Безумная практика - Попов Александр (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Я старательно отгонял от себя неприятную мысль, когда Даша продолжила:
— Специальная — потому что этот вид вывели в лаборатории, специально для изучения возможностей представителей этого рода. Тимошка пока единственная.
Не успел я порадоваться такому сообщению, как в разговор вступила Варя. Шмыгнув носом, видимо, для важности, она продолжила:
— Тимошка хорошая, а вот неспециальные черти (Даша поморщилась) — дикие: плюются, царапаются, кусаются и стараются пакость какую-нибудь сделать. Злые они, и поймать их не удается. На них цепью идут, а они — вжик и в другом месте. И никто не знает как. Вот Тимошка подрастет, поможет секрет раскрыть. Прикинь, Сань, как здорово будет в жмурки играть, никогда не поймают.
Предмет разговора не обращал на нас никакого внимания. Спецчертяшка перевернула пачку, высыпав остатки на ковер, захватила щепотку крошек, поднесла к рыльцу, открыла рот и оглушительно чихнула. Потом в течение нескольких секунд рассматривала свои пальцы, соображая, куда могли подеваться самые сладкие остатки. Когда до нее дошло, что все закончилось, она наморщила пятачок, зажмурилась, открыла рот, чтобы зареветь, — точь-в-точь капризная девчонка, но внезапно передумала, почесала округлившееся пузико и еще раз чихнула.
Когда эта пантомима закончилась, я задал новый вопрос:
— А как она оказалась у меня дома?
На этот раз даже воспитанная Даша посмотрела на меня как на слабоумного:
— Александр Игнатьевич, разве вы не помните: «Для перехода в другое измерение нужно электричество высокого напряжения»?
— А почему взрыв, почему осколки по кругу? Объясните мне, раз вы такие умные, — начал злиться я.
Надоедает, когда тебя считают за абсолютного невежду две весьма и весьма юные девочки. В конце концов, у меня за плечами аспирантура, незаконченная, правда. Так как ответов никто не знал, близняшки поникли, зато у меня самого забрезжили какие-то идеи.
— Варя, ты говорила, что черти могут исчезать и мгновенно появляться уже в другом месте?
— Да, я сама не видела, но дядя Федор рассказывал...
— Это кто, пацан из мультика? — совершенно ошеломленный, спросил я.
Девочки посмотрели на меня таким взглядом, которого я в этот момент заслуживал. Готов спорить, что у обеих дернулись руки, чтобы покрутить у виска, но, увидев, что я и сам понял глупость, которую сморозил, они вступили в спор между собой:
— Что ты врешь-то? — начала спор Даша. — Как он мог тебе рассказывать, если им запрещено распространять сведения о черт... о нечисти?
— Ну не мне лично рассказывал, я подслушала, разницы-то никакой. Так что и не вру я вовсе.
— Девочки, прекратите, и так голова кругом идет. Варя, ты точно помнишь, что перемещение мгновенное?
— Да, он сказал: раз-з-з, и здесь, раз-з-з, и там, шустрые такие. И еще слово какое-то прибавил, думаю, что неприличное, я хотела его запомнить для расширения словарного запаса, но оно все равно у меня из головы выскочило. Вот!
— Так, может, дикая нечисть эта сама без всякого электричества перемещается в пространстве? А тут еще две растяпы не выключили телевизор.
— Три, — набрав воздуха в грудь, выдохнула Варя. — Квартира твоя, телик твой. «Уходя из дома, проверьте, выключили ли вы бытовые приборы». Возможно, чтобы переместиться на несколько метров, ничего не надо, а вот для другого пространства электричество наверняка даже нечисти необходимо.
Я принял к сведению вторую часть и, вместо того чтобы поставить нахалку на место, стал глупо препираться по поводу первой. Очевидно, их компания явно не шла мне на пользу.
— Ага, а зверюгу эту кто вызывал? Тоже я?
— Мы так просто попробовали, думали, что не получится. И не зверюга она вовсе.
«Незверюга» поняла, что речь идет о ней, и на всякий случай оглядела возможные пути к отступлению, позабыв про пакет со сладостями, на котором так уютно устроилась.
— А вот это уже неважно, — отрубил я. — Элемент несанкционированного перемещения, а может, даже трактуемого как похищение, налицо.
Мы дружно помолчали, притихла и Тимошка.
— Ну и что теперь с ней делать?
— А можно, мы ее на время практики себе оставим? — хором поинтересовались близняшки, уже ожидавшие такого вопроса.
— Нет, — выпалил я.
