Операция «У Лукоморья…» - Шелонин Олег Александрович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Затрещали кусты, и в поле зрения Кощея появились три качающиеся фигуры, цепляющиеся друг за друга.
– Папа – наш человек! – торжественно провозгласил толстый черт со странным светящимся украшением на рогах. Остальные дружно закивали.
– А мы, козлы, его обидеть хотели,– всхлипнул щуплый черт с испуганным выражением лица.
– Эх, братаны, щас бы пахана поймать, по черепушке ему настучать.– Черт с отвисшей губой стукнул себя кулаком в грудь.– Мне ж перед папой стыдно! Должок за нами!
– Ниче, братва! Он еще на нас нарвется!
Бывалый попытался что-то изобразить пальцами, связка, держащая троицу, распалась, и черные фигуры оказались в партере.
Кощей потряс головой. Говорят вроде по-русски, а понять невозможно. Тем временем черти умудрились скучковаться и с натугой приняли вертикальное положение.
– А мы ему, братва, стрелку забьем,– проблеял Трус.
– Умница! – заорал Бывалый.
– А че это? – спросил Балбес.
– Ну… – неопределенно промычал Бывалый,– это стрела такая…
– Для Черепа нужна стрела о-го-го… – почесал затылок Балбес.– Эта подойдет? – И он постучал рогами по дубу, на котором висел Кощей.
– Вполне,– безапелляционно заявил Бывалый.– Навались, мужики!
Черти уперлись рогами в ствол и дружно заработали копытами. Дуб затрясся, но устоял.
– Не, братаны, все по уму надо, как папа учил.– Бывалый схватился за нашлепку на рогах.– Блин! Прилипла. Братаны, выручай!
Трус и Балбес уперлись рогами в бригадира и дружно рванули. Пластиковая бомба с чмоканьем отпустила рога.
– Лепи!
Бомбу шмякнули о шершавую кору у основания дуба, и вся честная компания села рядком в ожидании «стрелки». Кощей тоже ждал, сгорая от любопытства. О заклинании переноса он и думать забыл. Ждать пришлось недолго – на таймере оставалось всего десять секунд. Взрывная волна приподняла дуб метров на тридцать над землей, а Труса, Балбеса и Бывалого благополучно швырнула в родное болото. Благополучно, если не считать потери набедренной повязки Бывалого. Во время полета она зацепилась за корягу и осталась на берегу.
– Карты! – отчаянно заорал Бывалый.
– Где? – заволновались Трус и Балбес.
Бывалый, не тратя времени на объяснения, рванул обратно к берегу. Трус и Балбес ринулись вслед. Им повезло. На то место, откуда они сделали спринтерский рывок, с громким чавканьем вляпался дуб. Кощею повезло не меньше. Хотя тело его плавало в болотной жиже, голова торчала снаружи.
– Вот они, родимые,– донеслись до него умильные голоса чертей. Кощею это надоело.
– Эй, вы! – напустив на себя грозный вид, заорал Его Бессмертие.– Быстро ко мне!
– Череп! – радостно заорал Бывалый.
– Пахан! – возликовал Балбес.
– Бей его! – заверещал Трус, храбро ныряя в кусты.
– Ай да папа! Стрелка-то сработала! – восторженно вопил Бывалый.
При виде несущихся на него галопом чертей Кощей попытался произнести заклинание, одновременно втянув голову в плечи, хлебнул болотной жижи, закашлялся, но все же довел дело до конца и вместе с дубом рухнул посреди тронного зала, отчаянно чихая, кашляя и костеря недобросовестных наемников на чем свет стоит.
– Горыныч!
– Здеся мы,– послышались голоса из правого и левого окна. Кощей вытянул шею. Две головы с симметрично расположенными фингалами радостно смотрели на хозяина. Среднее окно было пусто.
– Помоги освободиться.
– Запросто, хозяин! – гаркнули головы и дружно ринулись вперед. Под мощными челюстями хрястнули толстые дубовые ветки, и Кощей с облегчением сорвал с себя ненавистный фрак.
– Где Центральная?
– Мы Центральные.– Головы переглянулись.– Ах да! – Они дружно вынырнули из своих окон и с трудом втиснулись в среднее.
– Мы Центральные,– пропыхтели они.
– Ну… а… эта-то… которая раньше… – ошарашенно спросил Кощей, пытаясь протиснуться сквозь них и выглянуть вниз.
