Баллада о блуждающей пуле - Кинг Стивен (книга регистрации txt) 📗
«Нет», — сказал редактор. «В буквальном смысле слова он их не видел, но в ином смысле… мне кажется, да. Вы ведь знаете, что астрономам было известно о существовании Плутона задолго до того, как были сконструированы достаточно мощные телескопы, чтобы увидеть его. Они узнали о нем, изучая орбиту Нептуна. Также и Рэг изучал форнитов. Обратил ли я внимание, что они любят есть по вечерам? — спрашивал он меня. Он давал им еду в течение целого дня, но заметил, что исчезает она чаще всего после восьми вечера». «Галлюцинация?» — спросил писатель. «Нет», — сказал редактор. «Просто его жена выгребала еду из пишущей машинки, когда Рэг выходил на вечернюю прогулку. А он выходил на прогулку каждый вечер в девять часов».
«Что же она на вас так нападала?» — проворчал агент. Он поудобнее разместил свое массивное тело в шезлонге. «Она же сама питала фантазии этого бедняги».
«Вы не понимаете, почему она позвонила мне и почему была так расстроена», — сказал редактор спокойно. Он посмотрел на жену писателя. «Вам, я уверен, это должно быть понятно, Мэг».
«Может быть», — ответила она и скосила глаза на своего мужа. «Она рассердилась не из-за того, что вы подыграли его фантазиям. Она боялась, что вы можете разрушить их».
«Браво», — редактор зажег новую сигарету. «И еду она убирала по той же причине. Если бы еда не исчезала бы из машинки, Рэг пришел бы к логическому выводу, основанному на абсолютно алогичной предпосылке. А именно, что его форнит умер или покинул его. А значит, не будет и форнуса. А значит, он не сможет больше писать. А значит…»
Редактор позволил сигаретному дыму унести вдаль последние слова и продолжил.
«Он думал, что форниты бодрствуют по ночам. Им не нравится шум — он заметил, что не может писать на следующее утро после шумных вечеринок, они ненавидят телевизор, они ненавидят электричество. Они ненавидят радий. Рэг продал телевизор за двадцать долларов и выбросил электронные часы с радиевым циферблатом, — так он писал мне. Затем вопросы. Как я узнал о форнитах? Живет ли у меня форнит дома? Если да, то что я думаю по поводу того и этого? Я думаю, можно не уточнять. Если вы когда-нибудь покупали породистую собаку и можете вспомнить те вопросы, которые вы задавали по поводу кормления и ухода за ней, то вы знаете почти все те вопросы, которые задал мне Рэг. Один небрежный рисунок под моей подписью открыл ящик Пандоры». «Что вы ему ответили?» — спросил агент. Редактор медленно произнес: «Вот когда началось настоящее бедствие. И для него, и для меня. Джейн просила потакать ему во всем, я так и поступал. К несчастью, я даже переусердствовал. Я писал ему ответ дома и был очень пьян. Квартира казалась мне такой пустой. Воздух был спертым, пахло застоявшимся сигаретным дымом. Вещи пришли в полный упадок после ухода Сандры. Покрывало на кровати сбилось. Раковина была полна грязной посуды, и все в таком же роде. Человек средних лет, неспособный поддерживать свой дом в порядке».
«И вот я сел за пишущую машинку и заправил лист собственной почтовой бумаги. И я подумал: мне нужен форнит. В действительности, мне нужна дюжина форнитов, чтобы усыпать весь этот одинокий дом форну-сом. В тот момент я был достаточно пьян, чтобы позавидовать иллюзии Рэга Торпа».
«Разумеется, я написал Рэгу, что у меня есть форнит. Я написал, что мой удивительно напоминает его по всем свойствам. Бодрствует ночью. Ненавидит громкий шум, но, по-моему, любит Баха и Брамса… Лучше всего мне работалось вечерами под их музыку, — писал я. Я обнаружил, что мой форнит отдает безусловное предпочтение болонской копченой колбасе… пробовал ли Рэг давать ее своему форниту? Я просто оставлял кусочки на своем рабочем месте, и к утру они почти всегда исчезали. Если, конечно, предыдущим вечером я не был в шумном месте. Я написал, что рад узнать о радие, хотя у меня и не было наручных часов со светящимися цифрами. Я написал ему, что форнит со мной с колледжа. Я так увлекся своим изобретением, что исписал почти шесть страниц. В конце я добавил какие-то формальные замечания по поводу рассказа и поставил подпись». «А внизу под подписью?» — спросила жена агента.
«Ну разумеется. Fornit Some Fornus». Он сделал паузу. «Вы не видите в темноте мое лицо, но я могу признаться вам, что краснею. Я был так пьян. Я был так самодоволен… Возможно, утром мою голову посетили бы более трезвые мысли, но к тому времени было уже поздно».
«Вы отправили письмо накануне?» — пробормотал писатель.
«Да, отправил. А потом, в течение полутора недель я ждал, затаив дыхание. Потом ко мне пришла рукопись, но в конверт не было вложено письма. Сокращения были сделаны в соответствии с моими пожеланиями, и я подумал, что теперь рассказ идеально подходит по объему. Но рукопись была… Короче, я положил ее в портфель, отнес домой и сам перепечатал. Все страницы были покрыты странными желтыми пятнами. Я подумал…» «Моча?» — спросил агент.
«Да, именно это я и подумал. Но это не была моча. А когда я пришел домой, в почтовом ящике меня ждало письмо от Рэга. На этот раз на десяти страницах. С желтыми пятнами. Он не нашел болонской копченой колбасы и попробовал другой сорт».
«Он написал, что им очень понравилось. Особенно с горчицей».
«В тот день я был трезв, как стеклышко, но его письмо в сочетании с этими трогательными пятнами горчицы на страницах рукописи побудило меня напиться».
«Что еще было написано в письме?» — спросила жена агента. Рассказ захватывал ее все больше и больше, и она подалась вперед, вытянув голову над своим солидным брюшком и напомнив жене писателя Снупи, который стоит у своей конуры, изображая хищную птицу.
«Только две строчки о рассказе на этот раз. Все письмо посвящено форниту… и мне. Болонская колбаса — это была действительно прекрасная идея. Рэкну она очень понравилась, и благодаря…» «Рэкну?» — спросил писатель.
«Так звали его форнита», — пояснил редактор. «Рэкн. И благодаря болонской колбасе Рэкн помог ему переделать рассказ. На остальных страницах был сплошной параноидальный бред. Вам в жизни не приходилось читать ничего подобного».
«Рэг и Рэкн… брак, составленный на небесах», — сказала жена писателя и нервно хихикнула.
