Операция «У Лукоморья…» - Шелонин Олег Александрович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
– В выгребную яму зелье басурманское.
Это почему-то задело Илью за живое.
– Сначала попробуй, а потом оговаривай, глюк несчастный! Зелье что надо получилось. Вашей медовухи до него еще о-го-го!
– И попробую! – воинственно кукарекнул Никита Авдеевич.
– Вот тогда и побазарим, чье зелье лучше,– устало пробормотал Илья.
– Батюшка, и думать забудь! – замахала лапами рысь.
Петух сердито тряхнул гребешком и решительно заявил:
– Витязя Василисы вонючим пойлом не испугаешь.– Опустив клюв в ведро, Никита Авдеевич засосал приличную дозу, с натугой выдохнул, глянул мутнеющим взглядом на Илью и, оседая, посулил: – А за глюк ответишь.
– Батюшка, Никита Авдеевич! Что с тобой, родимый?
Рысь бросилась к окосевшему петуху, подняла его с пола, по-матерински прижала к своей груди. Воевода довольно закурлыкал и попытался крылом дотянуться до серого хвоста.
– У ты, медовая моя…
Послышался мягкий шлепок, и мимо Ильи пролетел пестрый комок, по дороге роняя перья. Воевода Василисы распластался в пыли в форме маленького самолетика, у которого хвост был задран гораздо выше носа.
– Так, ребятушки. Стол накрыт?
– Все сробили,– прочирикали воробьи.
– Тогда горницу подмести, зелье – в яму выгребную.
Никита Авдеевич при этих словах рыси сердито чихнул и завозился в пыли. В горнице раздался чей-то тихий, вкрадчивый голос с характерным подвыванием.
– А может, не стоит? Вдруг на какие нужды хозяйственные сгодится…
– Знаю я ваши нужды. Вылить!
В ответ послышались разочарованные вздохи. На пороге возник понурый волк с первым ведром в лапах. На его пути вырос взъерошенный петух.
– А ну поставь на место, пес! – грозно приказал воевода, пытаясь засучить невидимые рукава, отчего перья на крыльях встали дыбом. Волк от неожиданности сел на хвост и принялся затравленно озираться. Сзади до него донесся не менее грозный приказ.
– Я кому сказала «вылить»?
Волк боязливо покосился на петуха.
– Пасть порву,– проникновенно пообещал воевода.
Волк решительно бросил дужку ведра, одним прыжком слетел с крыльца и понесся в сторону леса.
– Сами разбирайтесь… – донесся до Ильи его удаляющийся вой. Петух гордо приосанился и покачивающейся походкой бывалого моряка пошел наводить порядок в горнице. Илья заинтересованно хмыкнул и из чистого любопытства пополз следом. «Белка, это, конечно, паршиво. Но какой полет фантазии… Ишь, чего мои глюки выделывают!» Он обессиленно ввалился в горницу, вольготно расположившись вдоль ведер.
Тем временем события внутри терема развивались своим чередом. По приказу Матрены гусаки дружно пошли в наступление. Загнанный в угол Никита Авдеевич истошно кукарекнул:
– Дружина! Ко-ко-ко мне!
Два индюка, нерешительно топтавшиеся посредине горницы, услышав клич воеводы, прорвали окружение и, сердито тряся пестрыми бородами, встали по бокам своего командира. Сотники привыкли к дисциплине. Тут Никита Авдеевич сообразил, что суженый Василисы уже перекрыл дорогу к заветным емкостям, и радостно кукарекнул:
– В атаку! Окружай их, Иван!
Ряд гусаков дрогнул. Мужички, привычные к сохе, были не робкого десятка, но, зная, что собой представляет воевода в гневе, да еще вкупе с двумя своими лучшими сотниками… Илья попытался приподнять голову. Это послужило сигналом к паническому бегству. Ивана в посаде помнили все… Из окон и дверей, роняя перья и оставляя клочки шерсти на затесах, повалила челядь Василисы.
– Орлы! – кукарекнул Никита Авдеевич гордо выпятившим грудь индюкам. Крылья воеводы уперлись в пол, клюв приподнялся.– Выношу вам свою воеводскую благодарность…
– Рады стараться, воевода-батюшка! – гаркнули индюки и дружно повернули головы в сторону ведер.
Никита Авдеевич был вояка старый, намек понял сразу, а потому, как бы продолжая начатую мысль, добавил:
– …и награждаю чаркой…
Индюки, не ожидая окончания речи, рванули к столу. Раздался звон бьющейся посуды. Сотники искали себе чарку посолиднее. Петух нетвердой походкой направился к ведрам и попытался вспорхнуть на них.
– Недолет,– пробормотал он, падая прямо в руки капитана. Илья, недолго думая, подкинул его вверх. Что-то загремело, захлопали крылья о бревенчатую стену.
