Слезы дракона - Кунц Дин Рей (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
Время: 2:16.
Она продолжала:
— Верховный суд легализовал аборты только в начале семьдесят третьего, когда я уже была на последнем месяце беременности, и ко мне это не имело никакого отношения.
Но даже если бы аборты и были разрешены, она все равно не легла бы на операцию в больницу, так как боялась и не доверяла врачам. Сначала она попыталась избавиться от нежелательного ребенка с помощью какого-то индийского мистика-гомеопата, практиковавшего прямо у себя на дому в Гейт-Эшбури, тогдашнем центре антикультуры в Сан-Франциско. Он поил ее различными травяными настоями, которые должны были, разрушив стенки матки, спровоцировать выкидыш. Когда настои не помогли, он прибег к спринцеванию другими, более активными травяными настоями, вводимыми под высоким давлением, в надежде таким комбинированным методом удалить зародыш из матки.
Когда и это не помогло, отчаявшись, она обратилась за помощью к какому-то шарлатану, предлагавшему, впрочем, весьма распространенный в то время метод спринцевания раствором радия, достаточно слабым, чтобы не принести вред матери, но смертельно опасным для зародыша. Но и этот, более радикальный метод тоже оказался бессильным.
У нее крепло ощущение, что нежеланный ребенок каким-то образом сознавал, что она всеми силами старается избавиться от него, и цеплялся за жизнь с нечеловеческим упорством, уже тогда во много превосходившим по силе упорство любого еще неродившегося ребенка, уже тогда, еще во чреве матери, неуязвимого.
2:18
Терпение Гарри было на исходе. Пока что она не сообщила им ничего интересного, что могло быть использовано в борьбе с Тик-таком.
— Как нам разыскать вашего сына?
Дженнифер, вероятно, понимала, что никогда больше у нее не будет другой возможности высказаться, и потому не желала кроить рассказ по их меркам, независимо от цены, которую им всем придется уплатить. Было очевидно, что в самом факте обнародования правды о своем сыне она усматривала для себя своего рода искупление.
Гарри уже не мог слышать голоса и выносить вида этой женщины. Оставив Конни одну у кровати слепой, он отошел к окну и уставился наружу, на клубящийся, чистый и холодный туман.
— Жизнь моя сплошняком пошла наперекосяк…
Гарри всего передернуло, когда из уст этой дряхлой и умирающей старухи он услышал столь неожиданный слэнговый оборот.
Она же продолжала рассказывать о том, что страх перед еще неродившимся ребенком пересиливал все ужасы, которые ей довелось пережить от чрезмерного употребления наркотиков. Уверенность ее в том, что она носит в себе чудовище, крепла изо дня в день. Она перестала спать по ночам, так как боялась кошмаров, наполненных такими ужасами, такими страданиями людей, что волосы становились дыбом, и всегда в этих кошмарах присутствовало нечто незримое, страшное, безымянное, всегда хоронящееся во мраке.
— Однажды меня подобрали прямо на улице: я истошно кричала что-то о чудовище внутри себя и, впившись ногтями себе в живот, пыталась разодрать его. Меня отвезли в психиатрическую больницу…
Оттуда ее перевезли в Оранский округ и отдали на попечение матери, от которой шесть лет тому назад она сбежала. Медицинское обследование выявило у нее повреждения стенок матки, странные спайки и полипы и совершенно ненормальный химический состав крови.
Невзирая на это, обследование не обнаружило никаких отклонений и патологий в зародыше. Дженнифер еще более укрепилась в мысли, что носит в себе чудовище, и с каждым часом и днем это ее убеждение крепло, и истерическое состояние, возникшее как результат этой уверенности, с каждым часом и днем усугублялось Не помогали никакие увещевания, ни духовные, ни светские — ничто не могло унять ее страха.
