Маленькое одолжение - Батчер Джим (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
— Эти цвета тебе не идут, зверь. Хотя более чем приятно видеть тебя снова.
— Я больше не тот человек, Розанна, — отозвался Саня. — Я изменился.
— Нет, не изменился, — возразила Розанна, глядя на него в упор. — Ты до сих пор такой же забияка. Любишь подраться. Любишь кровопролитие. Магог таким не был. Таким был только ты, мой зверь.
Саня с легкой улыбкой покачал головой.
— Я люблю подраться, — подтвердил он. — Просто теперь я разборчив, с кем именно.
— Ты ведь знаешь, еще не поздно, — сказала Розанна. — Подари свою игрушку моему господину и моей госпоже. Они примут тебя с простертыми объятиями, — она шагнула в его сторону. — Ты мог бы снова быть со мной, зверь. Ты мог бы снова обладать мной.
Что-то очень странное произошло с ее голосом на последних двух предложениях. Он сделался… богаче, что ли? Сочнее, музыкальнее. Издаваемые ей звуки, казалось, имеют меньше значения, нежели само звучание ее голоса, полного медовой чувственности и страсти. У меня возникло ощущение, что они затекают в мои уши и начинают разгораться у меня в мозгу — и это при том, что я стоял в стороне и получал заметно смягченную дозу того, что предназначалось Сане.
Он откинул голову назад и басовито расхохотался — так громко, что смех его отдался эхом от замерзших камней церкви и окружавших нас зданий.
Розанна сделала шаг назад, и на лице ее появилось удивленное выражение.
— Я же сказал тебе, Розанна, — произнес он, все еще смеясь. — Я изменился, — лицо его сделалось совершенно серьезным. — Ты ведь тоже можешь измениться. Я знаю, как многое из того, что ты совершила, не дает тебе покоя. Я ведь помню твои ночные кошмары. Тебе не обязательно продолжать терзаться этим.
Она молча смотрела на него.
Саня развел руки.
— Отдай монету, Розанна. Прошу тебя. Дай мне помочь тебе.
Она опустила веки. Потом поежилась, не поднимая взгляда.
— Для меня уже слишком поздно, Саня, — произнесла она наконец. — Уже очень, очень давно слишком поздно.
— Никогда не поздно, — искренне возразил Саня. — Пока ты дышишь — не поздно.
Что-то вроде презрения мелькнуло на лице Розанны.
— Да что ты понимаешь, глупый мальчишка, — взгляд ее метнулся обратно ко мне. — Покажи мне Меч и монеты, чародей.
Я похлопал рукой по эфесу Меча Широ, висевшего у меня на плече. Потом достал из кармана алый мешочек из-под «Кроун-Ройял» и встряхнул его. Внутри звякнуло.
— Отдай мне монеты, — сказала Розанна.
Я скрестил руки на груди.
— Нет.
Она снова недобро сощурилась.
— Согласно уговору…
— Вы увидите их после того, как я увижу девочку, — ответил я. — До тех пор хватит с вас и звона, — я снова встряхнул мешочек.
Она злобно смотрела на меня.
— Ну, решайте, — буркнул я. — Я не собираюсь торчать здесь всю ночь. Вы хотите объяснять Никодимусу, как вы выбросили в помойку его шанс уничтожить Мечи? Или тронетесь, наконец, с места и отвезете нас к девочке?
Взгляд ее вспыхнул, и глаза ее из карих сделались ослепительно-золотыми. Однако она ограничилась легким, немного неловким кивком.
— Я отвезу вас к ней, — произнесла она. — Сюда. Прошу.
Глава СОРОК ПЕРВАЯ
Несколько следующих минут выдались напряженными; я только старался не выказать этого. Если я ошибался в своих выводах — что было весьма вероятно… Бог свидетель, такое случалось прежде, и не раз — нам с Майклом и Саней предстояло вступить в клетку со львами. Да, Даниилу Праведнику это удалось без последствий, но он все-таки, скорее, исключение из правил. По большей части везет больше львам. Наверное, поэтому персы использовали их в качестве орудия казни.
Конечно, Майкл работал на того же заказчика, да и Саня — по крайней мере, технически — тоже, даже хотя сам не до конца решил, так ли это. Однако у нас со Всевышним отношения сложнее. Как-то не складывается у нас разговор. Я не совсем уверен, стоит ли Он на стороне Гарри Дрездена, и как следствие мои теологические взгляды весьма просты. Я стараюсь не попадаться на глаза ничему Божественному, просто божественному или хотя бы отдаленно с ними связанному. Мне кажется, нам всем так проще.
Хотя с другой стороны, с учетом того, против кого мы выступили, я не отказался бы и от их помощи. Я надеялся только, что Майкл замолвил за меня словечко.
Розанна прошла несколько десятков ярдов по улице и подняла руку. Из ночи вынырнул фургон, за рулем которого сидел одинокий водитель, тип с бычьей шеей, сломанным носом и взглядом, устремленным куда-то в пространство. Один из фанатиков Никодимуса, наверное. Сколько я помнил, у них ритуально вырваны языки — это и знак почести, и очень практично… во всяком случае, с точки зрения Никодимуса. Я подумал, не попросить ли его открыть рот, но решил, что это было бы немного несерьезно.
Майкл сунул голову в дверь и осмотрел фургон. Потом галантно отворил правую пассажирскую дверь Розанне. Мгновение динарианка, прищурившись, смотрела на него, потом кивнула и скользнула в машину.
Саня вошел в боковую, откатную дверь первым и занял заднее место. Я вошел следом за Майклом. Розанна бросила что-то водителю, и фургон тронулся с места.
С минуту я нервничал: фургон направлялся на запад, в прямо противоположную сторону от озера. Потом водитель свернул на север, и через несколько минут я сообразил, что мы направляемся в одну из гаваней на северном конце Лейк-Шор-драйв. Я заставил себя успокоить дыхание. Стоило бы нехорошим парням заподозрить, что мы догадываемся о их местонахождении, и ситуация могла измениться, и очень быстро.
Майкл сидел спокойно, с непроницаемым лицом, положив руки на рукоять зачехленного «Амораккиуса» — ни дать, ни взять, олицетворение святого покоя. Сидевший у меня за спиной Саня негромко похрапывал. По части святости это, конечно, уступало Майклу, но уверенности это вселяло, пожалуй, не меньше. Я старался подражать их спокойствию — с переменными результатами. Не дергайся, Гарри. Спокойно. Считай, что в венах твоих ледяная вода.
Фургон остановился у гавани напротив Нортерли-Айленд. Не говоря ни слова, Розанна вышла из машины, и мы последовали за ней. Она вышла к воде и направилась к относительно небольшому катеру, пришвартованному в дальнем конце причала. Мы с Майклом вступили на борт следом за ней. Саня отвязал концы, удерживавшие катер на месте, оттолкнул его от причала и небрежно перепрыгнул через быстро расширявшуюся полосу воды на борт.
У Розанны ушло минуты две на то, чтобы оживить два старых подвесных мотора, но в конце концов они взревели, и она, отвернув нос катера от городских огней, направила его в ночную темноту.
Просто не верится, как быстро мир становится непроницаемо-черным. Странный, призрачный свет, отражающийся ночью от снега, исчез вместе с самим снегом, просто-напросто тонувшим в воде. Некоторое время далекие городские огни отражались еще от низких туч, но по мере того, как катер уходил все дальше от берега, гасло и это слабое свечение, и в конце концов я едва разбирал очертания катера и моих спутников на фоне воды.
Не знаю, как долго мы плыли так сквозь темноту. Мне показалось, около часа, но это могло быть и раза в полтора дольше. Днище катера хлопало по волнам, разбрасывая пену, оседавшую на корпусе слоем льда. Живот мой неприятно сжимался с каждым хлопком.
Потом шум моторов начал стихать и стих окончательно. Наступившая тишина сбивала с толка. Всю свою взрослую жизнь я прожил в Чикаго. Я привык к городу, его ритмам, его музыке. К гулу и шипению уличного движения, стуку колес надземки, воплям радио, гудкам клаксонов, верещанию мобильников, полицейским сиренам, музыке, животным и людям, людям, людям.
Но здесь, в центре холодной озерной пустоты, не было ничего. Ни сердцебиения города, ни голосов, ни вообще ничего, если не считать шлепков воды по корпусу катера.
Я подождал пару минут, пока катер качался на озерных волнах. Теперь, когда мы не рассекали их, мне казалось, что они начинают кренить его на угрожающе опасный угол, но я не собирался начинать хныкать первым.
