Розыгрыш. Файл №220 - Картер Крис (1) (читаем книги онлайн txt) 📗
Она увидела Молдера. В своем безупречно сидящем спортивном костюме, элегантном, как смокинг, Фоксе балетной грацией вращался и выкручивался на турнике. Приплясывая на руках вниз головой на перекладине, он каким-то чудом заметил выглянувшую из окна Скалли — и немедленно спланировал вниз. Приветливо улыбаясь, двинулся к ее окну — и Скалли нырнула внутрь, чтобы набросить халат.
— Утро, — громко сказал Молдер.
— Утро, Молдер, — ответила Скалли, вновь появляясь в окошке.
— Как спалось на новом месте?
— Не очень. Но просыпаться было еще страшнее, Фокс. Здесь все время мерещится какая-то чушь.
— А может, и не мерещится? Что ты видела?
— Не скажу, — Скалли вдруг стало неловко. Дружба дружбой, но именно как настоящий и заботливый друг Молдер может решить, что ей надо немедленно обратиться к психоаналитику. Если он расскажет хоть кому-то из начальства о ее видениях во сне и наяву, ее почти наверняка отстранят от расследования и настоятельно порекомендуют лечить нервы. В определенном смысле это оправдано — работник с расшатанной нервной системой уже не работник, и неизвестно, чего ждать от него, когда припечет. Умом Скалли понимала целесообразность такого подхода. Но не хотелось ей к психоаналитику. Почему-то совсем не хотелось.
— А я тоже видел очень странные вещи. Поутру пробежался мили полторы вдоль железнодорожного полотна и обратно, — сказал Молдер. Он действительно был замечательным напарником; почувствовав, что Скалли не хочет откровенничать, он ни в коем случае не позволил себе продолжать расспросы и сразу сменил тему. И вдобавок, что не менее ценно — после пробежки и упражнений он каким-то невероятным образом ухитрился даже не вспотеть. От него пахло свежестью.
— И представь, вижу картину: здоровенный лоб, весь татуированный, как головоломка, в одной лишь красной набедренной повязке, ныряет в речку и через минуту вылезает оттуда со здоровенной рыбиной в руках. Та еще бьется, молотит хвостом так, что я вряд ли удержал бы, честное слово… А он — хвать ее зубами. Потом еще раз. Сожрал в мгновение ока, клянусь. С костями.
К горлу Скалли подступил комок.
— Фокс, ты нарочно? — спросила она.
— Что я нарочно? — невинно улыбнувшись, спросил он. Скалли засмеялась.
— Ты меня разыгрываешь!
— Подлинная подделка, — сказал Молдер. Скалли поняла, что эти слова, так гармонировавшие со всем происходящим здесь, ему тоже запали в душу. — Нет, Дэйна, я это правда видел. Ну, ладно. Пойду приму душ. Увидимся через полчаса, хорошо? Зайти за тобой?
— Да, — сказала Скалли. — Послушай, Фокс, у меня холодная вода еле идет.
— Надо сказать нашему замечательному мистеру Нату. Вероятно, он с полчаса будет учить нас жить, но потом все же сделает что-нибудь полезное. Ведь у него такой роскошный диплом.
— Да, но это когда будет. Ты позволишь мне воспользоваться твоей душевой?
— Слушай, дорогая, — сказал Молдер, нарочитым акцентом и построением фраз копируя ирокезов, гостеприимство и радушие которых, скорее, правда, выдуманные творцами вестернов, нежели существовавшие реально, во всяком случае — по отношению к бледнолицым, приобрели, тем не менее, в американской культуре поистине знаковый характер — Мой душ — твой душ!
Скалли с облегчением засмеялась. Солнечный свет и мимолетная непринужденная болтовня прогнали вечернюю угнетенность и ночной кошмар.
Молдер неторопливо зашагал к своему трейлеру, а Скалли снова отступила в глубину своего жилища, чтобы вынуть пакет сока из холодильника — и в этот момент в дверь ее отчаянно постучали.
Это оказался мистер Лэйни.
Слегка опухший, но вполне проспавшийся, с широко распахнутыми, словно от нескончаемой боли глазами, покрасневшими то ли от слез, то ли от алкоголя, в наспех накинутом халате он стоял на нижней ступеньке ведшей в трейлер Скалли лесенки. Губы у него дрожали, кустистые брови были страдальчески и немного картинно заломлены.
