Баллада о блуждающей пуле - Кинг Стивен (книга регистрации txt) 📗
Редактор прочертил сигаретой зигзаг в вечернем воздухе.
«Рассказ немного длинноват, и я попросил бы вас сократить его на пятьсот слов, если это возможно. Я бы удовлетворился и двумястами словами, если нет другого выхода. Мы всегда можем выбросить карикатуры. Вы можете позвонить мне». Внизу я поставил подпись и письмо отправилось в Омаху».
«Вы что, дословно помните его?» — спросила жена писателя.
«Я хранил всю корреспонденцию в отдельной папке. Его письма и копии своих. К концу набралась солидная стопка, в том числе там было три или четыре письма от Джейн Торп, его жены. Я часто перечитывал эту папку. Безрезультатно, разумеется. Пытаться понять, что такое блуждающая пуля, это примерно то же самое, что и пытаться разобраться, как у ленты Мебиуса может быть только одна сторона. Вот как обстоят дела в лучшем из всех возможных миров. Да, я помню почти все эти письма слово в слово. Ну что ж, есть люди, которые помнят наизусть Декларацию независимости».
«И он позвонил вам на следующий день», — сказал агент, улыбаясь.
«Нет, не позвонил. Некоторое время спустя после „Антиподов“ Торп вообще перестал пользоваться телефоном. Его жена сказала мне об этом. Когда они переехали в Омаху из Нью-Йорка, они даже не поставили телефон в своем новом жилище. Видите ли, ему пришло в голову, что телефонная связь работает не на электричестве, а на радии. Он полагал, что это одна из двух или трех очень тщательно сохраняемых мировых тайн. Он заявил своей жене, что именно из-за радия растет число раковых заболеваний, а не из-за сигарет, автомобильных выхлопов или промышленного загрязнения. В трубку каждого телефона вставлен маленький радиевый кристалл, и каждый раз, когда вы говорите по телефону, вы получаете большую дозу радиации».
«Да он совсем помешался», — вырвалось у писателя, и все засмеялись.
«Он написал мне», — сказал редактор, отбрасывая окурок в направлении озера. «Вот что было в его письме: „Дорогой Хенри Уилсон (или просто Хенри, если вы не против)! Ваше письмо приятно взволновало меня, и еще большее удовольствие доставило моей жене. Деньги — это прекрасно… хотя, если честно, сам факт публикации в „Логане“ кажется мне более чем достаточным вознаграждением (но я возьму их, возьму). Я просмотрел ваши предложения по сокращениям, и согласен с ними. Они улучшат рассказ и позволят освободить место для этих ваших карикатур. С наилучшими пожеланиями, Рэг Торп“.
«Под его подписью был маленький забавный рисунок. Скорее даже машинально нацарапанный набросок. Глаз в пирамиде, как на долларовых банкнотах. Но вместо „Novus Ordo Seclorum“ на знамени внизу было написано „Fornit Some Fornus“.
«Что-то по латыни или из Гручо Маркса», — сказала жена агента.
«Просто одно из проявлений возрастающей эксцентричности Рэга Торпа», — сказал редактор. «Жена сказала мне, что он начал верить в „маленький народец“, нечто вроде эльфов или фей. Они были добрыми духами, и он думал, что один из них живет в его пишущей машинке». «О Боже мой», — сказала жена писателя.
«Торп считал, что у каждого форнита есть небольшое устройство, нечто вроде бесшумного ружья, заряженного… порошком счастья — я думаю, так это следует назвать. А порошок счастья…»
«…назывался форнус», — закончил писатель, широко улыбнувшись.
«Да. И его жене это тоже казалось очень забавным. Поначалу. Она ведь думала сначала — Торп выдумал форнитов за два года до того, еще когда только задумывал „Антиподов“ — что Рэг просто подшучивает над ней. И, возможно, так оно сначала и было. Сначала это было выдумкой, потом суеверием, а потом непоколебимой верой. Это была… блуждающая фантазия. Но кончилось все это плохо. Очень плохо».
Все сидели в молчании. Улыбки исчезли с лиц. «У форнитов была своя смешная сторона», — сказал редактор. «Машинка Торпа стала очень часто ломаться в конце их пребывания в Нью-Йорке и на новом месте в Омахе. Он взял машинку напрокат, когда отдал свою в починку после первой поломки в Омахе. После того, как Рэг получил свою машинку обратно, через несколько дней ему позвонил менеджер и сказал, что пришлет счет за чистку обеих машинок».
«В чем там с ними было дело?» — спросила жена агента. «Мне кажется, я догадываюсь», — сказала жена писателя.
«Они были набиты едой», — пояснил редактор. «Крошечными кусочками пирожных и печенья. А клавиатура была вся вымазана арахисовым маслом. Рэг кормил форнита в своей машинке. Он также совал еду во взятую напрокат машинку на тот случай, если форнит переселился в нее».
«Как маленький ребенок», — сказал писатель. «Вы понимаете, что тогда я ни о чем об этом не подозревал. Я написал ему ответ, чтобы сообщить, как я рад. Секретарша напечатала письмо и принесла мне его на подпись, а сама куда-то вышла. Я подписал его, но она не возвращалась. И тогда — сам не знаю зачем — я нацарапал такой же рисунок под подписью. Пирамида. Глаз. И „Fornit Some Fornus“. Безумие. Секретарша увидела рисунок и спросила, отсылать ли письмо в таком виде. Я пожал плечами и сказал, чтоб отсылала».
«Через два дня мне позвонила Джейн Торп. Она сказала мне, что письмо очень взволновало Рэга. Рэг подумал, что он нашел родственную душу… еще одного человека, который знает о существовании форнитов. Видите, какое сложилось идиотское положение? Форнит в то время мог оказаться для меня чем угодно, от искалеченной обезьянки, потерявшей правую руку, до польского ножа для мясных блюд. Как впрочем и форнус. Я объяснил Джейн, что я просто скопировал собственный рисунок Рэга. Она захотела узнать, почему. Я замял вопрос, хотя настоящим ответом на него было бы признание, что я был очень пьян, когда подписывал письмо».
Он сделал паузу, и неприятное молчание воцарилось на лужайке. Все стали смотреть на небо, на озеро, на деревья, хотя за последние одну-две минуты в них не произошло никаких интересных изменений.
«Я пил в течение всей моей взрослой жизни, и я не могу установить, когда это начало выходить из-под контроля. В первый раз я обычно выпивал за ланчем и возвращался в редакцию слегка навеселе. Работе это, однако, не мешало. И только когда я выпивал после работы, сначала в поезде, а потом и дома, я уже был не в состоянии соображать».
