Исход. Том 1 - Кинг Стивен (бесплатные полные книги TXT) 📗
Вспышка молнии расколола небо прямо над его головой, заставив зажмуриться. Затем последовал оглушительный раскат грома. Ларри бессвязно подумал: «Первое июля — это день, когда полагается лакомиться сладостями на Кони-айленд и уплетать хот-доги, следя за счетом матча. Сбить три деревянные кегли одним шаром и выиграть куклу. Фейерверк вечером…»
Холодная капля дождя упала ему на лицо, вторая, ударив по шее, затекла за ворот. Дождинки размером с десятицентовик забарабанили вокруг него. Ларри встал, вскинул на одно плечо рюкзак, а на другое винтовку. Он еще не мог решить для себя, в какую сторону идти — вернуться на Тридцать девятую улицу или войти в туннель. Но ему нужно было где-то укрыться, потому что дождь перешел в ливень. Снова загрохотал гром, заставив его вскрикнуть от ужаса — этот звук ничем не отличался от рева, издаваемого далекими доисторическими предками два миллиона лет назад.
— Ах ты трус проклятый, — сказал он себе и рывком бросился к туннелю, вбирая голову в плечи. Дождь лил сплошной стеной, вода стекала с волос Ларри. Он пробежал мимо женщины с расплющенным носом в «кадиллаке», пытаясь не смотреть, но все равно заметил ее боковым зрением. Дождь барабанил по крышам машин, как джазовая ударная группа. Он лил с такой силой, что дождинки отскакивали назад, создавая вокруг влажное марево.
На секунду Ларри остановился перед входом в туннель в нерешительности и страхе. Но начался град, и это придало ему смелости. Градины были огромными, жалящими. Снова раздались раскаты грома.
«Ладно, — подумал он. — Ладно, ладно, ладно. Убедили». И он вошел в туннель Линкольна.
Внутри было намного темнее, чем можно было себе представить. Поначалу входная арка посылала слабый свет, освещая дорогу впереди него, и Ларри увидел множество машин, притиснутых бампер к бамперу Должно быть, это было ужасно — умирать здесь, подумал он, когда клаустрофобия с навязчивой нежностью стала обнимать его цепкой рукой, сначала лаская голову, а потом начав сжимать виски. Это должно быть действительно плохо, это должно быть чертовски страшно, страшил даже бело-зеленый кафель, которым были выложены стены туннеля. Справа смутно виднелись перила ограждения, тающие в глубине. А слева, с интервалом в тридцать или сорок шагов, шли огромные несущие колонны. Надпись советовала ему «НЕ ОБГОНЯТЬ». С потолка туннеля свисали погасшие темные лампы и невидящие стеклянные глаза телекамер. По мере его продвижения вперед свет тускнел, пока Ларри стал различать только еле уловимые вспышки хромированных деталей. А потом свет вообще исчез.
Ларри порылся в кармане, достал зажигалку, чиркнул колесиком. Огонек был настолько слабым, что скорее увеличивал его тревогу, чем уменьшал ее. Даже если огонек будет гореть все время, которое ему понадобится на преодоление туннеля, он все равно обеспечивал видимость в радиусе не больше шести шагов. Ларри убрал зажигалку в карман, продолжая идти, скользя рукой по поручням. Здесь тоже обитало эхо, и оно нравилось ему намного меньше, чем то, которое преследовало его снаружи. От звуков эха казалось, будто кто-то воет позади него… преследует его. Ларри останавливался несколько раз, резко оборачиваясь и расширив глаза (но ничего не видя), прислушиваясь, пока эхо не замирало вдали. Чуть погодя он снова пускался в путь, ощупью прокладывая себе дорогу в потемках, не отрывая каблуков от цемента, чтобы не провоцировать эхо.
Спустя некоторое время Ларри снова остановился и чиркнул зажигалкой, освещая часы. Было четыре двадцать, но теперь он не был уверен в точности времени, да и какое это имело значение. В этой темноте, казалось, прекратилось объективное течение времени. Так же как и сокращение расстояния; кстати, какова длина туннеля Линкольна? Миля? Две? Наверняка не две, ведь туннель проходил под Гудзоном. Скажем, миля. Но если длина туннеля всего лишь миля, то он уже должен был бы быть на другом его конце. Если взрослый человек проходит четыре мили в час, значит, он может пройти милю за пятнадцать минут, а он находился в этой вонючей дыре целых пять длинных лишних минут.
