Тварь внутри тебя - Ламли Брайан (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Нет. Да. Не знаю! — ответила она, подавленная и испуганная.
Страх сквозил в каждом ее жесте, в каждом слове. Потом она взглянула на Кларка, и в глазах ее появилось то же ошеломление и растерянность, что и в момент контакта с Гарри — как будто она увидела нечто не укладывающееся в сознании. Какой-то отголосок чуждого мира, которому нет места в нашем времени и пространстве. И он вспомнил, что однажды Зек побывала в таком мире вместе с Гарри Кифом. В мире Вамфири!
— Зек, — сказал тогда Кларк, — если есть что-то, что я должен знать о Гарри, то будет только честно, если...
— Честно по отношению к кому? — обрезала она его. — К кому? К чему? Будет ли это честно по отношению к Гарри?
У Кларка внутри все похолодело.
— Я думаю, тебе лучше все объяснить, — предложил он.
— Не могу я объяснить, — выпалила она. — А может, могу. — Пустота и растерянность частично ушли из ее прекрасных глаз. Она заговорила более рассудительно, почти умоляющим тоном: — Понимаешь, буквально каждый разум, с которым я соприкасалась последние дни, казался мне одним из них; возможно, они мне просто мерещатся повсюду.
И тут он понял, что она пытается ему объяснить.
— Ты хочешь сказать, что во время контакта с Гарри почувствовала?..
— Да, да! — снова выпалила она. — Но, может быть, я ошиблась. Он ведь среди вампиров, даже сейчас, в этот самый момент. Может, я почувствовала одного из них. Боже, это наверняка один из них...
На этом разговор и закончился, но с тех самых пор Кларк не переставал думать об этом. Когда пришла пора покинуть острова и вернуться домой, он спросил Зек, не хочет ли она посетить Англию, в качестве гостя отдела экстрасенсорики.
Ее ответ был почти таким, какого он ждал:
— Кого ты хочешь одурачить, Дарси? Со мной, во всяком случае, этот номер не пройдет — после всего, что случилось. И я скажу тебе прямо: мне отвратителен отдел экстрасенсорики, хоть русский, хоть английский, или еще какой! Пойми, против самих экстрасенсов я ничего не имею, но мне не нравится то, как их используют, и сам факт, что их нужно для этого использовать. А что касается Гарри — я не пойду против некроскопа. — Она упрямо покачала головой. — Раньше мы были по разные стороны, Гарри и я. Но однажды он мне сказал: “Никогда не выступай против меня или тех, кто со мной”. И я следую его совету. Я входила в контакт с его разумом, Дарси, и я могу тебе сказать, что, когда подобные вещи говорит такой человек, как Гарри, к этому стоит прислушаться. Так что если у тебя есть проблемы... что ж, это твои проблемы, не мои.
После такого ответа у Дарси не стало спокойней на душе.
Когда он вернулся в Лондон после греческой экспедиции, в штаб-квартире его ожидала масса скопившихся дел.
Уйдя в работу с головой, Кларк в течение нескольких дней разобрался с большей их частью, а заодно и выкинул из головы все ужасы, связанные с делом Ференци. Но по ночам его продолжали мучить кошмары. Один из них был наиболее тягостным и повторялся чаще других. Как будто все они: Кларк, Зек, Джаз Симмонс, Бен Траск, Манолис Папастамос — большая часть греческой команды, кроме, правда, Гарри Кифа, — находились в лодке, которая мягко покачивалась на недвижной глади моря. Оно было таким голубым, каким может быть только Эгейское море. Небольшой островок, обломок скалы на синей глади — черный силуэт, окаймленный золотом, — частично заслонял шар солнца, готовящегося погрузиться в воды после недолгих сумерек. Эта сцена дышала таким спокойствием, была такой достоверной, и не было никаких признаков того, что это лишь прелюдия к кошмару. Но это повторялось каждую ночь, Кларк знал, что сейчас произойдет и в какую сторону надо смотреть. Он смотрел на Зек, на ее великолепное тело, растянувшееся на корме, на укрепленном там лежаке. На ней был купальник, оставлявший мало простора для воображения. Она лежала на животе, глядя в сторону и свесив одну руку в воду. Внезапно она выдернула пальцы из моря, вскрикнула в изумлении и скатилась в лодку. Рука была красной, кровь текла из нее! Нет, она была просто в крови, как будто ее окунули в кровь. И тогда вся команда увидела, что по морю тянется широкая малиновая полоса, вытянутое пятно, как от нефти (или крови?), которое, растекаясь, охватывает лодку своими красными щупальцами.
