядел больным и жалким.
Столько всего пережить, и теперь умирать в одиночестве без друзей и семьи после тяжелого разговора со мной о правде и своей боли, которую он носил в сердце столько лет. Лофрэт стал для меня родным за все эти годы, а Кэйко была если не чужой, то просто знакомой. Мне было очень жаль, но я ничего не чувствовала к этой женщине... Говорят, что матери чувствуют своих детей, но дело в том, что дети не чувствуют матерей. Я вновь подошла к Лофрэту, опустилась рядом с ним у кровати и обняла его за шею, уронив голову на грудь, со знакомым мне с детства запахом, по которому я узнавала своего отца.
- Ты не должен умереть! Не должен.
Представляю, какое лицо было у Кэйко, но меня (странное дело!) больше волновало то, что происходило сейчас, чем мое далекое прошлое. Я не могла на него злиться или осуждать. Я понимала, что он привязан ко мне и любит меня из-за чар, наложенных в детстве, но я-то любила по-настоящему. Нельзя перестать любить человека просто потому, что он совершил ошибку. Если бы все было так, можно ли было бы это вообще называть любовью? Вряд ли.
Эх, не хотела я плакать! Но слезы сами заструились у меня по щекам. Я смотрела на изрезанное морщинами лицо моего старика. Он с улыбкой утер мне глаза своими сухими пальцами, мои губы сами собой растянулись в улыбке.
- Мне очень жаль, что так вышло, лис... Виктория, - исправил он сам себя.
Я поняла, что Лофрэт думает, что недостоин больше называть меня прозвищем, которое он дал мне как своей дочери. Печально. Он приложил руку к моей щеке и посмотрел на меня уставшим взглядом.
- Я долго не хотел осознавать и принимать то, что ты должна быть со своей настоящей семьей. Какой бы она ни была, - бросил он недовольный взгляд на Кэйко, и я даже не знаю, почему.
Слезы катились у меня по щекам, и он тоже не мог сдерживаться. Глаза исчезали в морщинах, нос и щеки покраснели, лицо стало мокрым. Кончики губ опустились, но он продолжал улыбаться сквозь слезы.
- Ты должна знать, что я любил тебя всегда как свою собственную дочь, и никакой другой дочери у меня не будет, я...
- Пап, не говори так, словно собираешься помирать! - хмуро возразила я. - Я тебе не дам! Все равно ты останешься моим единственным папкой, которого я люблю. Прости, что назвала тебя по имени.
Он провел пальцем по моей щеке и ответил:
- Я хотел увидеть тебя прежде, чем умру. Слышать от тебя эти слова и видеть твое лицо последним, что я вижу в этой жизни - самое лучшее, что могло случиться со мной перед смертью.
- Пап!
- Я вижу эти глаза и думаю о том, что... - голос оборвался, он судорожно вздохнул, мышцы шеи напряглись, я вытаращила глаза и сжала его руку.
- Кэйко-сама, сделайте что-нибудь! - умоляюще воскликнула я, обернувшись и глядя на женщину.
Ее лицо было непроницаемо и спокойно. Идеальная маска. Мне стало немного не по себе, когда она заговорила бесцветным голосом:
- Прости, но нельзя уже ничего сделать. Я говорила тебе это и раньше.
Я всхлипнула и услышала, как он хрипло выдохнул. Потом увидела, как папины глаза медленно закрылись, а его рука соскользнула с моей щеки, повиснув на краю кровати.
Папка помер.
Я не сразу осознала то, что произошло. В ушах у меня зазвенело, перед глазами словно появилась пелена тумана. Это было похоже на кошмар, в котором кричишь без голоса и не можешь решать свою судьбу. Передо мной словно пронеслась вся жизнь. Все наши совместные с папкой дела, болтовня, смех, игры, обучение, завтраки, обеды и ужины. Все осталось у меня лишь в голове, такого больше никогда не будет. И мы никогда не вернемся вместе в королевство. Все. Его нет. Нигде.
Наконец, я поняла, что случилось. Внутри защемило, стало больно и тяжело.
- Он... умер, - проговорила я ломающимся голосом и, убрав от него дрожащие пальцы, поднялась.
