ОНО - Кинг Стивен (первая книга .txt) 📗
— Я часто думаю в это время года, что людям не пристало жить так далеко от экватора, во всяком случае, на этой широте, — сказала миссис Дуглас. Она улыбнулась — и странное выражение у нее на лице исчезло, теперь она уже походила на самое себя. «Такого выражения у нее уже не увидишь», — в полной обескураженности подумал Бен.
— До прихода весны у меня такое чувство, точно я старею, а затем по весне снова оживаю и молодею. И так каждый год. Ты уверен, что доберешься до дома благополучно?
— Не беспокойтесь, все будет нормально.
— Не сомневаюсь. Хороший ты мальчик, Бен.
Он снова потупился, покраснел, воззрился на ее туфли. Она ему нравилась, как никогда прежде.
В вестибюле мистер Фазио предупредил, не отрывая взгляда от кучи мусора:
— Поосторожней на улице, мальчик, мороз кусается.
— Постараюсь.
Он добрался до своего шкафчика, открыл его, нацепил поверх джинсов теплые зимние брюки. Ему до боли было досадно, когда мать настояла на том, чтобы он их носил, особенно в холодные зимние дни, точно он маленький. Но Бен был рад, что прихватил их сегодня. Он медленно направился к выходу, на ходу застегивая «молнию» на куртке, нахлобучивая капюшон и натягивая варежки. Затем вышел, постоял недолго на ступенях крыльца, слышал, как захлопнулась за ним дверь и лязгнул засов.
Над школой низко нависло лиловое небо. Ветер не унимался. Защелки на веревках флагштока стучали о стальной столб. Ветер ударил в теплые, нежные щеки Бена, отчего они сразу онемели.
«Поосторожней на улице, мороз кусается».
Бен поспешно затянул потуже шарф, в нем он походил на карикатурного Реда Райдера — маленький, толстый. Закатное небо было великолепно в своей сказочной красоте, но Бену было не до красот: пробирал холод. Не останавливаясь, он поспешил домой.
Поначалу ветер дул ему в спину и идти было вполне терпимо, по существу, ветер его подгонял. Однако у Кэнел-стрит Бен повернул направо, навстречу противному ветру. Теперь он не давал ему идти спокойно, как будто хотел выяснить с ним отношения. Шарф пришелся весьма кстати, но все равно толку от него было немного. Ресницы у Бена заиндевели, сопли в носу замерзли. Ноги стали неметь. Время от времени Бен охлопывал себя под мышками, чтобы согреться. Ветер гудел, завывал, и в его голосе слышалось что-то почти человеческое.
Бену было страшно, но вместе с тем было и какое-то бодрящее чувство. Страшно потому, что теперь он вполне оценил рассказы о морозе, например, Джека Лондона «Разжечь костер», теперь он понял, как замерзают насмерть. Вполне возможно замерзнуть насмерть в такую ночь, когда температура упадет до пятнадцати градусов ниже нуля.
Труднее объяснить, отчего он ощущал бодрость. К ней примешивалось чувство одиночества, почти меланхолия. Он был под открытым небом, его несло на крыльях ветра, и никто из людей, обитавших за ярко освещенными окнами, не видел его. Они были у себя дома, где было светло и тепло. Они не ведали, что он прошел мимо, лишь он один знал об этом. И эта тайна, известная лишь ему одному, бодрила его.
Порывы ветра обжигали, кололи кожу, точно иголки. Из носа белыми струями шел пар.
Закатное небо окрасилось холодной желто-оранжевой полосой, над головой замерцали первые звезды. Между тем Бен вышел к Каналу. До дома оставалось всего три квартала. Бену не терпелось поскорее окунуться в тепло, согреться.
И тем не менее он остановился.
Канал, заключенный в бетонный шлюз, замерз намертво и отливал розовато-молочными тонами. Поверхность его была неровной от торосов. Застылая, пуританская, но в то же время редкая красота.
Бен посмотрел в другую сторону — на юго-запад, на Пустыри. Как только он повернулся, ветер снова задул ему в спину. Зимние брюки Бена захлопали на ветру. Бетонный шлюз тянулся на полмили и далее, не доходя Пустырей, обрывался; в это время года Пустыри представляли собой скопище обледенелых кустов-скелетов.
На льду Канала стояла какая-то фигура.
