Ангел-наблюдатель (СИ) - Буря Ирина (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Горячий чай на электронную книжку? Под сомнение мою способность найти что угодно в Интернете?
— Ты поосторожнее с такими выражениями, — сдержанно заметил я. — Насчет доступ перекрыть. А то, глядишь, где-нибудь на работе такое ляпнешь — уволят. Как психолога, не понимающего, что запретный плод — самый сладкий.
О, все-таки попал я ему под дых — пусть и не физически! Он вытаращился на меня, судорожно хватая ртом воздух. Я очень вовремя вспомнил ту самую интригующую версию — пары минут, пока он отдышится, должно хватить, чтобы отвести его мысли от преступной идеи уничтожения техники. Пусть о глобальных проблемах размышляет — это у него лучше получается.
— Вы уже Игорю все подряд запрещали, — быстро заговорил я, пока он в обычного орущего себя не пришел. — И что из этого вышло? Нет уж, пусть лучше читают, что им нравится, и не видят, что мы этому какое-то особое значение придаем. В конце концов, для них-то как раз совершенно естественно интересоваться всякими паранормальными явлениями. Заодно и привыкнут понемногу к тому, что они действительно существуют — потом, глядишь, им будет проще и себя таковыми признать. У меня даже мысль возникла… — Я замолчал, чтобы он хоть раз в жизни попросил меня поделиться соображениями.
— Откуда? — подозрительно прищурился он.
Ну понятно, откуда же у меня мыслям взяться, если не он мне их подсказал? В виде не подлежащих обсуждению директив. Ладно, будем считать, что на внятную просьбу у него еще дыхания не хватает.
— Помнишь, Анабель тебе рассказывала, сколько вокруг разговоров об ангелах? — напомнил я ему. — И в Интернете, и вообще в жизни? И никто не видит в этом ничего странного. А теперь еще и в книгах вместо инопланетян все чаще разные мифологические существа мелькают. И прекрасно с людьми сосуществуют, обрати внимание. Что-то мне слабо верится, что эта мода сама по себе возникла. Я бы, например, совсем не удивился, если бы выяснилось, что это наши начали потихоньку просветительной работой заниматься. Чтобы постепенно подготовить, так сказать, человечество к более прямым и обширным контактам с нами.
— Слава Богу! — с облегчением выдохнул он, и у меня от столь неожиданной поддержки плечи сами собой расправились. — Слава Богу, что мысли так редко тебе в голову приходят! Вот если бы они там еще и концы отдавали, захирев в одиночестве!
— А почему нет? — мгновенно и бессознательно вернулся я в привычную защитную позу. — Ты только посмотри, сколько нас уже в видимости работает! Ты сам с большим трудом разрешение получил? — Спохватившись, я перевел разговор на других, пока он не вспомнил, каким образом мне такое разрешение досталось. — А Киса? А Макс? А Марина — в курсе всех наших дел и не под чьим бы то ни было контролем? А Стас на всех наших встречах — за нами с тобой он, что ли, следит или более подходящего места координировать действия Марины не нашел? И детей наших становится все больше, а они — прямой мостик между нами и людьми. Я тебе точно говорю, у нас там, наверху, какие-то крупномасштабные планы разрабатываются, вот и информацию со всех сторон собирают…
— Честно говоря, — перебил меня он, — меня куда больше волнуют их менее масштабные планы в отношении наших детей. Мне совершенно не хочется, чтобы из-за этой ерунды, — он пренебрежительно хлопнул ладонью по карману куртки, — они еще больше наблюдателей против себя настроили.
— А что — у вас все также? — сочувственно спросил я.
Он коротко и молча кивнул, играя желваками.
— Ну, и пошел он! — бросил я как можно пренебрежительнее. — Если он Даре не поддался — значит, случай безнадежный. Главное, что Игорь научился его игнорировать. И вам совершенно незачем своим повышенным вниманием вот к этому, — я дернул подбородком в сторону спрятанной в кармане его куртки книги, — снова его интерес не к книжным, а к настоящим загадкам будить.