– Перелет,– сообщил Никита Авдеевич из-за ведер.
– Не извольте беспокоиться, батюшка воевода. Мы и сами… – Индюки нетерпеливо топтались в ногах Ильи, пытаясь зачерпнуть чарками из открытого ведра. Крылья – не руки. Чарки булькнули и оказались на дне. Сотники переглянулись и, не сговариваясь, опустили клювы прямо в ведро.
– Орлы мои! – Петух выполз из-за ведер, ухватился клювом за ботинок капитана, подтянулся и вольготно расположился на его ногах.– Я воевода Василисы, а потому мое место здесь, в посаде. Буду с Ваней супостата бить!
– Правильное решение, батюшка! Нам, людям ратным, не пристало по кустам хорониться! – Изрядно окосевшие индюки стукнули себя крыльями в грудь.– Мы с тобой, батюшка. В ратном деле без хорошего сотоварища не обойтись.
– А Василису кто охранять будет? – грозно вопросил петух.
– Так, батюшка… сколько при ней ратников на поляне-то, не счесть, а вас здеся двое всего… – заволновались индюки, косясь на ведра.
– Не сметь прекословить! – сердито стукнул крылом по ноге Ильи Никита Авдеевич.– Бегом на поляну, и от Василисы ни на шаг!
Индюки тяжело вздохнули и, понурив головы, направились к выходу.
Посад опустел. Вечерело. Илья лежал на полу, с тоской глядя в потолок. Настроение было премерзкое. Голова болела жутко. Капитан пошевелил затекшими членами. Петух недовольно завозился в ногах. И тут вдруг до Ильи дошло, что галлюцинация вполне реально царапает шпорой его щиколотку. Капитан рывком приподнялся. От резкого движения боль в голове плеснулась, как огненная жидкость в чане. Илья осторожно тронул пальцем растрепанные перья петуха.
– Ко-ко-ко,– отозвался Никита Авдеевич.
– Петух,– глубокомысленно сказал капитан и взял воеводу в руки.– Самый обыкновенный. Живем, короче. Живем и трезвеем. Петя у нас уже самый обыкновенный, только какой-то задохлый.
Голова Никиты Авдеевича, безвольно висящая набок, чуточку приподнялась.
– Ваня… ты меня уважаешь?
– Нда-с, обыкновенный, но в дупель пьяный,– расстроился капитан.
– Это я пьяный? – возмутился воевода.
– Ты, Петя, ты…
– Никитой Авдеевичем меня нарекли, а не Петей.
– Пусть так,– отмахнулся Илья. Его мозг, разгоняя туман похмелья, уже лихорадочно просчитывал ситуацию. Что-то здесь не сходилось, ну не верил он ни в белку, ни в глюки. Интуиция ему подсказывала, что все это чушь. «Блин! Сплошное фэнтези в гротескном стиле… Стоп!» В памяти всплыл книжный развал и курносый продавец, совсем еще мальчишка, азартно рекламирующий какого-то Белянина. Илья, обычно не клюющий на рекламу, умудрился соблазниться и не пожалел об этом. Перечитал раза три. От души повеселился. Еще мысль дурная, помнится, посетила: классно мальчик отпуск провел, мне бы так оттянуться. Пусть не месяц… неделю… или хотя бы три дня. «Ай да Белянин, ай да… Как там дальше у Пушкина-то?.. Гм… молодец… Но удружил! Мерси, Андрюша!»
– Живем, Авдеич! – уже веселее сообщил Илья.– Сбылись мечты идиота.
– А раз так, то пора нам с тобой к битве готовиться. Вишь, солнце к долу клонится. Вот-вот нечисть поганая нагрянет. А ну, прислони-ка меня к стеночке на крылечке… вот так.– Петух удовлетворенно вздохнул. Палящий зной сменился приятной прохладой тихого июльского вечера. Легкий ветерок овевал пылающий гребешок воеводы. Илья, твердо решивший завязать, вынес из горницы кувшин кваса и ведро самогонки. Отхлебнул из кувшина и принялся озираться в поисках выгребной ямы. Не найдя таковой, присел рядом с Никитой Авдеевичем, поставив ведро на верхнюю ступеньку крыльца. Чувствовал себя на ногах капитан еще неуверенно.
– Лепота,– пробормотал чуток оклемавшийся на свежем воздухе петух. Он сидел, выставив растопыренные лапки вперед, для устойчивости опершись крыльями в дощечки крыльца. Солнечный диск уже полностью скрылся за горизонтом, напоминая о себе лишь узкой полоской розового заката, на фоне которого рельефно выступали могучие деревья дубравы, окружающей посад со всех сторон.
