Прячась от света - Эрскин Барбара (читаем книги TXT) 📗
Эмма опять рассмеялась, но теперь ее трудно было узнать. Лицо, в которое пристально всматривалась Линдси, исказилось от ненависти, Эмма брызгала слюной. Нет... не Эмма. Эммы больше не было!
– Теперь твоя очередь, Мери Филипс! Пусть тело твое лежит в холодной земле, но душа твоя скитается и продолжает охотиться на невинных женщин, чтобы предать их пыткам! А ты хитра, очень хитра – ты нашла себе убежище в душе другого человека. – Эмма кричала громко и грубо. – Но это не имеет значения, Филипс! Мы все-таки можем проклясть тебя, мы трое, встретившиеся на этой земле в день Хэллоуина! Мы проклинаем трижды и тебя, и Мэтью Хопкинса! Ты потонешь в крови собственных больных легких, как утопленные тобой бедные женщины, и шею твою будет туго стягивать веревка, а душа твоя будет вечно гореть в адском огне! А все невинные создания, которых ты убил – наши друзья, наши кошки, собаки и другие маленькие, беззащитные существа, – они будут вечно преследовать тебя и пить твою кровь; и медведь, которого послали наши сестры, будет вечно рвать плоть с твоих костей!
Наступило долгое молчание. Где-то вдали прогремел гром. Край черного облака закрыл луну, и ее серебристое свечение померкло. Линдси взглянула в сторону реки, которую внезапно заволокло туманом. Она вся дрожала – и от ужаса, и будучи под влиянием сил, которые она высвободила в Эмме. Линдси молча смотрела на нее, боясь пошевельнуться.
Постепенно возвращались обычные звуки сельской ночи. Где-то на краю поля тявкала лиса, ухала сова, издали ей вторил чей-то протяжный переливчатый крик. Эмма внезапно разрыдалась. Напряжение покинуло ее.
Линдси осторожно взяла ее за руку. Ладони Эммы были холодны как лед.
Сара ушла.
В переулке, под самой стеной церковного двора, раздался краткий щелчок: Алиса выключила камеру. Ни Линдси, ни Эмма ничего не услышали.
89
Юдит внезапно проснулась. Ее голова раскалывалась от боли. Она видела сон и чувствовала страх во сне, но теперь уже не вспомнить, что же ей снилось. Юдит потянулась на кровати и вдруг вспомнила, что спала в постели Майка! Она протянула руку к соседней подушке и почувствовала его запах. Присутствие Майка ощущалось в этой комнате гораздо сильнее, чем в других частях дома. Юдит схватила подушку и прижалась лицом к хрустящему белому хлопку. Ей надо бы поменять его постельное белье до прихода горничной. Никто не должен ни о чем догадаться! Пока что никто не знал о ее... фантазиях.
Уик-энд получился даже лучше, чем Юдит могла надеяться. На заседании молитвенного кружка они вчера решили, что следующая встреча состоится в воскресенье. Если к тому времени Линдси не уедет из деревни навсегда, они нанесут ей визит и недвусмысленно объяснят, что девушке придется очень сильно пожалеть, если она не уедет немедленно. Лучше ей сделать это добром.
Юдит было так уютно в постели Майка, что ей не хотелось вставать. Сегодня она навестит Паулу Вест. Уже утро? Без очков Юдит не видела часов, стоявших на тумбочке рядом с кроватью. Она спросит, как дети, здоровы ли они и не сглазили ли их; скажет, что будет за них молиться. Ей также надо будет навестить и тех, кто оставил сообщение Майку. Людей, вполне готовых иметь с ней дело. Ах, какая досада! Из нее, Юдит, получился бы гораздо лучший священник, чем Майк, она была бы лучше любого мужчины. Почему в епископате этого не замечают?
А потом она займется этой Эммой Диксон, женщиной, поселившейся в доме ведьмы; женщиной, у которой были две черные кошки. Женщиной, от которой необходимо во что бы то ни стало держать подальше Майка. Юдит вздрогнула и крепче прижалась к подушке. Как странно – она никогда не подозревала, что эта Эмма тоже ведьма! А это же очевидно! Эмма использовала свои чары, чтобы соблазнить Майка, чтобы обольстить священника и всех окружающих ее людей! А Майк был так слаб, что не понял этого. Ох, он типичный мужчина! Видит только то, что лежит на поверхности. Не обращает внимания на верных и честных женщин... Беда в том, что Юдит не могла всегда следить за Майком, кроме того, она до сих пор по-настоящему не общалась с Эммой. Ну что же, информация от Паулы поступила вовремя. Эмма – следующая в списке, ею займутся после Линдси. Их всех выдворят из городка!
