Ангел боли - Стэблфорд Брайан Майкл (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗

— Я лишен вашего оптимизма относительно способности разгадать тайны нашего бытия в течение одной человеческой жизни, — ответил Таллентайр. — Я родился и получил образование, как вы понимаете, в ту эпоху, когда делались лишь первые неуверенные шаги в области органической химии. Я уверен, что однажды мы будем лучше понимать, из чего мы созданы и как мы воссоздаем себе подобных, но в настоящее время я могу лишь разжигать пламя разума. Возможно, мои внуки доживут до дня, когда бессмертие станет достижимой научной целью — но что касается меня самого, то я никогда не рассчитывал… Впрочем, возможно, я просто пытаюсь оправдать свою неудачу. Ближе к истине будет сказать, что я думал о бессмертии как о магическом явлении, необычным даре Демиургов, от которого я наотрез отказывался, так же как я отказывался преклоняться перед ними.

— Думаю, я не настолько горд, — честно признался Стерлинг.

— Существуют и иные причины опасаться льстивой змеи, — сказал Таллентайр. — Чего бы ни хотел от вас Паук, он может попытаться подкупить вас лживыми обещаниями. У меня мало общего с последователями святого Амикуса, но я знаю, что они ушли недалеко от истины в своих предположениях. Я склонен симпатизировать их недоверию, которое заставляет их сравнивать земных ангелов с Отцом Лжи.

— Я ничего не знаю об ордене святого Амикуса, кроме намеков, разбросанных по «Истинной истории мира», — сказал Стерлинг. — А их там немного. — Он повернулся к Глиняному Человеку и добавил: — Возможно, причина в том, что вы снисходили к их желанию хранить свои тайны?

— Раскрывать миру их тайны не было моей задачей, — согласился Адам Глинн.

— Ничего особенного они собой не представляли, — спокойно сказал баронет. — Это секта гностиков, считающих, что так называемые Демиурги являются демоническими существами, чей повелитель создал Вселенную, в то время как истинный Бог ответственен только за создание душ. Они утверждают, что пробуждение Демиургов предшествует уничтожению материального мира — или, по крайней мере, человечества, — но надеются, что вера в силу Христа все ещё может спасти несчастные заблудшие души. Я полагаю, что, в соответствии с их доктриной, этот ненатуральный Эдем должен являться соблазнительной ловушкой, созданной ставленником Дьявола, чтобы привести нас ко греху. Не знаю, как бы они объяснили то, что Демиург перенес нас сюда — учитывая то, что мы, скорее всего, уже прокляты и соблазнять нас более бессмысленно.

— Возможно, нас вызвали сюда, чтобы вернуть обратно лучше вооруженным для проведения в жизнь дела Антихриста, — легкомысленно предположил Стерлинг. — В самом деле, если ваши грешные братья в чем-то правы, то один из нас должен быть назначен на роль Антихриста.

— Если мы когда-либо вернемся в реальный мир, — уныло сказал Таллентайр, — не следует распространять там подобные слухи. Дэвид утверждает, что английские последователи святого Амикуса — надежные и доброжелательные люди. Но это не поможет тем, кого спалили на кострах благонамеренные фанатики, которые в целом были такими же доброжелательными и надежными, как следует быть людям.

Стерлинг не мог решить, насколько серьезны слова Таллентайра, но решил, что это не так важно. Они всего лишь убивали время, ожидая неизвестно чего.

Вскоре они остановились отдохнуть. Стерлинг снова начал испытывать жажду, по сравнению с которой потускнел и утратил значение его голод, но нигде не было видно и подобия фруктов, и они больше не нашли ни одного ручья. Он посмотрел сквозь зеленый полог на ярко-голубое небо. Он подумал, что, возможно, им стоило оставаться на месте, так как они в любом случае находились на расстоянии вытянутой руки или окрика существа, перенесшего их сюда, которое в любой момент могло перебросить их куда угодно. Так зачем они выбиваются из сил вместо того, чтобы просто подождать и посмотреть, что случится?

— Напрасная трата времени, — сказал он наконец Таллентайру. — Почему ничего не происходит? Наверняка то, что принесло нас сюда, рассчитывало на что-то большее, чем на наблюдение за горсточкой бродящих по этому бесконечному лесу людей, страдающих от голода и жажды. Или мы тут только для того, чтобы ставленник Дьявола мог подслушивать наши разговоры?

— Сомневаюсь, — ответил Таллентайр. — Он также мог наблюдать за нами и в Ричмонде, у него должна быть особая причина, чтобы доставить нас сюда. Может быть, он наблюдает за нами, выясняя, являемся ли мы теми, кем кажемся, или нет.

— Что вы имеете в виду? — несколько резко спросил Стерлинг.

— Я имею в виду, что вы или я — видимо, даже не зная того, — одержимы кем-то из противников Паука. Раньше я был одержим существом, которое мы назвали Сфинкс. Я захватил часть силы Сфинкс в сон, созданный Пауком. Я дал тогда свое согласие добровольно, но меня также легко меня могут использовать и без моего согласия.

Что бы мы ни угадали о природе и мотивах существа, поймавшего нас, мы можем быть точно уверены в одном. Оно боится. Чтобы проделать все это, ему пришлось использовать часть своей силы, что сделало его немного слабее. Неважно, насколько мало было затраченное усилие, оно все равно может склонить чашу весов в пользу его соперников. Это основная причина его загадочных действий: оно старается замаскировать свои планы, мотивы и способности от остальных Демиургов.

Стерлинг попытался сглотнуть, как-то втянуть влагу из воздуха, остававшегося влажным, хотя они поднялись над уровнем моря, но рот был сух. Он беспокойно взглянул на Глиняного Человека и снова повернулся к Таллентайру.

— Но мы с вами лишь люди, — сказал он после паузы. — Или нет?

— Может быть, а может быть, и нет. Не все одержимые знают об этом. Терпение, доктор Стерлинг. Я не обещаю вам, что мы все выясним, но когда придет время, что-то да случится. И я не обещаю вам, что случится что-то безобидное. Я только прошу вас задуматься о том, что я сказал прошлой ночью. Сохраняйте мужество, и что бы ни произошло, постарайтесь это понять.

«Я мертв, — неожиданно подумал Стерлинг. — Я мертв и иду в Ад. Это наверняка испытание, проверка на прочность. Я прохожу проверку ради моей бессмертной души, а Дьявол насмехается надо мной, заставляя погружаться в неуверенность».

Он не мог в это поверить, догадка была не менее бессмысленна, чем все остальные. И он точно знал, что мир, которому он доверял, предал его. Можно было верить лишь в то, что ничему нельзя стало верить. Он потерял чувство истинности, и сквозь голод и жажду исподволь поднималось иное чувство: стремление восстановить свою веру и порядок вещей. Он устало опустил голову.

«Что случилось с моей любовью к открытиям? — думал он. — Где моя душевная смелость?»

Он почувствовал, как кто-то опустил руку ему на плечо, и, обернувшись, увидел Адама Глинна.

— Таллентайр прав, — сказал человек, вышедший живым из могилы. — Это теперь наш мир, и мы должны сделать все возможное. Если на Земле и Небе существуют вещи большие, чем то, о чем мы осмеливались мечтать, то нам надо научиться быть более разносторонними в наших мечтах. Что нам ещё остается?

И Стерлинг кивнул.

— Что же ещё?