Сумеречный взгляд - Кунц Дин Рей (бесплатные книги полный формат txt) 📗
После того как он женился на сестре Тима Пенфилда, а затем замучил и убил ее и ее детей, после того, как он застрелил Тима Пенфилда и свалил вину на какого-то грабителя, Оркенвольду необходимо было стереть с лица земли последних оставшихся в живых членов семейства Пенфилдов.
Гоблины — охотники.
Мы — добыча.
Они без устали преследуют нас по миру, который в их понимании — не больше чем гигантский заповедник.
Дальше можно было и не читать. Но я все равно продолжал, как будто, читая ложь «Реджистера», я становился молчаливым свидетелем гибели Пенфилдов, принимал на себя священную обязанность совершить возмездие — как, каким образом, я не мог до конца понять или объяснить.
После исчезновения Доры и ее детей было начато следствие, которое тянулось два месяца, пока вину, наконец, не возложили (несправедливо) на Уинстона Ярбриджа, горного мастера, холостяка, одиноко жившего в доме в полумиле от жилища Доры. Ярбридж громогласно заявлял о своей невиновности, и его репутация спокойного человека, постоянно посещающего церковь, должна была помочь ему. Но в конце концов несчастный был погребен под тяжестью улик, собранных следствием — улик, целью которых было показать, как Ярбридж, будучи сексуальным маньяком, тайком проник в дом Пенфилдов, изнасиловал женщину и обоих детей, хладнокровно разрубил их на куски и сжег останки в раскаленной топке, куда насыпал уголь, пропитанный нефтью. В доме Уинстона Ярбриджа было найдено окровавленное нижнее белье, принадлежавшее детям и миссис Пенфилд, — оно было припрятано в контейнере пароварки в чулане. Как и можно было ожидать от маньяка-убийцы, выяснилось, что он сохранил по одному отрубленному пальцу своих жертв — каждый ужасный трофей находился в небольшой баночке со спиртом и помечен этикеткой с именем жертвы. У него было найдено также и орудие убийства, а кроме того, порнографические журналы, предназначенные для садистов. Он заявлял, что все эти чертовы вещи ему подбросили, — так, разумеется, и было. Когда на дверце топки в подвале дома Пенфилдов были обнаружены два отпечатка его пальцев, он заявил, что полиция лжет, указывая место, где эти отпечатки были найдены, — и, конечно, полиция лгала. Полицейские же заявили, что дело это ясное и что злодей Ярбридж — это была эпоха, когда смертные приговоры были широко распространены, — наверняка окончит жизнь на электрическом стуле, — и, разумеется, так и вышло.
Оркенвольд лично принимал участие в раскрытии дела этого мерзавца Ярбриджа. Согласно «Реджистеру», он впоследствии сделал головокружительную карьеру блюстителя порядка, произведя неслыханное количество арестов. Общее мнение гласило, что Оркенвольд всячески достоин дальнейшего продвижения по службе в полиции. Его пригодность к этой работе была только подтверждена той быстротой, с какой он привлек этого бродягу, Уолтера Демброу, к суду за убийство своего предшественника.
Хоть я и убил шефа Лайсла Келско, это мое деяние не дало никакой передышки несчастным людям в Йонтсдауне. Как оказалось, кошмарная политическая машина гоблинов работала без сучка без задоринки, тут же выдвинув из рядов гоблинов нового мастера пыток, чтобы заменить павшего шефа.
Райа на минуту оторвалась от микрофильма и уставилась в одно из высоких библиотечных окон. Лишь бледный свет, слабый, как лунные блики, пробивался сквозь покрытое изморозью стекло, мерцание аппарата для чтения микропленки и то сильнее освещало ее опечаленное лицо. Наконец она произнесла:
— А ведь, наверное, кто-то мог бы заподозрить Оркенвольда в том, что он приложил руку к бесконечной череде так называемых трагедий, происшедших вокруг него.
— Может быть, — согласился я. — И в обычном городе другой коп, или репортер из газеты, или кто-нибудь еще из властей решил бы повнимательней к нему присмотреться. Но здесь правит его род. Они — полиция. Они контролируют суд, городской совет, мэрию. Скорее всего они владеют также и газетой. Они туго затянули удила на любом учреждении, которое может быть использовано как средство для выяснения правды. Так что правда здесь навеки под запретом.