Юдит вдруг почувствовала приступ сильной головной боли. Внезапно в ее руки словно вонзились острые иголки. Она поправила подушку, стараясь поудобнее устроиться в постели, но ей стало еще хуже. Юдит почувствовала острые уколы в играх ног и выше, между бедрами. Она беспокойно задергалась, растирая ноги. Боль волной хлынула вглубь ее тела – резкая колющая боль. Все ее тело покрылось испариной.
Юдит неловко села в кровати, отшвырнула подушку и попыталась дотянуться до выключателя ночника. Что это с ней? Похоже на приступ астмы... Аллергия? Дай бог, чтобы это не было вызвано назначенным ей лекарством, задерживающим свертывание крови. Ей на днях надо будет сделать анализ крови. Но ведь она приняла только одну пилюлю...
Юдит не дотянулась до выключателя, только сбросила на пол часы. Такая же участь постигла стакан с водой и пузырек с таблетками. Она глубоко вздохнула, сердце ее билось часто-часто. Наклонившись вперед, она все же дотянулась до лампы, и наконец ей удалось включить ее. В маленьком ореоле теплого света она в ужасе увидела, что ее тело было все в крови.
– О боже! – прошептала Юдит. Она скатилась с кровати, рухнула всем телом на стол и соскользнула на пол. Кровь струей хлестала из носа, изо рта и из открытой раны на ноге – она сильно ударилась о край стола.
Теряя сознание, Юдит вдруг отчетливо вспомнила, что ей снилось. Она охотилась на ведьм, маленьким заостренным ножом наносила им жестокие удары и слушала, как они стонут...
90
Хэллоуин
Нечеловечески устав, Майк практически спал на ходу. Почти стемнело, когда Тони, Руфь и он пришли в церковь. У него не осталось никакого понятия о том, где они бродили. Они прошли через поле, провожаемые печальными взглядами коров, и Тони открыл неприметные ворота в низкой стене из песчаника. Небольшое строение в норманнском стиле было почти скрыто тисовыми деревьями и разросшимися вокруг дубами и рябинами.
– Это особое место. – Тони повел их к двери и достал откуда-то большой железный ключ. – Конечно, здесь нет электричества, потому что нет и деревни. Полагаю, что в конце концов власти объявят церковь закрытой, – вздохнул он. – Это особое, священное место, Майк. И подходит для того, чтобы быть здесь в Хэллоуин, прочесть молитвы – о себе и обо всем твоем приходе.
Они принесли с собой свечи, одеяла, чтобы не замерзнуть, термос с кофе, Библию и небольшой походный чемоданчик со всем необходимым для причастия.
Пока Тони надевал белый стихарь и подпоясывался кушаком, Майк, надев взятую им взаймы епитрахиль на шею, зажег на алтаре две свечи и опустился на колени перед простым деревянным крестом. Тони тоже опустился на колени на передней скамье. Руфь села поодаль, кутаясь в теплое пальто. Старая церковь погрузилась во мрак. Майк вдыхал пыль веков, ощущал холодную сырость камня, видел пятна плесени на старом песчанике и на обложках молитвенников, а поверх этого плыл острый аромат плавящегося воска. В его ушах эхом зазвучала церковная музыка, словно отразившаяся от дубовых балок под потолком.
Майк взглянул вверх, на крест. Как странно в этой битве за пуританскую душу слышать отзвуки церковного католического пения... Он замер, стараясь впитать в себя всю тишину, мир и спокойствие этого места, и медленно повторил про себя слова короткой молитвы из вечерней службы: «Освети мрак, окружающий нас, мы молим Тебя, о Господи, и защити нас Своей великой милостью от всех опасностей этой ночи, ради любви к Твоему единственному Сыну, Спасителю нашему Иисусу Христу».
Внезапно появился Хопкинс! Сильный, уверенный в себе, разгневанный и чем-то напуганный.
«Слишком много еще имен в моем списке! И так мало времени, чтобы поймать их».
