Пробудившие Зло (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ" (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Доброго утречка, Тимофей Павлович! — поздоровался профессор, подходя к автомобилю.
— И вам не хворать! — отозвался Квазимодо, окинув профессора цепким взглядом.
Профессор для проездки за город оделся подобающим образом: высокие резиновые сапоги и выцветшая, но еще крепкая энцефалитка с капюшоном. Удовлетворившись результатами осмотра (сам Квазимодо был одет подобным же образом), горбун бросил окурок на землю: — Не рано я?
— Не волнуйся, Тимофей Павлович, я бы собрался и раньше, — ответил профессор. — У нас, стариков, со сном вечные проблемы… Правда, к слову сказать, коньячок крепкому сну хорошо способствует!
— Еще бы! — согласился горбун. — Особенно хороший коньячок! Вы готовы?
— В путь! — Профессор открыл дверь машины и залез в салон.
— Куда катим? — поинтересовался Квазимодо.
— Пока в сторону Прохоровки, — ответил Дмитрий Михайлович.
Горбун, усевшись за руль, кивнул и выжал сцепление, переключил передачу и неторопливо покинул двор. Город в этот ранний час только-только оживал, готовясь к предстоящему рабочему дню. Промчавшись по безлюдным улицам, автомобиль покинул пределы города, выскочив на трассу. Три часа пути до Прохоровки профессор проспал словно младенец, выныривая из дремотного состояния только на маленьких остановках, чтобы справить малую нужду.
— Вот ведь как бывает, милейший Тимофей Павлович, — со смехом сказал он на первой остановке, — дома, да мягкой удобной кровати — и сна ни в одном глазу! А в трясущейся машине — извольте, дрыхну, как сурок в зимней спячке!
На подъезде к Прохоровке, довольно-таки большому поселку, Квазимодо разбудил посапывающего попутчика:
— Куда дальше?
— После Прохоровки будет мост, а за ним неприметный поворот, — сообщил Крылов. — Сильно не гони, а то проскочим.
УАЗик горбуна на полном ходу пролетел через поселок и переехал небольшой, слегка покосившийся бревенчатый мосток, сложенный, наверное, еще при царе горохе.
— Вот, вот он нужный поворот! — Профессор указал пальцем на съезд с трассы. — Теперь километров десять по грунтовке до небольшого сельца под названием Верхние выдры, а там еще пяток до бабкиной деревеньки.
Квазимодо «крутанул руля», съезжая с трассы на разбитую, изобилующую выбоинами и канавами грунтовку. Автомобиль, полностью оправдывая свое народное название, козликом запрыгал по ямам.
— Чтоб вас всех разорвало, не дорога, а стиральная доска! — выругался Квазимодо, активно работая «баранкой» в жалких попытках объехать наиболее «выдающиеся» колдобины, заполненные вязкой подсыхающей грязью.
— Так здесь кроме лесовозов и не ездит никто, — философски заметил профессор. — Вот и раздолбали дорогу в хлам!
— Могли бы грейдер почаще пускать! — возразил горбун.
— Да кому оно надо? — пожал плечами Крылов.
— Вот именно! — согласился с ним Квазимодо. — В этой гребанной стране никому ничего не надо! И через сто лет эта дорога останется такой же дерьмовой, как и сегодня!
На десятикилометровый отрезок пути до Верхних выдр «путешественники» потратили почти час. На проплывающее за окном село в двадцать-тридцать разномастных деревенских дворов, с домами не первой свежести, горбуна бросил лишь мимолетный взгляд:
— Не богатое местечко.
— А где сейчас хорошо? — риторически спросил профессор. — Хотя природа здесь знатная! И свежий воздух…
— А ты, Дмитрий Михалыч, помнишь парашу на свежем воздухе? — опошлил романтический настрой профессора уголовник. — Где-нибудь в Магадане или Якутии? Зимой, градусов этак в тридцать-сорок ниже нуля? Где дерьмо на лету застывает, до земли не долетев?
— Хоть и давно это было, но как вчера… — передернув плечами, сказал Крылов. — Сяду иногда в своем теплом ватерклозете, бумажку мягкую в руки возьму… А перед глазами корявый горбыль лагерного «дальняка»… Из щелей, да дыр так свистит и поддувает, что бубенцы звенеть начинают, едва только штаны спустишь!
