Талтос - Райс Энн (книги серии онлайн .txt) 📗

– Дорогая, вот теперь надо поесть, – сказала Мэри-Джейн.

– Прекрасно, прекрасно! – вздохнула Мона, вытянув руки и распрощавшись с ночью при входе в дом.

Она проплыла в кухню словно в состоянии восторженного экстаза и села за роскошный стол, накрытый Мэри-Джейн, которая по этому случаю выставила фарфор королевы Марии Антуанетты – самый изящный сервиз из всех в доме – с гофрированными позолоченными краями тарелок и блюдец. Умница! Ну до чего же замечательная у нее подруга! Как родившаяся в отнюдь не богатом доме девочка совершенно интуитивно выбрала самый хороший фарфор? Да, в ней поистине скрыты великие достоинства и возможности. Но насколько рискованная натура! И каким наивным оказался Райен, приведя ее к ним в дом и оставив их вдвоем.

Мэри-Джейн вошла в кухню с картонкой молока и коробкой сухого шоколада.

– Никогда не видела фарфора, подобного этому, – говорила она, захлебываясь от восторга. – Он похож на жестко накрахмаленную ткань. И как это им удается?

– Пожалуйста, не сыпь этот яд мне в молоко.

Мона подхватила коробку с молоком, надорвала ее и наполнила стакан.

– Я хотела сказать, как им удается делать фарфор неплоским, не могу понять этого. Разве что он мягкий, как тесто, прежде чем его обжигают?

– Не имею ни малейшего понятия, – пожала плечами Мона, – но всегда обожала этот стиль. Эти чашки не так уж хороши в столовой: там они затмеваются стенными росписями. Но выглядят просто великолепно на кухонном столе, и как мудро с твоей стороны было выбрать эти баттенбургские кружевные салфетки! Я снова проголодалась, так давай же примемся за ланч. Это великолепно! Давай начнем объедаться!

– У нас не было ланча, и ты не ела ни крошки, – сказала Мэри-Джейн. – Я боялась до смерти, что ты будешь ругать меня за то, что я прикасалась к этим вещам, но потом подумала: «Если Мона Мэйфейр будет возражать, я тут же поставлю их обратно».

– Моя дорогая, дом сейчас принадлежит нам, – победно улыбаясь, заявила Мона.

Боже, молоко было великолепно! Она расплескала его по столу, но оно было таким вкусным, удивительно вкусным!

– Выпей еще.

– Я пью, конечно, я пью его с удовольствием, – заверила Мона.

– Вижу, – сказала Мэри-Джейн, садясь на стул рядом с ней.

Все блюда были наполнены восхитительной, великолепной едой.

Мона положила себе на тарелку целую гору горячего риса. Не надо соуса – и так удивительно вкусно. Она начала есть, не дожидаясь Мэри-Джейн, которая ложку за ложкой бросала шоколадную пудру в свое молоко.

– Надеюсь, ты не возражаешь? Я просто обожаю шоколад. Не могу обходиться без него долго. Бывало время, когда я делала шоколадные сэндвичи – можешь себе представить? Знаешь, как я их делала? Я прокладывала пару шоколадок «Херши» между двумя кусками белого хлеба, сверху укладывала ломтики банана, а потом еще посыпала сахаром. Уверяю тебя, это было восхитительно.

– О, я понимаю и могла бы чувствовать то же самое, если бы не была беременна. Однажды за один присест я проглотила целую коробку вишен в шоколаде. – Мона поглощала одну полную вилку риса за другой. Никакой шоколад не сравнится с этим. Идея вишен в шоколаде померкла. А теперь заключительная деталь. Белый хлеб. Заманчивая идея. – Знаешь, я думаю, что мне необходимы сложные углеводы, – сказала она. – Об этом говорит мне мой малыш.

«Смеясь или напевая?» – мелькнула у нее мысль.

Нет проблем: все очень просто и естественно. Она ощущает себя в гармонии со всем миром, и для нее не составит труда возродить гармонию между Майклом и Роуан. Мона откинулась на спинку стула. Ее снова захватило видение: небо, усеянное звездами. Небо наверху вздымалось аркой – черной, чистой и холодной, а люди пели, и звезды были великолепны, удивительно великолепны.

– Что за мелодию ты так тихо напеваешь? – спросила Мэри-Джейн.

– Ш-ш-ш, ты слышишь?

Райен только что вошел в дом. Его голос доносился из столовой. Он разговаривал с Эухенией. Как удивительно было снова увидеть Райена! Разумеется, он не собирался выдворять Мэри-Джейн из дома.