– Смещена влево,– категорически заявила голова с фингалом под левым глазом.
– В пользу демократических сил с правым уклоном,– подтвердила голова с фингалом под правым глазом.
Кощей наконец умудрился протиснуться к подоконнику. Центральная действительно была смещена. Ее шея, сделав петлю под левой ногой, надежно удерживалась правой. Выпученные глаза с характерными кровоподтеками с двух сторон мрачно смотрели на Кощея снизу вверх.
– Ладно,– махнул рукой Кощей.– Отдыхайте до вечера.– А потом в бой! На Ивана!
Кощей уже понял, что миссия чертей в посаде Василисы окончилась полным крахом.
Пробуждение было тяжким. Сквозь плотный ватный туман пьяного угара до Ильи доносились чьи-то голоса. «Надо же так нажраться. Ну и погудели мы вчера… А с кем это я, собственно? – В голове капитана завертелись смутные воспоминания.– Банда Бекаса… заимка… братание с Иваном… потом вроде меня тепленького куда-то занесло. Два мужика каких-то… дорога… потом стол… опять с кем-то выпивали… Куда ты катишься, капитан? – Илья тяжко вздохнул и попытался перевернуться на правый бок. Стало еще неудобнее. Что-то жесткое вмялось в ребра. Илья недовольно зарычал и отбросил это что-то в сторону, не видя, как чья-то серая лапа остановила движение автомата.– С кем же я все-таки пил? Не могу вспомнить, черт!»
И тут перед мысленным взором капитана появились забавные рожицы Труса, Балбеса и Бывалого, умильно косящиеся на кувшин с медовухой. Илья как ошпаренный подскочил и привалился спиной к стене. Он вспомнил все… вплоть до белочек и Чебурашки. «Допился… Горячий-горячий… белый-белый… Отдельный номер в веселенькой палатке мне обеспечен».– И тут же самокритично поправился.– Насчет отдельной я, пожалуй, погорячился. Скорее всего, буду делить ее с Наполеоном и прокурором. Интересно, где я, на заимке или уже там… в палате? – Открывать глаза было страшно. Илья осторожно пощупал рукой стенку.– Бревно. Заимка,– облегченно вздохнул Илья,– живем. Пока мы не в палате, шансы еще есть».
– Старшой! Как там вертушка, еще не прибыла?– гаркнул капитан, не открывая глаз, во всю силу легких и тут же пожалел об этом. Что-то всполошенно заметалось по «заимке». Кудахтанье, гомон, чириканье, настороженное рычание. Все это перекрыл чей-то сердитый голос с характерным подквохтыванием.
– Очухался, ворог! Мало того что посадскую дружину без медовухи оставил, так еще и командовать норовишь?
Илья подпрыгнул как ошпаренный, но ватные ноги не удержали бравого капитана, и он сполз обратно на пол по бревенчатой стене с выпученными от удивления глазами. На спинке кресла си-дел петух, вперив огненный взор в Илью. По горнице метались куры, воробьи, индюки. В углу сидела пепельно-серая рысь, трясясь всем телом от страха. Рука непроизвольно потянулась к автомату и тут же отдернулась, наткнувшись на чью-то жесткую шерсть. Скосив глаза, капитан увидел матерого волка, с любопытством обнюхивающего автомат.
– Ты его еще лизни,– сердито посоветовал Илья. «Господи, спаси и сохрани! По второму кругу пошел…»
Волк тем не менее задумчиво посмотрел на Илью и послушно лизнул дуло.
– Булат… добрый булат. Сам ковал?
Илья отвалился от стены и пополз к выходу, нервно хихикая на ходу.
– Санитары, ау! Клиент созрел.– Надежды на благополучный исход таяли на глазах. Сил хватило доползти только до крыльца. Привалившись к косяку двери, капитан вновь прикрыл глаза, плюнув на привычные меры предосторожности. Пусть его галлюцинации делают что хотят. Теперь уже все равно.
Рысь осторожно выползла из своего угла и озабоченно обнюхала ведра.
– А с этим-то что делать будем? – Она с омерзением фыркнула, тряся головой.
Никита Авдеевич спрыгнул со своего насеста, строевым шагом подошел к ведрам, клювом скинул крышку с ближайшего, глянул внутрь одним глазом, затем, повернув голову, глянул другим и вынес свой вердикт:
