Лэшер - Райс Энн (книга жизни .txt) 📗
Неожиданно став серьезной, Мона заметила.
– Не понимаю, как это мы можем рассуждать о наследии, пока Роуан еще жива?
На это Рэндалл, грузный, оплывший старик с множеством подбородков, тоже сидевший в кухне, заявил:
– Дорогая, жива Роуан или нет, не имеет значения. Так или иначе, она уже никогда не сможет родить. Не сможет произвести на свет дочь.
Судя по выражению лица Моны, эти простые слова ее поразили.
– Да, конечно, – прошептала она, потупившись.
– А вы хотите вступить во владение наследием? – едва слышно прошептал Юрий.
Удержаться от этого рискованного вопроса было невозможно. Мона, растерянная, внезапно утратившая свою легкомысленную болтливость, сидела так близко и смотрела прямо ему в глаза. В ответ она расхохоталась. Но в этом смехе не было ничего пренебрежительного или издевательского. Смеясь, она становилась еще красивее.
– Райен все объяснит тебе, Мона, – сказал один из неизвестных Юрию молодых людей, которые во множестве толклись в доме. – Но ты сама можешь в любое время ознакомиться с документами относительно легата.
Смех Моны стих. На лицо ее словно упала тень.
– Знаете, есть одна пословица… – сказала она. – Или, может, это изречение святого Франциска Ассизского – точно не помню. По словам Старухи Эвелин, это изречение часто повторял дядюшка Джулиен. И мама тоже. Звучит оно, кажется, так: «Бойся своих желаний, ибо они исполнимы». Или что-то в этом роде.
– Да, подобное изречение вполне в духе дядюшки Джулиена, Старухи Эвелин и святого Франциска, – заметил Джеральд.
Тут Мона встала из-за стола и заявила, растягивая слова на американский лад, – Юрий никак не мог привыкнуть к такому произношению:
– Ладно, засиделась я с вами. Пойду к своему любимому компьютеру.
Да, сегодня она уже вспоминала о компьютере.
Когда Юрий поднялся наверх, чтобы захватить саквояж, до него донеслось пощелкивание клавиш. Мона сидела в своей комнате. Он не решился спуститься в холл и заглянуть в приоткрытую дверь.
– Мне нравится Мона Мэйфейр, – признался он, внимательно глядя на Эрона. – По-моему, она умница. Мне все Мэйфейры нравятся.
Сказав это, Юрий ощутил, как щеки его вспыхнули предательским румянцем. Откровенно говоря, Мона ему не просто нравилась. Н-да-а. Но она слишком молода. А может, не слишком?
Юрий встал. Не хотелось покидать этот красивый дом. Тут он впервые ощутил исходящий из кухни аппетитный запах.
– Вы уже уходите? – удивился Эрон.
– Мне надо спешить, – пояснил Юрий. – Иначе они закроют доступ во все файлы.
В комнату вошла Беатрис. На одной руке у нее висело поношенное твидовое пальто, к которым Эрон питал необъяснимое пристрастие. В другой она держала плащ Юрия.
– Вы непременно должны поужинать с нами, – заявила Беатрис. – Через полчаса все будет готово. Для нас обоих это не простой ужин. И нам бы очень хотелось, чтобы сегодня вы были с нами. Если вы уйдете, Эрон ужасно расстроится. И я тоже. Вот ваш плащ, надевайте.
– Так мы будем ужинать здесь или куда-то уходим? – спросил Юрий, принимая из рук Беатрис свой черный плащ.
– Сейчас мы пойдем в церковь, – сообщил Эрон.
Он надел твидовое пальто и расправил отвороты. Потом проверил, на месте ли носовой платок. Сколько раз Юрий наблюдал, как он это делает. Эрон разложил по карманам ключи и паспорт. Потом, расплывшись в улыбке, достал какой-то лист бумаги и, не сводя глаз с Беатрис, развернул его.
– Надеюсь, Юрий, вы не откажетесь стать свидетелем на нашей свадьбе, – сказала Беатрис. – Магдален и Лили будут ждать нас в церкви.
– О, так ваша свадьба состоится прямо сейчас?
– Да, дорогой, – счастливо улыбаясь, подтвердила Беатрис. – Но нам надо спешить. Если мы задержимся, ужин пропал. Сегодня я угощу вас традиционными блюдами Мэйфейров. Надеюсь, Юрий, вы любите острые блюда?
Гвоздем стола будет приготовленный по особому рецепту лангуст.