Перспектива постоянного присутствия на кухне ожидающей лакомства мохнатой Тимошки, хотя и потенциальньно полезной человечеству, меня не радовала. В спальне девочки, на кухне спецчертяшка, в ванную обязательно заявится Даша, чтобы вымыть руки (Варя микробов, судя по всему, не боялась), про популярность соседнего с ванной помещения вообще промолчу, в зале мультфильмы, а значит, девочки и, скорее всего, чертяшка будут и туда наведываться... Стоп!
А ведь телик не вынес эксплуатации его не по инструкции и отправился на свои электронные небеса как мученик. Хочется надеяться, что в конце пути (лет через семьдесят), несмотря на все мои прегрешения, меня ожидает подобная судьба. А может, собрать документы о досрочном выходе на пенсию? «Год за два» в моем случае слабая компенсация, а вот «день за год» вполне. А не захотят, я в собес с девочками приду, пусть мои практикантки тоже о ком-нибудь из них «позаботятся». Уверен, после пары дней такой заботы работники точно согласятся, вот все вместе на пенсию и пойдем. Итак, двадцать один день — двадцать один год плюс тридцать два равно пятьдесят три. Это что, мне еще семь лет работать после окончания издевательств надо мной? Нет, я не выдержу — после завершения практики мне надо по крайней мере отдохнуть пару-тройку годков. Никак не меньше.
Хорошо будет на отдыхе. Я откинулся на диване, словно на шезлонге, и представил себе идиллическую картину моего грядущего продолжительного отдыха. Лазурный океан, на берегу которого я расположился, неторопливо перекатывает мелкие волны и пестрит разноцветными клоками парусов. Южное солнце, клонящееся к закату, своими струящимися лучами ласкает мою кожу. Легкий бриз заботливо сдувает золотые песчинками с моих ступней. Высокий бокал какого-нибудь безумного коктейля приятно холодит руку. Загорелые девушки, прикрытые от моих любопытствующих взоров узенькими полосками бикини, бросают на меня заинтересованные взгляды, намекая всем своим поведением, что сегодня вечером они не прочь оказаться в моих объятиях. Самые смелые из них подходят ко мне со спины, чтобы наклониться надо мной, продемонстрировав свои выдающиеся достоинства во всей красе, и ласково прошептать:
— Саш, ну ты что там, совсем заснул? Мы уже десять минут на твою странную улыбку любуемся.
Брррр! Близняшки в своем репертуаре. Ничего себе душик устроили, прямо мороз по коже. Миг назад я был согрет, очарован и обласкан, а что вижу теперь? Три уставившиеся на меня мордашки, две гладкие, одна волосатая. Где небо, океан, пальмы, песок и выдающиеся достоинства? Какая же все-таки жестокая штука — эта самая реальная жизнь.
— Ну что вы человеку отдохнуть не даете, у меня от вас двоих уже голова кругом, а теперь они вообще в спринтерский режим перешла.
— В какой? — тут же поинтересовалась одна.
— Во что? — добавила другая.
— Мм, — промычала третья, бросив на пол пустой пакет и доставая из-под себя новый, но теперь довольно непрезентабельный с виду.
Похоже, прогулка откладывается. Теперь надо решать, что же все-таки делать с новой нежданной квартиранткой. Квартирантка при этом продолжала поглощать колечки, не подозревая, что сейчас решается вопрос о ее пребывании у меня дома. Девочки напряглись, ожидая моего решения, будучи уверенными, что я определю спецчертяшке судьбу изгнанницы. Даша легонько теребила кисточку на хвосте пожирательницы сухих завтраков, а Варя, будто провожая ее в далекий путь, пыталась до отвала накормить Тимошку. Это выражалось в ее тщетных попытках засунуть обратно в рот выпавшее из неустанных челюстей колечко. То, что во рту у чертяшки уже не было места, ее не волновало, всем своим видом настойчивая кормилица выражала заботу и сострадание. Поведение девочек красноречиво говорило, что только совершенно бессердечный человек может по своей воле расстаться с таким прекрасным созданием, а тот, кто даже просто подумает избавиться от него, не заслуживает того, чтобы называться человеком. Решив, что я не понимаю их выразительных намеков, Варвара начала фальшиво всхлипывать. Дарья с удивлением посмотрела на нее, затем ее лицо прояснилось, и теперь фальшивили уже обе. Осознав минуты через две, что их горе не выглядит натурально, девочки, не сговариваясь, протянули руки и ущипнули друг друга. После этого героического поступка они было дернулись отомстить, но, вспомнив о великой цели, мужественно опустили руки' и теперь заревели по-настоящему. Потенциальная жертва моей бессердечности оглянулась на своих опекунш, выплюнула огромный комок непрожеванного угощения и тоже заревела во весь голос.