Как только он вошел в кухню, Мона увидела выражение усталости на его лице и почувствовала жалость. На нем все еще был надет строгий костюм для похорон. Он должен носить костюм из креповой ткани в полоску – такую одежду предпочитают летом все мужчины. Ей нравилось, когда мужчины летом надевали такие костюмы и когда пожилые надевали соломенные шляпы.

– Райен, присоединяйся к нам, – предложила она, прожевывая очередную порцию риса. – Мэри-Джейн приготовила нам целый пир.

– Садитесь поближе, и я приготовлю вам тарелку, кузен Райен, – сказала Мэри-Джейн, вскочив с места.

– Нет, не могу, дорогая, – сказал он, педантично соблюдая формальности по отношению к Мэри-Джейн, своей родственнице из провинции. – Благодарю тебя, но я должен спешить.

– Райен вечно спешит, – хмыкнула Мона. – Райен, прежде чем уйдешь, прогуляйся хоть немного по саду. Там просто прекрасно. Взгляни на небо, прислушайся к пению птиц. И если ты еще не чувствовал сладкого запаха олив, самое время сделать это сейчас.

– Мона, ты поглощаешь рис в огромных количествах. Разве так нужно вести себя во время беременности?

Она постаралась справиться с приступом смеха.

– Райен, присядь и выпей стакан вина. Куда запропастилась Эухения? Эухения! Разве у нас не найдется вина?

– Я не хочу вина, Мона, благодарю.

Он отпустил жестом Эухению, на мгновение промелькнувшую в освещенных дверях, сгорбившуюся, злющую, всем недовольную.

Райен выглядел просто великолепно, несмотря на очевидное раздражение. Моне он вдруг представился с огромной тряпкой в руках, стирающим пыль со всего вокруг. Она рассмеялась.

Пора выпить глоток молока, а еще лучше целый стакан. Рис и молоко. Не удивительно, что техасцы едят эти продукты вместе.

– Кузен Райен, подождите минутку, – сказала Мэри-Джейн, – позвольте мне только наполнить вашу тарелку.

– Нет, Мэри-Джейн, благодарю тебя. Мона, я должен кое-что сказать тебе.

– Прямо сейчас, за обедом? Ну ладно, давай. Насколько это плохая новость? – Мона плеснула в стакан молока из картонки, пролив немного на стеклянный стол. – После всего, что уже случилось? Знаешь, в чем состоит проблема этой семьи? В закоснелом консерватизме. Меня часто занимает вопрос, не слишком ли это? Что ты думаешь на сей счет?

– Мисс Свинка, – сурово отозвался Райен. – Я разговариваю с тобой.

Мона смеялась уже едва ли не истерично. Как и Мэри-Джейн.

– Думаю, я получила здесь работу как повар, – сказала Мэри-Джейн. – И все, что мне нужно сделать с этим рисом, – добавить немного масла и чеснока.

– Опять она о масле! – Мона указала на Мэри-Джейн. – Везде масло! В этом весь секрет: поливать маслом все, что попадется на глаза. – Она подхватила ломоть белого хлеба и погрузила его в вязкую массу медленно тающего на блюдце масла.

Райен взглянул на свои часы – это был решительный сигнал, что он останется здесь не более чем на несколько минут. И, благодарение богу, не сказал ни единого слова о том, что заберет с собой Мэри-Джейн.

– Так в чем же дело, хозяин? – спросила Мона. – Выкладывай. Я готова к любой неожиданности.

– Не знаю… Не уверен… – тихо сказал он.

Этот ответ вызвал у Моны новый взрыв смеха. Или, быть может, виной тому послужило растерянное выражение лица Райена. Мэри-Джейн не переставала хихикать, прикрывая ладошкой рот.

– Мона, я ухожу, – сказал он, – но в хозяйской спальне лежат несколько ящиков с бумагами. Это вещи, которые нужны Роуан: записи, доставленные из ее комнаты в Хьюстоне. – Он покосился в сторону Мэри-Джейн, будто говоря: «Она ничего не должна знать об этом».

– О да, эти ее записи, – отозвалась Мона. – Я слышала, как вы разговаривали о них в последний вечер. Ты знаешь, мне рассказали смешную историю, Райен, что когда Дафна Дюморье… [18] Ты знаешь, кто это?

– Да, Мона.

– Так вот, когда Дафна Дюморье писала «Ребекку», она решила провести своего рода эксперимент, чтобы понять, как долго сможет продержаться, не называя имени той, от чьего лица ведется повествование. Майкл рассказал мне об этом. Это правда. И ты знаешь, к концу книги эксперимент уже не имел значения. Но ты никогда не узнаешь имени второй жены Максима де Винтера в этом романе или в кино. Ты видел фильм?