Они жаждут - Маккаммон Роберт Рик (книги без сокращений .txt) 📗
— А где он?
— Не могу сказать. Н Е М О Г У !
— Но он здесь, в Лос-Анжелесе?
— Он повсюду, — сказал Бенфилд. — Он видит и слышит все. Он знает, где я. Знает, где вы. Если он захочет, он найдет вас. Он позовет вас ночью, и вам придется идти к нему. Вам придется! — Он взглянул прямо в глаза Палатазину, его черные глаза были странно увеличены линзами очков. — Он рассердился на меня за то, что я не пришел к нему прошлой ночью. И на вас, за то, что вы меня задержали, да.
— Как его имя?
— Имя? У него нет… имени. До того, как он спас меня, я мстил им за обман, за то, что они дурачили меня, но Хозяин сказал, что они ему нужны живыми, и что этим я помогу ему в великой битве.
— Какой битве?
Бенфилд посмотрел на него, моргнув.
— В битве за Лос-Анжелес. Ему нужен город.
Холодный ужас накатил на Палатазина.
— А где находится Хозяин? А? Если бы я хотел найти его, куда мне пришлось бы идти? Ехать? Он прячется в Голливудских Холмах, так?
— Не могу я сказать, — ответил Бенфилд.
— Но где? В доме? В пещере?
Мерфи громко кашлянул. Палатазин поднял голову, увидел, что Цейтговель смотрит на него со странным выражением в глазах. «Пусть думают, что я спятил, — мысленно махнул он рукой. — Мне все равно теперь!» Он снова сконцентрировал все внимание на Бенфилде.
— Я хочу найти Хозяина, — сказал он с нажимом, словно это ему было крайне необходимо. — Я должен, пожалуйста, помоги мне.
— Ну, нет! Сначала вы сами должны понадобиться ему. Он должен позвать вас, тогда вы будете знать, как найти его.
Палатазин заставил себя успокоиться. Все лицо, казалось, горело, как в жару, но живот наполнял арктический холод.
— Уолтер, ведь ты — Таракан?
Бенфилд замер, словно окаменев. Губы медленно разошлись в оскале.
— Ты ничем не отличаешься от того ниггера, правильно? Ты только прикидывался моим другом, а сам все это время смеялся надо мной! Хочешь отправить меня обратно в сумасшедший дом? Снова! Но я тебе не позволю! Он не позволит тебе!
— А где он?! — завопил вдруг Палатазин и схватил Бенфилда за воротник. Рывком он опустил голову Бенфилда, ударив его лицом об стол, потом вторым рывком вздернул голову обратно. Бенфилд заворчал и потянулся к горлу Палатазина, из ноздрей его струйкой сочилась кровь.
— Где он прячется?! — снова завопил Палатазин, как безумный. Он потерял всякий контроль над собой, осталась лишь звериная ярость. Бенфилд усмехнулся, Мерфи и Цейтговель оттащили его в сторону.
— Нет, — сказал Цейтговель, глядя прямо в глаза Палатазина. — Не надо этого, капитан.
— Оставьте меня в покое! — Палатазин высвободился и встал, хрипло дыша. — Просто оставьте меня в покое! — Он снова двинулся к Бенфилду, но Цейтговель преградил ему дорогу.
— Я не понимаю, в чем дело! — сказал Палатазин. — Я должен заставить его говорить! Я должен!
Цейтговель покачал головой. Бенфилд усмехнулся и вытер кровь с лица.
— Уберите его отсюда, пока меня не вырвало! — внезапно потребовал Палатазин и мимо Цейтговеля протиснулся в коридор.
Вернувшись в свой кабинет, он раскурил трубку и попытался успокоиться. Но он не мог взять под контроль метавшиеся мысли. Сомнений не оставалось, Бенфилд был Тараканом, он знал, где прячется Хозяин. Но как заставить его говорить, как разорвать оковы, наброшенные на него ЗЛОМ? И тут еще более ужасная мысль пронзила его. А сколько в этом городе других, тех, что слышали голос Хозяина и повиновались ему? Сколько было их, крадущихся в ночи, жаждущих крови? Тысячи? Пять тысяч? Десять? Это произойдет незаметно, постепенно, но это уже началось. Крайек столько лет тому назад, а теперь Лос-Анжелес, и в конце концов город окажется во власти Хозяина и его выводка. Он обязан рассказать об этом сейчас, кому угодно, только бы выслушали. Может, журналистам? Шефу Гарнетту? Или, может вызвать Национальную Гвардию и зародыши надвигающегося ужаса будут найдены, выжжены, пронзены осиновыми кольями, пока они еще не стали достаточно сильными. Возможно, город эвакуируют, с вертолетов будут сброшены напалмовые бомбы…
Но нет. Они не поверят ему, не поверят. Он почувствовал, как засасывает его холод черного безумия. Ему никто не поверит?! Никто! Он вспомнил женщину-врача, Дельгадо, которую видел в том доме на Дос-Террос. Тела были отвезены в госпиталь. Возможно, удастся убедить ее. Да! Он потянулся к телефону, но тот зазвонил еще до того, как он поднял трубку.