Бен посмотрел на нее в удивлении. «То, что человек стоит на льду, не так удивительно, но почему на нем такая одежда в зимнюю пору? Невозможно в это поверить».
Незнакомец был одет в клоунский костюм серебристо-белого цвета, и этот костюм трепетал на ветру. На ногах у клоуна были огромные оранжевые ботинки. Под цвет им на костюме виднелись большие пуговицы-помпоны. Одной рукой он держал связку ярких воздушных шаров, и когда Бен заметил, что ветер относит шары в его сторону, он еще более уверился в нереальности происходящего. Он зажмурил глаза, протер их и снова открыл. Шары, казалось, по-прежнему относило в его сторону.
«Поосторожней на улице, мороз кусается», — прозвучал в голове голос мистера Фазио.
Должно быть, это какая-то галлюцинация или мираж, появившийся по прихоти погоды. Да, человек на льду — почему бы и нет, очень может быть; можно даже с натяжкой представить, что он решил выйти на мороз в клоунском костюме, но шары… Как они могут лететь навстречу ему, Бену, против ветра? А ведь и в самом деле, их относит в его сторону.
— Бен! — окликнул его клоун на льду. Бену показалось, что он только в мыслях услыхал этот голос, хотя, похоже, он не ослышался — его окликнули, и он это явственно слышал. — Хочешь шарик, Бен?
В голосе клоуна было что-то до того нехорошее, жуткое, что Бен хотел было дать деру, но его ноги замерли, точно припаянные к земле, как качели на школьном дворе.
— Они летают, Бен. Какой ни возьми. На, попробуй.
И клоун двинулся по льду к мосту, на котором стоял Бен. Бен наблюдал за ним как оцепенелый; точно так птица застывает на месте, видя приближающуюся змею. Воздушные шары должны были лопнуть на таком морозе, но они не лопались, они взмывали вверх и качались впереди клоуна, тогда как по логике вещей должны были бы качаться за спиной клоуна, отнесенные ветром в сторону Пустырей. У Бена мелькнула мысль, что это странное существо появилось именно оттуда.
Он заметил еще кое-что странное.
Хотя последние лучи заходящего солнца расцветили лед розоватым сиянием, клоун не отбрасывал тени. У него вообще не было тени.
— Тебе здесь понравится, — сказал клоун. Теперь он подошел уже довольно близко и слышалось цоканье его странных ботинок по неровному льду. — Тебе здесь очень понравится, вот увидишь. Всем мальчишкам и девчонкам, которых я знаю, здесь очень нравится: все равно что «Остров Чудес» из «Пиноккио» или «Небывалая страна» из «Питера Пэна». Им вовсе уже не нужно дальше расти, чтобы стать взрослыми. Это ли не мечта всех детишек? Ну что же ты, смелее. Посмотришь наши достопримечательности. Возьми-ка шарик. Будешь кормить слонов, кататься на чертовом колесе. Знаешь, как тебе понравится! Знаешь, как ты будешь летать!
И несмотря на страх, Бен обнаружил, что в душе отчасти желает получить воздушный шар. У кого еще на свете будет шар, который полетит против ветра? Слыханное ли это дело? Такого никто не видел. Да, он хочет воздушный шар и хочет заглянуть в лицо клоуна, который, нагнув голову, смотрит на лед, точно пряча лицо от убийственно резкого ветра.
Кто знает, что бы могло случиться, не раздайся звон часов на городской ратуше. Пробило пять часов. Бен не знал, что бы тогда было, да и не хотел знать. Самое главное, что звон этот раздался, гулко отозвавшись в морозном воздухе. Клоун поднял голову, точно вздрогнул, и Бен увидел его лицо.
«Мумия! Боже, да это же мумия!» — первым делом мелькнуло у него в сознании, и сразу накатил головокружительный, обморочный страх. Бен невольно стукнул руками по ограде моста, чтобы не упасть в обморок. Разумеется, это была не мумия, не могло быть мумией. Бен это знал, но первой мыслью было, что это мумия из старого фильма, который он смотрел как-то вечером в прошлом месяце в передаче «Театр ужасов». Роль этого запыленного от времени чудовища исполнял Борис Карлофф.
Нет, все-таки это не мумия, не может быть. Мумии в фильмах ненастоящие, выдуманные. Всем это ясно, даже детям. Однако же…