Скалли сразу поняла: что-то случилось. Что-то ужасное случилось снова. Взгляд ее непроизвольно сполз по халату Лэйни вниз, к его загадочному животу. На какое-то мгновение Скалли с содроганием увидела словно бы младенца, худого и непонятно жилистого, распластавшегося по животу и боку служителя, плотно обняв его широко разведенными коленками. Положения рук Скалли не успела понять. Самое главное: у младенца не было головы. Действительно не было головы. Не было даже шеи. Торс и едва наметившиеся плечи утопали в жирном, дряблом теле мистера Лэйни, составляя с ним одно целое; вот начинают сужаться младенческие плечи — и вот уже расширяется взрослая, волосатая и неопрятная грудь.
Она очнулась, лишь почувствовав, что взгляд Лэйни, столь же самостоятельный и нескромный, сколь и ее собственный, в то время, как она буравит его полуобнаженный живот — с не меньшим любопытством буравит ее полуобнаженную грудь.
Оба запахнулись одновременно.
И только тогда, будто ничего не произошло, посмотрели друг другу в глаза.
— Миссис Скалли, — убито проговорил Лэйни. Голос у него дрожал так же, как и губы. — Шериф хочет видеть вас и вашего друга. Я стучал к нему, но там никто не ответил…
— Он был на спортплощадке и сейчас уже дома, — ответила Скалли, стараясь сохранять спокойствие и продолжая сжимать пальцами полы халата у самого воротника. — Что случилось, мистер Лэйни?
Она приблизительно уже знала, что он ответит. Но все равно у нее на мгновение ослабели ноги, когда он потерянно проговорил:
— Опять убийство. Наш… Наш художник… — губы его затряслись сильнее, и Скалли с изумлением увидала, что глаза пьянчужки набухают слезами. — Наш замечательный художник… наш великолепный…
И у него затряслись даже щеки.
Мастерская 8.02
— Абсолютно идентичное повреждение. -Да.
— Причина смерти?
— Боюсь, он просто истек кровью.
— Похоже, это произошло еще вечером.
— Похоже. Между десятью и двенадцатью, так скажем пока.
— Чудовищно, шериф… Это чудовищно.
— Дэйна! Посмотри, здесь на окне кровавый след. Надо как можно скорее идентифицировать кровь…
— Какой смысл идентифицировать кровь уже убитого человека?
— Стоп, Дэйна, стоп. Как могла кровь лежащего на полу убитого человека попасть на стекло открытого окна?
— Фокс, прости, я совсем отупела от этой чехарды. Кровь на стекле?
— Да. На стекле снаружи. Ее оставил убийца, Дэйна. И, насколько я могу судить, он оставил ее еще тогда, когда шел убивать, а не тогда, когда уходил, убив. Это его кровь. Он сам где-то успел пораниться.
— Какая тварь способна проползти в это окошко, господа? Что вы хренотень-то порете? Сюда одна моя нога едва пройдет.
— Не у всех же такие мощные ноги, как у вас, шериф.
— Ну хорошо, мисс Скалли, хорошо. Но ЗАЧЕМ он протискивался в это окошко вместо того, чтобы войти в дверь? Всезнайка никогда не запирался, и весь городишко это знал. А убийца наверняка здешний.
— Вот в этом, шериф, с вами абсолютно согласна.
— Тогда объясните. Чтобы вползти сюда, нужно быть либо сумасшедшим, либо человеком-змеей.
Шериф тяжело вздохнул и снова посмотрел на труп Руля, лежавший в кошмарной, на полмастерской, луже крови.
— Либо и тем, и другим сразу, — добавил шериф.
Гримаса ужаса на лице художника была невыносима. Скалли, при всем том, что она многого навидалась — старалась не смотреть. Казалось, несчастный увидел перед собою в свой последний миг исчадие ада.
Неподдельное.
Потому что смерть его никак не могла быть отнесена к розыгрышам. Тут все было взаправду — разорванная рубаха, раскромсанная плоть, вывалившиеся сквозь рваную прореху кишки. Выпученные глаза. Запах крови и запах внутренностей.
— Не могу вам этого объяснить, шериф, — сказала Скалли. — Не могу. Какой-то маньяк…
— На маньяка легче легкого списать любую странность, мэм, — сказал шериф.
Он был ей очень подозрителен.
— Это правда, — согласился Молдер, отходя от окна. — Правда. Думаю, что когда мы поймем, почему он не вошел в дверь, то поймем и кто он. Возможно, поймем и то, почему он убивает. Безусловно, у парня не все дома. Но дело, скорее всего, не только и не столько в этом…