— Капитан Палатазин, — сказал он.
— Энди? Это Гарнетт. Ты спустишься ко мне, прямо сейчас?
— Хорошо, сэр. Но сначала мне нужно позвонить…
— Энди, — голос стал тверже, тон ниже. — Я хочу видеть тебя прямо сейчас, немедленно. — Телефон щелкнул и замолчал.
Палатазин положил трубку обратно на аппарат, потом встал, двигаясь, словно зомби. Он чувствовал опустошение, страшную усталость, словно тело его разваливалось по швам.
Он миновал холл и вошел в кабинет начальника службы розыска. Когда он постучал в приоткрытую дверь, Гарнетт поднял голову и сказал:
— Входи, Энди, входи.
Палатазин вошел в кабинет.
— Как чувствуешь себя, Энди? — спросил Гарнетт, указывая на стул перед своим столом. — Прошлой ночью тебе пришлось поработать, как я понимаю?
— Да, сэр, — ответил Палатазин слабым голосом. — И не только мне.
— Я уже беседовал с лейтенантом Рисом и детективом Фаррисом. И скажу, что поработали вы чертовски славно. А теперь расскажи мне об этом парне, Бенфилде.
— В общем, я уверен, что это и есть Таракан, хотя у нас нет пока всех доказательств, необходимых, чтобы пришить ему дело намертво. И не похоже, что мы скоро добьемся от него признания.
— Но вы держите его по обвинению в нападении?
— Да. Нападение на женщину, нарушение правил уличного движения, сопротивление при аресте — все, что могли придумать.
Гарнетт кивнул:
— Ладно. Но по-вашему, в газеты сообщать еще рано?
— Да, я так думаю.
— И этот человек, которого вы взяли под стражу, в самом деле убил тех четырех женщин? И написал записки с подписью «Таракан»?
— Да, сэр. В последние две недели он изменил свой стиль, начал использовать смесь одурманивающих химикатов, чтобы оглушать свои жертвы. Мы продолжаем допрос.
— Понятно. — Несколько секунд Гарнетт сидел молча, пальцы его рук, лежавших на столе, были крепко сцеплены. Потом он посмотрел на Палатазина, прямо, твердо.
— Ты много поработал, чтобы разгрызть такой крепкий орешек, Энди. И никто во всем департаменте не может оценить того, что сделал ты, больше, чем я.
— Спасибо. Но думаю, до закрытия дела нам еще далеко.
— Это неважно. Ты хороший полицейский, Энди. Ты был отличным работником с самого начала своей работы, ты был гордостью нашего департамента. — Шеф чуть улыбнулся, взгляд его потеплел отблеском огня воспоминаний. — Помнишь старые времена? Когда ты был детективом первого класса, а я пытался подняться до сержанта? Шустрые мы были парни, верно? Так и шныряли по улицам, сверкали значками, совали их куда надо и куда не надо. Ну и въедливые мы были типы! Да, было время. А помнишь, как мы выследили снайпера на четвертом этаже отеля «Александрия»? Пятьдесят копов в вестибюле, все трясутся, никто не решается громко чихнуть — у того парня было ружье для охоты на слонов. А ты просто подошел к двери и постучал! У меня челюсть чуть не отпала, когда парень вышел из номера с поднятыми руками! Нет, ты помнишь это?
— Помню, — тихо сказал Энди.
— На такое нужно уметь решиться. А как насчет китайского душителя из ихнего гетто? Мы залегли на крыше с биноклями, и девица в одном окне принялась демонстрировать стриптиз? У этой подруги были самые здоровые груди, какие я только видел. Она могла бы сниматься в кино, честное слово. Да, было время! Никаких компьютеров, социологов, психологов, никто не делал за нас нашу работу. Мы шли на тротуары и стирали подошвы до мозолей, вот как мы работали, и мы не волновались насчет горы всяких бумаг и папок. Что ж, таков прогресс, верно? Похоже, что мы с тобой немного поугасли за все эти годы, поседели, сбавили пылу. Темп работы в наши дни все выше. Приходится учитывать столько противоречивых факторов. Об этом всегда побеспокоятся психологи и прочие парни в больших очках. Иногда у меня возникает желание взять и просто удрать с женой в Мексико-сити или в какое — нибудь подобное место. У тебя такого желания не возникало, Энди?
