Принцесса для Узурпатора (СИ) - Вронская Кристина (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Сразу после его слов я услышала шорох справа от себя, где у стены сидела кошка, и взгляд папки вдруг из безумного стал печальным и уставшим. Я не понимала, почему его лицо постоянно меняется, и что это значит. Не выдержала и спросила:
- Пап, скажи, что происходит?
- Я должен тебе о чем-то рассказать, - после некоторого молчания заявил он безжизненным голосом, отводя глаза.
Я сощурилась, глядя на него и пытаясь понять, что у папки на сердце. Что он хочет мне рассказать? Возможно, это его так и угнетает? А вовсе не болезнь?
- Я тебя слушаю, пап, - сказала я, внимательно глядя на отца.
Глава двадцать пятая. Горькая правда (2)
Он молчал некоторое время, отвечая мне взглядом, потом проговорил лежа на спине и глядя в темный потолок:
- Знаешь, почему я никогда не говорил с тобой о матери? Не рассказывал о ней?..
Меня удивило такое начало разговора. Но я ответила:
- Ты всегда говорил, что она была храброй, и умерла, когда мне было пять.
Папка прикрыл глаза, соглашаясь, потом сказал:
- Шарлотта действительно была храброй... Я думаю, она защищала ребенка... Но как его защитишь, если... Умерла она до твоего рождения.
Сначала я вообще не поняла, что сказал папка. Немного подумав, я решила счесть это абсурдным. А еще немного подумав, спросила:
- Пап, о чем ты говоришь?
Голоса мне не хватило к концу фразы. Меня окатило ледяной волной. Я боялась услышать ответ на свой вопрос, но было уже поздно жалеть, папа ответил:
- Шарлотта не была твоей матерью. А Виктория... ребенок, которого она носила под сердцем, не была тобой.
Папка опустил глаза, а я ошеломленно спросил, когда смогла наконец говорить:
- У тебя была другая женщина, от которой я родилась?
Он удивленно взглянул на меня, открыл рот, закрыл, помолчал немного и ответил:
- Нет. Лотти была единственной женщиной, которую я любил.
- Но что тогда? - я просто не могла понять и начала нервничать. - Ты меня удочерил, что ли?
Другого объяснения я произошедшему не находила.
- Много лет назад мы с Шарлоттой были простыми рабочими в одной небольшой деревеньке. Раньше же мы жили в Европе, являясь частью графской семьи. В то время как в Европе были постоянные войны, брат посоветовал нам перебраться ближе к Японии, где все было более-менее мирно. Мы были счастливы и ждали ребенка. Но нам не повезло: меч войны добрался и туда. Шарлотта была на седьмом месяце, когда армия императора ворвалась в нашу деревню и посекла всех. Я работал на некотором расстоянии от деревни в поле. Издали увидел пожар и дым, охвативший все пространство над деревней. Я вскочил на коня и помчался назад. Но когда я приехал, увидел, что опоздал. Вся земля в деревне была усеяна трупами. Среди них было несколько самураев. Рядом с ними валялись их мечи. Я кинулся искать Шарлотту. Нашел ее убитой в нашем доме. Даже видя, в каком она положении, Лотти не пощадили. Она сидела в углу, ее руки лежали на животе. Рана посередине груди: ее пронзили насквозь, светлое платье пропиталось кровью... Моя жена и нерожденная дочь были мертвы. Я обнял ее и зарыдал. Вокруг полыхало пламя, и стояла мертвая тишина.
То, что у нас будет девочка, узнали от местной ведуньи. Хотели назвать ее Викторией (я вздрогнула). Но наше счастье было разрушено императорской армией.
Я просидел так до самого утра, потеряв счет времени, забыв обо всех желаниях и потребностях. Утром наконец у меня хватило духу их похоронить.
Я прожил единственным живым человеком в деревне целую неделю. Сначала я хоронил мертвых, но когда у меня не осталось никаких сил, я просто взял бутылку эля из погреба и, рыдая, напился, впал в забытье и заснул. Не помню сколько я проспал, но когда проснулся, солнце было уже высоко. Смрад от оставшихся трупов я больше выносить не мог. Захватив бутылку и один из мечей из сгоревшей кузницы, я покормил коня и отправился прочь от деревни, оставляя в ней то, что мне было дорого больше всего. По дороге у меня голова прояснилась. Душу захватили злость, обида, ярость. Я захотел отмстить тем, кто так поступил с моей семьей. Я помчался в сторону близкого к деревне японского городка Асакуры. Я решил, что найду семью с маленькой девочкой, выкраду ребенка и воспитаю как свою дочь, назвав ее в честь моей нерожденной дочки - Викторией.