— Я иду намного медленнее, — сказал Ларри, подпрыгнув от звука собственного голоса. Зажигалка выпала у него из рук, громко ударившись о тротуар. Отозвалось эхо, превращаясь в опасный, пугающий голос приближающегося безумца:
— … намного медленнее… леннее… леннее…
— Господи, — пробормотал Ларри, и эхо прошептало в ответ:
— поди… поди… поди…
Ларри провел ладонью по лицу, борясь с паникой и с желанием перестать размышлять и ринуться вперед вслепую. Но вместо этого он присел (в коленях у него хрустнуло, будто кто-то выстрелил из пистолета, и это снова испугало его) и стал пальцами изучать топографию тротуара — небольшие долины цемента, горный кряж старого сигаретного окурка, холм маленького шарика, скатанного из фольги, — пока, наконец, не нашарил свою зажигалку. С чувством внутреннего облегчения он вздохнул, крепко зажав ее в руке, встал и пошел дальше.
Ларри уже почти взял себя в руки, когда его нога споткнулась о что-то твердое, неподатливое. Издав безумный крик, он отскочил шага на два назад. Он пытался успокоиться, пока дрожащими пальцами доставал зажигалку из кармана и зажигал ее. Пламя дико трепетало в его руке. Он наступил на руку солдату. Тот сидел, прислонившись спиной к стене туннеля и раскинув нош в стороны, — страж, навечно застывший на своем посту. Его остекленевшие глаза уставились на Ларри. Зубы обнажились в оскале, казалось, он странно улыбается, а из горла у него, беспечно раскачиваясь, торчал нож.
Зажигалка нагрелась, обжигая пальцы, и Ларри погасил ее. Облизнув губы и судорожно цепляясь за поручни ограждения, он заставил себя пойти вперед, пока носок его ботинка снова не ударился о руку солдата. Тогда Ларри перешагнул через нее, почти перепрыгнул, и леденящая душу уверенность, что его ночные кошмары не сон, навалилась на него. Он услышал скрип солдатских сапог в момент своего прыжка, он ждал, что солдат вот-вот протянет ледяные ручищи и схватит его за ноги. Шаркая, как старик, Ларри сделал шагов десять, а потом остановился, чувствуя, что если сейчас не остановится, то панический ужас победит его, он будет ослеплен им, сойдет с ума от устрашающего эха.
Когда Ларри почувствовал, что наконец-то кое-как может управлять своими чувствами, он снова двинулся в путь. Но теперь все было намного хуже; пальцы ног поджимались внутри ботинок, боясь, что в любую секунду они могут столкнуться с еще одним телом, распростертым на тротуаре… и очень скоро это случилось. Ларри, застонав, снова посветил зажигалкой. На этот раз было хуже. Тело, о которое споткнулись его ноги, принадлежало старику в голубой сорочке. Черная круглая шапочка упала с его лысой головы на колени. На сорочке была прикреплена шестиконечная серебряная звезда Давида. За ним находилось еще полдюжины трупов: две молодые женщины, мужчина средних лет, старушка, которой было далеко за семьдесят, и два паренька-подростка.
Зажигалка стала такой горячей, что ее уже невозможно было держать в руке. Ларри погасил ее и опустил в карман брюк, где она остывала, прижимаясь, как теплый уголек, к его ноге. Капитан Мертвая Хватка миновал этих людей, так же как не он расправился с тем солдатом. Ларри видел кровь, разорванную одежду, отбитый кафель, пулевые отверстия. Все эти люди были расстреляны. Ларри вспомнил слухи о том, что военные заблокировали все входы и выходы с острова Манхэттен. Тогда он не знал, верить слухам или нет: он столько всего понаслушался за последнюю неделю…
События, происшедшие здесь, было очень легко себе представить. Люди застряли в туннеле, они не были еще настолько больны, что не могли идти. Поэтому они выбрались из машин и направились в сторону Нью-Джерси по тротуару, вот как сейчас он сам. И где-то здесь поблизости находился командный пункт, может, целый взвод, оснащенный автоматами. Находился? Или и сейчас находится?
Ларри стоял, похолодев до кончиков пальцев. Он пытался принять решение. Оказывается, кромешная тьма представляет собой великолепную театральную сцену, на которой ум может воплотить любую свою фантазию. Он представил: солдаты с неумолимым жестоким взглядом, облаченные в пуленепробиваемые жилеты, застыли у пулеметов, их задачей является уничтожить каждого, кто попытается пройти сквозь туннель; один солдат, доброволец-камикадзе, одевший очки с инфракрасным видением, остался позади, он ползет к нему, зажав в зубах нож, два других солдата спокойно заправляют пулемет тем, что несет смерть.