В конечном итоге, уговорил я его таки придерживаться старой тактики — воздействовать на те стороны жизни, которые находятся под нашим контролем, а именно: максимально занимать детей, следить за их мыслями и, в случае чего, ненавязчиво возвращать их в такими трудами проложенное русло. И не тратить попусту силы, пытаясь изменить то, что нам неподвластно.
В отношении Дары, правда, мне было проще сказать это, чем сделать. Занимать ее я, конечно, занимал, но вот мысли ее как были мне недоступны, так таковыми и оставались. Макс, впрочем, свою еженедельную вахту нес исправно, и никаких тревожных сигналов от него не поступало, но кто его знает, что его темной натуре тревожным покажется, а что — достойным всяческих похвал? До нашей следующей традиционной встречи было еще нескоро, лишний раз униженно просить его поделиться наблюдениями за Дарой мне не хотелось — оставалось только одно: поговорить с ней самой.
Я дождался, пока она проглотила все скачанные мной книги и попросила новую порцию.
— А что это ты так волшебством увлеклась? — спросил я, словно между прочим, просматривая врученный мне ею список.
— Ну…. интересно, — удивленно посмотрела она на меня.
— А что именно? — допытывался я, решив воспользоваться моментом, когда она не делала уроки, не читала и не играла с Аленкой.
Она глянула на меня еще внимательнее, и я вдруг понял, как давно мы уже не разговаривали — просто так, а не по школьным или домашним делам.
— Тебе не понравится, — слегка повела она плечиком и, засияв ямочками на щеках, протянула руку к своему списку. — Если у тебя нет времени, давай, я сама потом поищу.
— Дара, да я же не отказываюсь! — опешил я. — Просто уже в который раз смотрю: то эльфы, то гномы, то чародеи со всякими духами — вот мне и стало интересно, что тебе там интересно.
— Там нет ничего невозможного, — посерьезнев, ответила она. — Там не нужно смиряться перед тем, что сильнее тебя, и отказываться от того, что задумал — нужно просто найти к нему правильную дорогу.
Я дал себе слово на ближайшей же встрече из Макса душу вытрясти — с чем это ей приходится смиряться, куда она правильную дорогу ищет, и почему он мне до сих пор ни словом об этом не обмолвился.
— Дара, но ведь это же все ненастоящие истории, — как можно убедительнее возразил ей я. — В них что угодно выдумать можно, вот у героев все и получается. А вот взять исторические книги, хоть про открытия какие-нибудь — там ведь тоже людям какие только препятствия ни пришлось преодолевать, причем самые, что ни на есть, реальные…
— А почему ты думаешь, что в таких книгах все — правда? — тут же спросила она. — Там ведь написано о том, что давно случилось. Откуда мы знаем, как все на самом деле было? Нет, — уверенно мотнула она головой, — в настоящих историях все слишком просто: там есть плохие и хорошие, и хорошие всегда побеждают. Потому что они победили, и сейчас их все считают хорошими.
Я от всей души понадеялся, что на уроках истории Дара придерживается более традиционной человеческой точки зрения. Впрочем, судя по неизменно отличным отметкам, умение обходить острые моменты в любом разговоре ей, похоже, не изменяет.
— А в твоих волшебных книгах нет плохих и хороших? — ухватился я за явное противоречие в ее аргументах.
— Есть, — невозмутимо ответила она. — Но плохие ведь не родились плохими — что-то их такими сделало. А значит, это можно исправить, и они не должны навсегда оставаться плохими. И хорошие тоже не всегда правильные — они ошибаться могут. Или их плохие могут заколдовать. Или они так хотят победить плохих, что еще хуже тех становятся. Там все меняются.
В этот момент я окончательно поверил, что увлечение Дары и Игоря фентези — точно не Марининых рук дело. А жаль. Если бы Марина оказалась в состоянии принять мысль о том, что обезглавливание — далеко не единственный способ лечения головной боли, у нее бы Анатолий, а не я, ночами напролет работал, выискивая причины превращения хороших людей в плохие и способы устранения этих самых причин.
— И еще, — задумчиво и словно неохотно добавила Дара. — В этих историях никогда нет конца. Даже если он счастливый. После счастливого конца всегда скучно становится. Если хорошие всех плохих победили или исправили, откуда они будут знать, что они хорошие?