В больнице, куда Дженнифер отправили рожать и где ей предстояло кесарево сечение из-за всего, что она натворила с собой, чтобы избавиться от ребенка, ее, теперь уже ставшее хроническим, состояние истерии переросло в помешательство. Ее беспрестанно мучили ретроспективные вспышки наркотических видений, изобилующие ощущениями чудовищных превращений внутри ее, что в конце концов привело ее к совершенно иррациональному убеждению, что стоит ей хоть раз взглянуть на ребенка, которого произведет на свет, и она будет навеки про-клята и осуждена на вечные муки ада. Роды оказались необыкновенно трудными и длительными, и в связи с неуравновешенным состоянием ее рассудка большую часть времени ее приходилось удерживать от попыток членовредительства с помощью грубой физической силы. Но в тот момент, когда упрямый ребенок наконец появился на свет и врачи, чтобы облегчить ей последние мгновения родов, освободили ее руки, она пальцами выдавила себе глаза.
Гарри, стоя у окна и глядя на быстро сменяющие друг друга лики тумана, содрогнулся от ужаса.
— Несмотря ни на что, он все же родился, — прошептала Дженнифер Дракман. — Он победил.
Даже лишившись глаз, она знала истинную цену существу, которое произвела на свет. Но ребенок оказался прелестным и здоровым мальчиком, который затем постепенно превратился в очень пригожего (как ей говорили) подростка и, наконец, в красивого молодого человека. Шли годы, и никто всерьез не принимал параноидально-шизофренический бред женщины, собственными пальцами выдавившей себе глаза.
Гарри снова посмотрел на часы. 2:21.
У них в запасе оставалось самое большее минут сорок относительно безопасного времени. А может быть, и того меньше.
— После родов мне пришлось перенести массу операций, возникли осложнения из-за глаз, пошли разные инфекции. Здоровье мое резко пошатнулось, несколько приступов паралича, и я уже никогда не смогла возвратиться домой к матери. Что, вобщем, было даже к лучшему. Потому что там находился он. В течение многих лет я жила в общественном доме призрения, и моей единственной мыслью было поскорее умереть, о чем я ежедневно молилась, так как была слишком слаба, чтобы покончить с собой… слишком слаба духом. Затем, два года тому назад, после того как он убил мою мать, свою бабушку, он перевел меня в эту лечебницу.
— Откуда вам известно, что он убил вашу мать? — спросила Конни.
— Он сам мне это сказал. И даже рассказал, как это сделал. Он любит хвастаться передо мной своей силой, говорит, что она прибавляется у него с каждым часом. Кое-что он даже демонстрировал мне… И я верю, что он действительно способен сделать, что говорит. А вы?
— Мы тоже, — ответила Конни.
— Как нам его найти? — все еще не отрываясь от окна и глядя на туман, спросип Гарри.
— Он живет в доме моей матери.
— Адрес?
— Я многое успела забыть… но это почему-то помню.
Она назвала улицу. Место показалось Гарри знакомым. И находипось оно совсем неподалеку от "Пэсифик Вью".
Он бросил взгnяд на часы. 2:23. Изнывая от желания побыстрее убраться отсюда, и не только потому, что необходимо быпо срочно разделаться с Тик-таком, Гарри поспешно отошел от окна.
— Пора.
Сэмми Шамрой тотчас вышел из своего укрытия. Джанет, держа на руках спящего сына, встала с кресла сиделки, пес быстро вскочил с пола.
Одна Конни не спешила уходить. У нее на языке вертелся вопрос сугубо личного характера, который обычно мог задать Гарри и от которого, до сегодняшней ночи, Конни всегда воротило: ведь основная информация, была уже у них в руках, что же тут еще размусоливать?
— А почему Брайан ходит сюда к вам? — спросила Конни.
— Чтобы мучить меня, — ответила спепая.
— Только и всего? Да ведь он может мучить сколько угодно людей, если пожелает?
Отпустив поручень, за который все еще держалась рукой, Дженнифер пробормотала:
— Любовь.
— Вы хотите сказать, что он приходит сюда, потому что любит вас?
— Нет, о нет. Только не он. Он не способен любить, даже слова этого не понимает, хотя думает, что понимает. Нет, ему нужно, чтобы я любила его. — Подобие скелета на кровати затряслось от сухого безрадостного смеха. — Представляете, он приходит но мне просить у меня любви!
Неожиданно для самого себя Гарри вдруг стало жаль этого несчастного ребенка, которого, нежеланного, произвела на свет эта душевнобольная женщина.