— Верно! — весело хохотнул горбун, объезжая по заросшей травой обочине очередную глубокую лужу. — Звенят так, что за километр слышно! Поэтому, ну его, свежий воздух! Я лучше в теплом толчке заграничной «вонючкой» побрызгаю!
— И правда, ну его! — согласился с доводами горбуна профессор. — Накушался в свое время!
— Вот за что я тебя уважаю, Михалыч, так это за то, что ты насквозь свой, с понятием! — произнес Квазимодо. — Хоть ты и чудик, и статья у тебя дрянь — политическая! Ох, ты ж… — Машину подкинуло в очередной раз — горбун чувствительно приложился грудью к рулевой колонке.
— Осторожнее рули, Тимофей Павлович! — посоветовал Крылов. — Если машину угробим — в этой глуши даже помощи ждать неоткуда!
— Да понял уже, — проворчал Квазимодо, сбрасывая скорость до минимума.
От верхних выдр до заброшенного хутора бабки-колдуньи вела узкая, в одну колею, основательно подзаросшая мелким кустарником, дорога. УАЗик пока справлялся с дорожными неудобствами, но как там будет дальше — одному Богу известно. Прислушавшись к совету профессора, горбун вел «козлика» осторожно. Пару раз автомобиль буксовал на особо разбитых участках дороги, но, к облегчению «путешественников», хоть с трудом, но выскакивал из грязи.
— Ты когда в прошлый раз сюда ездил, тут такая же беда с дорогой творилась? — поинтересовался уголовник.
— Лучше дорога была, — ответил Крылов. — В тот год лето особо засушливым было, а нынче, считай, весь июнь поливало.
— Да, на копейке мы бы тут не проехали, — кивнул Квазимодо. — А «козлик» ничего, вытянет за милую душу!
Убив на еще час на дорогу, автомобиль «путешественников», наконец-то выполз на пригорок, с которого открывался вид на маленькую деревеньку не больше десятка дворов, большая часть из которых оказалась брошенной.
— Приехали, — сообщил Дмитрий Михайлович.
— Ну и дырень! — поделился мыслями с профессором Квазимодо. — Тут что, и электричества нет? — заметив отсутствие линии электропередач, спросил уголовник.
— Электричества нет, — подтвердил старик.
— Вот те и электрификация всей страны! — хохотнул Квазимодо. — Как же они тут живут-то?
— Как наши далекие предки жили, так и живут, — ответил профессор. — Рули вон к той крайней избушке, что возле леса, — показал рукой направление Дмитрий Михайлович. — Там наша кудесница и обитает.
«Козлик» неспешно скатился с пригорка проехал мимо пары заброшенных домов и остановился возле покосившего плетня искомой избушки.
— Собак-то хоть твоя бабка не держит? — спросил Квазимодо. — Не теплю этих тварей! — озлобленно произнес он.
— Травили собаками? — догадался профессор.
— Неоднократно, — подтвердил горбун. — Я один раз в бега подался… Так в лохмотья порвали — едва очухался после.
— Нет у нее собак, — сообщил Крылов. — Кот у нее есть. Здоровущий такой котяра, черный. Я уже давно заметил, если какой чертовщинкой попахивает — собаки не водятся!
— Вот и в ёлочку, что не водятся! — обрадовался Квазимодо, сползая с водительского кресла. — Ну, не люблю я их! — повторил он.
Профессор тоже вышел из автомобиля. С минуту они топтались, разминая затекшие за долгую дорогу конечности.
— Слушай, Михалыч, а чего никто поглазеть не вылез? — Квазимодо вертел по сторонам головой, пытаясь увидеть хоть одного жителя деревеньки. — Чай не каждый день гости в эту дыру заезжают? Или вымерли все? — Квазимодо по-хозяйски распахнул калитку и шагнул во двор. — Эй, есть кто живой? — крикнул он, отбрасывая носком сапога невесть откуда появившегося черного петуха. — Бабуль, выходи, к тебе гости пожаловали!
— Стой! — предостерегающе воскликнул профессор, но опоздал.
Квазимодо едва успел сделать пару шагов по направлению к большому, сложенному из толстых потемневших бревен, дому, как его ноги покосились, а голову пронзил болезненный спазм. Дыхание перехватило, а сердце заколотилось с такой чудовищной скоростью, что казалось, вот-вот и оно выскочит из груди. Просипев нечто нечленораздельное, Квазимодо сложился пополам, и его вырвало яркой желчью. Ноги подогнулись, и уголовник впечатался коленями в мягкую, испачканную собственной рвотой, землю.