Мы вернулись к катушкам микрофильмов и к переплетенным экземплярам ежедневного «Реджистера» и продолжили исследования. Среди прочего мы установили, что брат Клауса Оркенвольда, Дженсен Оркенвольд, владеет третьей частью угольной компании «Молния». Другими партнерами — каждый владелец одной трети — были некто по имени Энсон Кордэй, являющийся также издателем и редактором единственной городской газеты, и мэр Альберт Спекторски, политик с цветущим лицом, которого я повстречал прошлым летом, когда приехал в город со Студнем Джорданом в качестве «толкача» ярмарки. Паутина власти гоблинов стала явной: и, как я и подозревал, центром этой паутины была, судя по всему, угольная компания «Молния».
Когда наконец с нашим исследованием было покончено, мы вышли из библиотеки и осмелились заглянуть в бюро записи актов гражданского состояния, расположенное в подвале здания суда, находящегося тут же. Это место кишело гоблинами, хотя клерки в регистрационном офисе, занимающие должности, не облеченные никакой подлинной властью, были обычными людьми. Углубившись в громадные книги записей землевладения, главным образом для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, мы нашли там подтверждение своим подозрениям, что дом на Яблоневой тропе, где погибли Пенфилды и где теперь устроились мы, принадлежал Клаусу Оркенвольду, новому шефу полиции Йонтсдауна. Он унаследовал собственность Доры Пенфилд... после того, как убил ее и ее детей.
Нашим домохозяином, в чьем доме мы замышляли революцию против демонов, был один из них.
Вот он опять, проблеск этого таинственного знака — как будто существует такая вещь, как жребий, как будто наш неотвратимый жребий ведет нас к серьезной, возможно, даже смертельной схватке с Йонтсдауном и его гоблинской элитой.
Мы пообедали в городе, купили кое-какие продукты и вскоре после наступления темноты направились на Яблоневую тропу. Райа вела машину.
За обедом мы долго спорили — насколько разумнее было бы найти другое жилье, не принадлежавшее гоблинам. Но все же решили, что вызовем большее подозрение, если выедем из дома сразу после того, как заплатили за аренду, чем если останемся там. Жизнь в таком дурном месте, возможно, потребует от нас большей осмотрительности и осторожности, но мы надеялись, что будем в безопасности — настолько, насколько это возможно для нас в любом другом месте этого города.
Я до сих пор помнил о чувстве неловкости, возникшем у меня, когда мы заходили в дом в последний раз, но решил, что причина тому — расшатанные нервы и адреналиновое истощение. Хоть место это и тревожило меня, но никаких предчувствий, что мы можем попасть в беду, поселившись здесь, у меня не возникло.
Мы ехали по Западной Дунканноновой дороге и были в двух милях от поворота на Яблоневую тропу. Проезжая на зеленый свет светофора, мы заметили патрульный автомобиль йонтсдаунской полиции, остановившийся на красный свет справа от нас. Газопаровая лампа уличного фонаря бросала блики слабого пурпурного цвета. Они проникали сквозь грязное лобовое стекло автомобиля, давая возможность разглядеть копа, сидящего за баранкой. Это был гоблин.
Ненавистное лицо демона было едва различимо под человеческой оболочкой.
И тем не менее своим особым зрением я увидел кое-что еще, и на мгновение у меня перехватило дух. Райа проехала уже с полквартала, когда я сумел выдавить из себя:
— Тормози!
— Что?
— Быстро. Тормози у обочины. Выключи габаритные огни. Она выполнила все, как я сказал.
— Что-то не так?
Мое сердце как будто расправило крылья и забило ими, отчаянно падая вниз.
— Тот коп на перекрестке, — сказал я.
— Я его заметила, — ответила Райа. — Гоблин.
Я развернул зеркало заднего вида так, чтобы глядеть в него, и увидел, что светофор позади нас еще не сменил цвет. Полицейская машина по-прежнему стояла на углу.
