Полуостров сокровищ (СИ) - Зимина Татьяна (библиотека электронных книг TXT) 📗
— А плечи-то какие широкие… И профиль мужественный.
— У Душегубца чтоль?
— Тьфу, дура! У воеводы. Как у Феба…
— Эт кто такой? Почему не знаю?
— Потому, что Феб — это латинянский бог любви. Где б ты о нем слыхала, темнота подзаборная?
— А ты где?
— А мне кузнец наш, дядь Филип, сказывал, когда на сеновал водил. Амор, говорит. И глазами зырк…
Пытаясь вытрясти из ушей бабскую брехню, я перебрался поближе к Олегу. Тот деловито осматривал поврежденные автомобили, на Лумумбу пока не обращая никакого внимания.
— Протокол составим? — спросил он владельцев.
— Да на хрена козе баян? — махнул рукой первый. — Я такие тачки — пачками, паромом из Европы…
— Не будем бакланить, — кивнул второй, звякнув пудовой цепью. — Ты лучше этого черного чисто — конкретно разъясни. Ну и нас не забудь, когда дело состряпаешь. Медаль там какую, или грамоту… В рамку повешу, братаны обзавидуются. А если помощь нужна… Прижать кого, или язык развязать, ты только свистни.
— Разберемся.
Лумумбу торжественно передали с рук на руки.
— Расходитесь, граждане. — повысил голос воевода. — Больше ничего интересного не будет.
— А ведь воевода-то еще не женат… — да что, преследуют меня эти сплетницы, что ли?
— Эт кто говорит-то? Ты, что ли?
— А хоть бы и я. Мне ихняя ключница сказывала: подыскал папаня невесту, да сынок заупрямился. Не хочу, говорит, на купцовой дочке жениться, а хочу прынцессу заморскую, магии обученную…
— Ага. Чтобы и его в гроб свела. Как князя…
Я поспешил за Олегом, ненавязчиво уводящим наставника в ближайший темный переулок.
— Извините, господин сыщик. Народец у нас темный, столичных методов поимки преступников не разумеет… — говорил воевода с совершенно каменным лицом, даже не моргая.
— И вы на меня не серчайте, — ровно в таком же тоне отвечал наставник. — Увлекся, вспомнил молодость… — он осторожно потрогал разбитую скулу. — Жаль, мертвец сбежал.
— Ничего, найдем. — пообещал Олег.
— Вряд ли. — Лумумба достал платок, и принялся вытирать руки. — Скорее всего, он уже далеко.
— Значит, мы о нем так ничего и не знаем? — спросил я, наконец-то отдышавшись.
— Ну отчего же? — поднял брови учитель. — При жизни это был мужчина лет сорока. Лысеющий, с бородой и солидным брюшком. Авантюрист и неудачник, но в последнее время дела его шли на лад. Скорее всего, был артистом. Смею предположить — певцом. Насколько я знаю, князь Игорь учредил в городе оперный театр, так что остается сходить и узнать, не пропадал ли у них сотрудник.
— Откуда вы всё это взяли? — удивился Олег.
— Дедуктивный метод. Возраст я узнал по зубам. Зубы у него так себе, кривоватые и мелкие, но на левых коренных — новые золотые коронки. Множество шрамов и травм позволяют заключить, что жизнь покойный вел бурную и беспорядочную. Одним словом — авантюрную. В Мангазею подался, как и все — за счастьем, и здесь ему наконец-то повезло. В момент смерти одет был во фрак, пластрон, хорошие кожаные туфли… Вечерние фраки в будние дни носят или артисты, или официанты, но, судя по возрасту — он скорее артист. Так как актеры обычно держат себя в форме и не разъедаются между гастролями, заключаю, что покойный был певцом — для их братии солидный вес только на пользу…
— Круто. Я тоже так научусь, — кивнул воевода. — Хотя, я думал, вы его магическими методами допросите.
— Магическому допросу, к сожалению, помешали обстоятельства непреодолимой силы. — Лумумба вновь потрогал скулу. Шишка была уже заметно меньше. — На шее с левой стороны — глубокая колющая рана, — продолжил он отчет. — Повредили яремную вену, человек скончался от потери крови. И палец: его отрезали уже после смерти… Зачем — пока сказать не могу. Зарыли неглубоко — или сил не хватило, или торопились. Он потому и проснулся: почуял заклятье поиска, которое применил мой помощник.
— Можно спросить мадам и девочек, — вставил я. — Ходили ли к ним артисты… — вспомнился образ, который я мельком уловил от ножниц.