Мне казалось, что этот рассказ моего отца мен не касается. Нет, он говорит вовсе не обо мне, не о моем прошлом, не о моей судьбе!
- И... ты... украл... меня? - едва смогла я произнести, отстраняясь от него.
Понимаясь на ноги, я ощущала, как все леденеет изнутри, пальцы холодели в первую очередь и дрожали.
Он кивнул.
- Я почти сразу нашел то, что искал. Наблюдал несколько дней за этим опрятным, чистым домом и красивым садом, дорожки которого уже начали усеиваться рыжими листьями. Приближалась осень. Там жила вдова с маленькой девочкой. Девочке было четыре. Мать звала ее Котонэ. Я знал, во сколько они едят, во сколько мать учит ребенка, во сколько ложатся спать, и в один из дней мне удалось пробраться в дом, усыпить ребенка на какое-то время и унести из дома. За собой я поджигал все. Мне было тяжело на душе, совесть меня мучила, но я ничего не мог с собой поделать. Я видел в девочке лишь свою нерожденную дочь, Викторию. Так я и назвал ее. Лошадь унесла нас подальше от горящего дома, и я с далекого холма наблюдал за мигающим маревом пожара и серым дымом, поднимающимся в небо густыми струями. Этой девочкой и была ты, - взглянул на меня он. - Ты всегда была очень эмоциональной, с самого детства. Я долго объяснял тебе, что твоя мама умерла, и у тебя есть только я - отец, который вернулся. Через некоторое время ты успокоилась и постепенно начала забывать о матери и своем доме. Дед выделил для нас маленькое королевство на западе Европы недалеко от Англии. Одно из его владений. То, королевство, где мы жили по сей день. Я стал королем, а ты принцессой. Никто не знал, что случилось на самом деле тогда, какие трудности и беды выпали на наши головы. Я всем говорил, что Лотти умерла при родах. Никто не знал, что ты не мой ребенок, кроме меня самого и той женщины... твоей матери. Я вырастил тебя как свою дочь, окружив любовью, достатком и заботой.
Я поняла, что он закончил, когда пауза затянулась. В тишине я лишь слышала его нездоровое хриплое дыхание.
Я стояла не шевелясь и смотрела широко раскрыв глаза на человека, которого всю жизнь считала отцом, которого любила, о котором заботилась и прошла через ужасы смены пола, чтобы спасти его и его королевство, которое даже не было моей родиной. Эх, что ж так хреново на душе! Я всегда стараюсь с улыбкой смотреть на вещи, но как здесь улыбаться, зная обо всем этом? Сквозь слезы? У меня могла быть мать, и не была бы принцессой. Жила бы себе в Японии! И... стоп!
- Пап... то есть...
Я не знала, как мне теперь его называть. По имени? Что ж, видимо так.
- Лофрэт (он вздрогнул, когда я назвала его по имени), но кто же тогда моя мать? Она жива?
У меня было плохое предчувствие. Очень плохое. Мой бывший отец отвернулся к стене и проговорил хриплым голосом:
- Кэйко Такаги.
Глава двадцать пятая. Горькая правда (3)
Я ощутила внезапную пустоту в сердце. Голова будто закружилась... или мне показалось?
- Кэйко? Кэйко-сама?! - заставила я себя это сказать осипшим голосом.
Услышав шорох сбоку, я увидела Кэйко-сама, выходящую в человеческом облике в темно-синем кимоно. Да, кимоно... так называлась эта одежда. Я вспомнила, что видела ее в одной из книжек в папиной... то есть в библиотеке Лофрэта.
На ее величественном лице появилась мягкая улыбка, а потом я услышала ее спокойный голос, обращенный ко мне:
- Так и есть, Виктория. Точнее, Котонэ.
Она произнесла мое имя с такой теплотой и любовью, что мне даже стало как-то неуютно. Кэйко-сама протянула мне руку, сделав шаг вперед.