Откуда же оно появилось?
И тут они, посмотрев в направлении, откуда двигалось пятно, увидели то, чего раньше не замечали — облепленный бородавками крабов, из воды, ярдах в пятидесяти от них, выступал, как будто в шутовском салюте, нос затонувшего судна. Нос был увенчан женской головой с оскаленными клыками; из разодранного в крике рта изливалась непрерывным алым водопадом кровь.
Как же называлось это судно, с хлюпаньем погружавшееся все глубже в собственную кровь? Кларку не было нужды разбирать все эти черные буквы на его покрытом струпьями борту, одна за другой в обратном порядке исчезавшие в малиновой пучине: О... Р... К... Е... Н. Он и так знал, что это был зачумленный корабль — “Некроскоп”, порт прописки — Эдинбург, подхвативший заразу в странных портах, где он побывал, и осужденный на вечные скитания в океанах крови — пока не канет в эти кровавые пучины.
В ужасе Кларк смотрел, как тонет судно, потом вскочил, когда Папастамос схватил копье. Полоса крови позади лодки дымилась и пузырилась — там возилась какая-то неведомая тварь. Распластавшись на воде лицом вниз, она шевелила своими конечностями или щупальцами, как у медузы. И это вялое медузообразное создание пыталось плыть!
Затем Папастамос, очутившийся у борта, метнул копье; Кларк, бросившись к нему, крикнул: “Нет!”, но было поздно... Стальное копье просвистело в воздухе и вонзилось в спину единственного уцелевшего пассажира, и он перевернулся в воде. Его лицо — то же лицо украшало нос корабля — смотрело остановившимися алыми глазами; из его рта изливалась кровь, пока он навсегда не погрузился в воду...
И тут Кларк просыпался.
На этот раз он проснулся от щебета телефона и вздохнул с облегчением, вырвавшись из наваждения. Несколько мгновений он слушал телефонное чирикание, пытаясь логически осмыслить приснившийся кошмар.
Кларк не владел даром толкования снов, но в данном случае все казалось вполне понятным. Зек, нравится ей это или нет, указала пальцем подозрения на Гарри. Что же касается эгейского пейзажа и крови, трудно было считать их неуместными в этих обстоятельствах, учитывая прошлые события.
Какой же вывод? Папастамос положил конец ужасу, но это не существенно. Вместо него мог быть любой из команды — любой, но не Кларк. В этом и крылась суть — действие во сне исходило не от Кларка, он и не хотел действовать, даже пытался препятствовать.
И теперь, очнувшись, Кларк испытывал те же чувства — меньше всего ему хотелось что-либо предпринимать.
На пятом звонке Кларк снял трубку. Но телефон ненадолго вырвал его из ночного кошмара: он, кошмар, опять был здесь, на другом конце провода.
— Дарси? — голос некроскопа был спокойным, собранным и звучал отстранение — таким голосом он до этого не разговаривал с Кларком.
— Гарри? — Кларк нажал на своем столе кнопку, чтобы убедиться, что беседа будет записана, потом другую — команда оператору проследить, откуда звонок. — Я надеялся, что ты раньше дашь о себе знать.
— Да? Почему?
Гарри хорошо отреагировал, и это полностью отрезвило Кларка. В конце концов, Гарри Киф не был собственностью отдела экстрасенсорики.
— Почему? — Кларку приходилось соображать на ходу. — Потому что ты интересуешься этим серийным убийцей! Как я понимаю, прошло десять дней с нашей встречи в Эдинбурге, и с тех пор мы разговаривали только раз. Я надеялся, что ты что-то раскопал.
— А твои люди? — отреагировал Гарри. — Твои экстрасенсы — они что-нибудь нашли? Твои телепаты и предсказатели, щупачи, ясновидцы и локаторы? А у полиции что-нибудь есть? Конечно, нет, иначе ты бы меня не спрашивал. Дарси, я же один, а у тебя целая команда!
Кларк принял игру и начал двигаться окольным путем в нужном ему направлении.