— Спросим. — кивнул Олег.
— И откуда под кроватью орудие убийства, — напомнил я.
— Это еще доказать надо, — возразил Лумумба. — Чья кровь была на ножницах, мы не знаем.
— Вопрос в другом. — воевода глубокомысленно взялся за подбородок. — каким местом этот старый мертвец соотносится со свежим трупом, который, кстати, тоже пропал?
Глава 6
Приснилось, что я снова в учебке. Сплю на своей койке, и тут влетает наш инструктор, Сан-Саныч, и, пронзительно дуя в свисток, объявляет побудку…
Скатившись с лавки, я ощупью надел штаны, пятерней приглаживая волосы, вытянулся по стойке смирно, и только после этого проснулся. Оказалось, это не Сан-Саныч, а бабкин петух. Мелкий тиран гаремных кур, в перспективе — суп с лапшой. Взлетев на подоконник, он орал так, будто началось Второе Пришествие Марсиан. Я запустил в него тапком. Пернатый паршивец с достоинством удалился, а в комнате раздался громовой хохот.
Визгливо каркала Гамаюн, устроившая гнездо на полатях, подальше от кота. Смеялся кот — он нашел пристанище в ногах кровати Лумумбы, и теперь совершал утренний туалет с помощью собственных слюны и лапы. Ржала Машка. Сидя на своей раскладушке и разложив вокруг разнообразные железные детальки и промасленные тряпочки, она чистила пистолет.
Пылая праведным негодованием, я набрал воздуха, чтобы отчитать супостатов, испортивших такой хороший сон, но в лицо прилетела подушка. Не удержавшись на ногах, я плюхнулся обратно на лавку, а она, коварная, вывернулась, встала на дыбы и огрела меня по кумполу. Из глаз посыпались искры.
Под грудой одеял, где по идее, должен был почивать драгоценный наставник, раздался драконий рык. На столе, прикрытые вышитым полотенцем, зазвенели чашки и блюдца.
Из подушек возникла встрепанная голова. Свирепо оглядев единственным здоровым глазом комнату, она оскалилась и гаркнула:
— А-а-а, черти полосатые, покою от вас ни днем ни ночью! Лейтенант Спаситель! Паччему личный состав бьет баклуши? Назначаю приказ: марш на улицу, делать зарядку, а не то… — не в силах продолжать, голова рухнула обратно в подушки и вновь накрылась одеялом.
Хулиганы притихли. Машка юркнула к себе за шторку, птица Гамаюн, остекленев глазами, прикинулась чучелом, кот быстренько вымелся за дверь, а я, согласно приказу, пошел во двор. Во-первых, добежал до нужника, устроенного в дальнем конце огорода. Санитарное сооружение радовало свежей зеленой краской, в дверце, на уровне глаз, было прорезано окошко в виде виноградной грозди. Внутри царили уют и благолепие: пауки таращились без привычного плотоядного блеска в глазах, на стульчаке, обмотанном несколькими слоями тряпок, сидеть было тепло и мягко, а в пределах досягаемости, на гвоздике, нашелся толстенный календарь-ежегодник за тысяча девятьсот семьдесят пятый год, с мягкими страничками и напечатанными на другой стороне анекдотами.
Потом я решил умыться. В комнате был рукомойник, но я подумал, раз во дворе имеется колодец, лучше не беспокоить наставника. К тому же, всегда приятно поплескаться в чистой ледяной воде…
Пробираться к колодезному срубу пришлось с боем. Плети колючей ежевики царапали руки, исполинский репейник цеплялся за штаны и рубаху, на голову сыпалась тонкая пыльца с каких-то желтых цветов, от нее свербело в носу и хотелось чихать. Бадейка отыскалась и вовсе случайно — я об нее, затерянную в кушарях, споткнулся.
Когда начал поднимать железную крышку, всю в кружевах ржавчины, бока прошило острой болью, и я вспомнил весь вчерашний день. Похороны князя, суровую княгиню, знакомство с пестрым населением старухиной избы, кабак и погоню за мертвяком. Ах да, был еще шоппинг… Зубы заныли от дурного предчувствия: во что всё это выльется?
Привязав к бадейке оборванную веревку, я сбросил её в колодец, наклонился, чтобы удобнее было тащить, и… Из колодца на меня уставились звезды. Они колыхались в далекой черной воде и негромко пели. Потом, став светлячками, сорвались с мест и закружились в хороводе, меня начало затягивать в этот хоровод, в голове создался вихрь, я понял, что падаю…