Он был мертв, окончательно и бесповоротно. Слезы крупными градинами текли по щекам, скатывались на губы, и я ощущала их солоноватый вкус.
«Почему так скоро? Он не успел даже договорить! Мы не успели вернуться! И во всем виновата я... Если бы мы только сдались! Ничего бы этого не было. Я бы до конца жизни не узнала правды и жила спокойно, а папка был бы жив. Глупая, глупая Виктория!»
«Но тогда бы и меня не было», - грустный голос Виктора в голове.
«Ты-то еще зачем нужен?! Всего лишь часть моего сознания! Никто!»
Я не должна была быть с ним так груба. Виктор не был ни в чем виноват. Боль и сожаление заставляли произносить меня такие слова.
«Молчишь?! Ну и молчи!»
Я размазывала слезы по щекам, когда вдруг ощутила касание рукой моего плеча и, обернувшись, увидела перед собой лицо Кэйко, идеальное и спокойное.
- Его нужно отпустить и отправить дальше.
Я некоторое время молчала, глядя на безжизненное тело отца, ком в горле не давал мне ничего сказать, потом я, наконец, проговорила:
- Ладно.
Мне не хотелось сейчас говорить о том, кто был моим настоящим родителем, кто нет. Пока что я решила отложить мысли о Кэйко, как о моей матери. Сейчас я просто хотела проститься с отцом.
Я услышала, как Кэйко-сама позвала охранников и сказала, чтобы все приготовили к кремации. Что ж, так будет даже лучше. Она взяла меня за руку, я кинула последний взгляд на отца, и его укрыли белым покрывалом пришедшие слуги. Я вышла вслед за Кэйко из тюрьмы.
Глава двадцать шестая. Последние сентябрьские дни (1)
Поздно вечером того же дня я стояла на холме за замком и развевала прах отца. Ветер был довольно сильным в эту ночь, поэтому останки Лофрэта отнесло в сторону леса в считанные минуты. Кэйко-сама... (то есть, просто Кэйко) сказала, что дух ветра позаботится о папе лучше, чем любой другой. Спиной я ощущала присутствие Линдо. Сюда я пришла только с ним. Охранники стояли поодаль, наблюдая за нами. Кэйко, видимо, по-прежнему не доверяла нам, но, по крайней мере, она сказала не мешать мне прощаться с отцом, за что я ей благодарна. Небо совсем почернело и я едва различала предметы в сумерках. Холодный октябрьский ветер развевал мой плащ и волосы, бросая их на лицо. Я еще немного постояла, при этом завинтивая крышку на сосуде, где находился прах моего отца.
Я думала о том, что же пошло не так, что заставило мою судьбу быть жестокой ко мне. Если судить по рассказам папы и Кэйко, то во всем виновна война, а это армия под началом императора. Если бы он не начал войну, папка бы не был так несчастен, ему не пришлось бы красть меня, а моей матери - проживать жизнь в одиночестве. Чертов император - кто бы он ни был!
Мой взгляд стал мрачным, я думала о возможной мести. Я хотела убить его, чтобы он понял, каково умирать каждому из тех, кто погиб от мечей его армии. Но я все-таки была не одна. У меня была теперь мать, мой непутевый Линдо и Виктор, которого я считала братом. И которого несправедливо обидела. Мне стало стыдно и я мысленно к нему обратилась:
«Эй, Виктор».
Молчание.
«Извини. Просто мне было очень больно, и я не смогла смириться с тем, что папа умер».
Я закрыла лицо руками, ощущая запах, исходящий от моего мужского тела.
Вечернюю тишину разрывали завывания ветра и шелест пожухлой листвы. Лето кончилоось по-настоящему, осень была уже на пути.
«Ладно. Забудь», - наконец отозвался он, - «Я чувствую то же самое, хотя и всего лишь часть твоего сознания».
Мне было неловко за то, что он так говорил. Ну и дура же я!
«Виктор, ты - часть меня, а я - часть тебя. Мы на равных условиях. Я сейчас в мужском теле, которое на самом деле должен управлять ты, а не я. А после ты будешь в женском теле, чувствуя себя точно так же...»
«Я не вернусь в твое настоящее тело».