– Спасибо, Юрий, – шепнул Эрон.
Беатрис надела темный жакет, и ее отрезное шелковое платье простого спортивного покроя сразу стало казаться более строгим и официальным.
– Вы оказали мне высокую честь, – заявил Юрий.
Да, ради такого случая компьютер может подождать.
Даже если это компьютер Моны.
– Сами понимаете, сейчас не слишком подходящее время для пышной свадьбы, – пояснила Беатрис, возглавляя маленькую процессию. – Может, потом, когда все неприятности останутся позади, мы закатим настоящий банкет. Как ты к этому относишься, Эрон? Да, конечно, когда все снова будут спокойны и счастливы, мы отпразднуем наше бракосочетание по-настоящему. Но тянуть с совершением обряда мне не хочется.
Она покачала головой и добавила с легкой тревогой в голосе:
– Я не хочу больше ждать.
Глава 19
Майкл выходил из спальни только в туалет, и всякий раз ему трудно было на это решиться. Прежде чем выйти, он должен был убедиться, что сиделка на своем посту. Потом он стремительно заскакивал в туалет, до которого было всего четыре шага, делал то, что ему требовалось, и торопливо возвращался.
Больше всего он боялся, что Роуан умрет, пока он справляет нужду. Умрет, пока он моет руки. Умрет, пока он говорит по телефону.
Его руки по-прежнему были мокрыми – он не стал задерживаться, чтобы их вытереть. Майкл опустился в старое глубокое кресло и окинул взглядом комнату. На выцветших обоях бессчетное количество раз повторялся один и тот же рисунок: плакучая ива, склоненная над ручьем. Им с Роуан эти старые обои внушали какое-то благоговейное чувство. Даже во время ремонта они не решились их заменить. Так же как и облупившуюся панель над камином. Все остальные вещи, окружавшие высокую старинную кровать с кружевным покрывалом, были новыми и удобными.
Роуан лежала, как и прежде, совершенно неподвижно. Отблески света играли в ее широко открытых безжизненных глазах.
Был вечер, около восьми часов. Сегодня ей вновь сделали множество всяческих «грамм» – так он называл все эти бесконечные медицинские исследования: электроэнцефалограмму, электрокардиограмму и так далее, и тому подобное. Сердце ее билось слабо, как и в тот день, когда ее нашли. Мозг был почти полностью мертв. И все же в нем сохранилось несколько действующих участков, которые заставляли работать внутренние органы. Ее нежное, тонкое лицо с изящно очерченными скулами немного порозовело. Благодаря внутривенному введению жидкостей кожа уже не казалась такой сухой. Исчезли морщины под глазами, и руки, вытянутые вдоль тела, выглядели более естественно. Мона сказала, что она совсем не похожа на прежнюю Роуан. И все же это Роуан.
Пусть ей представляется, что она гуляет в прекрасной солнечной долине, молился Майкл про себя. Пусть она никогда не узнает, что с ней произошло. Пусть ее никогда не коснутся наши тревоги. Пусть наши заботливые руки всегда будут оберегать ее.
Специально для Майкла в спальню принесли удобное, мягкое кресло. Оно стояло в углу, между кроватью и дверью в ванную комнату. Справа на комоде стояла пепельница, лежали сигареты и пистолет, который ему вручила Мона, большой тяжелый «магнум». Раньше он принадлежал Гиффорд. Два дня назад Райен привез его из Дестина.
– Держи его у себя, – заявила Мона. – Если этот сукин сын посмеет сюда явиться, ты его пристрелишь.
– Спасибо, – кивнул Майкл. Именно такой пистолет он всегда мечтал иметь. «Грубый предмет», пользуясь выражением из поэмы Джулиена «Грубый предмет», при помощи которого он сумеет разнести башку ублюдку, сотворившему с Роуан такое.
Бывали моменты, когда долгие беседы, которые он вел с Джулиеном в мансарде, казались Майклу более реальными, чем то, что происходило вокруг. Он не пытался рассказывать об этих встречах никому, кроме Моны. К сожалению, ему никак не удавалось пообщаться с Эроном. Неблаговидная роль, которую, возможно, сыграла в происходящих событиях Таламаска, привела Эрона в такую ярость, что он целыми днями пропадал неизвестно где. Судя по всему, он проверял свои подозрения и находил им подтверждение. Правда, он выбрал время, чтобы в ризнице Кафедрального собора торопливо обвенчаться с Беатрис, но Майкл не мог присутствовать на этой церемонии.
