Правда об «Орловском инциденте» - Нойманн Клаус (книга регистрации txt) 📗
Максимыч вышел на крыльцо, закурил:
— Что делать будем, солдат?
— Не зли, Максимыч! — излишне резко отреагировал Владик. Какой он нахрен солдат? Просто обычный человек, живет, зарабатывает деньги, ходит в спортзал, к чему-то стремится. В общем, как все нормальные люди.
Хотя, для Максимыча «солдат» может и не стеб вовсе. Он-то застал и службу по призыву, и времена, когда армия была в почете, а не рвалась к власти.
— Я вот что думаю, — чуть спокойнее начал Владик, — надо настрогать колышков, повтыкать их вдоль забора в шахматном порядке, и натянуть между ними веревки… Нет, проволоку, у меня как раз моток в сарае есть. На проволоку еще всяких погремушек повесить. Там и живой навернется, не то, что мертвяк. И мы услышим.
— Дельно, — согласился Максимыч. — Только погремушки погремушками, а дежурство все равно надо устраивать, мало ли что…
Владик, в свою очередь оценил предусмотрительность Максимыча. Он собрался было уже идти в сарай, взять доски, топор и проволоку, но неожиданный звук заставил его остановиться.
— Максимыч, ты слышал?
— Ага.
Сначала доносился только низкий рокот двигателя, немного позже к нему прибавился равномерный топот. Перекресток двух улиц дачного поселка осветился ярким светом, потом луч света запрыгал по домикам. На перекресток вышел его источник, высотой чуть ниже фонарных столбов. Крутнулся вокруг своей оси.
По глазам ударил яркий, слепящий свет. Владик прикрыл глаза рукой. Судя по хлопнувшей двери, Максимыч поспешил убраться в дом.
Слепя прожектором, шагоход приблизился к Владикову участку, встал у забора. С высоким шипящим звуком поднялась верхняя часть капсулы, как будто открылась раковина моллюска.
— Доброй ночи! — поприветствовал Владика мужской голос. — Командир второго отделения младший лейтенант Семенов Андрей Петрович, Тульская Бронемашинная.
— Лампочку притушите, Андрей Петрович, разговаривать невозможно! — нервно ответил Владик, прикрывая глаза рукой.
Прожектор погас. Владик часто заморгал, потом потер глаза. Перед глазами прыгали разноцветные «зайчики».
— Ослепили напрочь! Вон же, фонарь висит. — Владик ткнул пальцем вверх, указывая на тусклую лампочку на столбе.
Зрение потихоньку стало возвращаться. Он уже мог различить красную звезду с белой полосой по краям на оливковом борту шагохода, и цифры «26» рядом с ней. По бокам кабины торчали два расчехленных ТГ, один в один как у него на чердаке. Так вот на что эти зверюги устанавливались!
— Товарищ дачник, — продолжил разговор Семенов. Он сидел повыше, на месте стрелка, — вы как давно здесь находитесь?
— Со вчерашнего… Ну, то есть, уже с позавчерашнего вечера, — соврал Владик. По-хорошему, стоило выяснить, на каком основании этот младший лейтенант вообще вопросы задает, но нацеленные на него гатлинги наводили на мысль, что перегибать палку не стоит. — С пятницы, в общем.
— Ничего подозрительного не замечали? — не унимался любопытный военный.
— Вас, — лаконично ответил Владик. — Здесь такого сроду не было.
— А если серьезно?
— Да блин, тут одни дачи кругом! Пенсионеры, огороды, бани и шашлыки! — психанул Владик. — Тут вообще ничего никогда не происходит! Потому и приезжаем. Местные про вас теперь внукам рассказывать будут.
Семенов хрюкнул.
— Я смотрю, у вас тут просто пастораль какая-то!
— Что у нас? — уточнил Владик. Что такое пастораль он не знал, но уловил иронию в словах младлея.
— Тишь да гладь, говорю, — объяснил Семенов.
— Так бы и сказал.
— А я так и сказал. В общем, не важно, проехали. А теперь к делу, товарищ дачник. Вы новости смотрели?
— Нет, — снова соврал Владик, — а что?
— Такое дело… Город Орел закрывается на карантин, там эпидемия сейчас. Данный дачный поселок находится на границе санитарной зоны. Так что мы патрулировать тут будем. А вы, если заметите каких-то незнакомых лиц, запирайте двери, окна, и сразу связывайтесь с нами. Больные агрессивны, и очень заразны… Или лучше сразу уезжайте еще куда-нибудь. В Орел теперь неизвестно когда можно будет вернуться.
— Ну и как нам с вами связываться? Голубиной почтой? — Владик осекся. — Что значит «неизвестно когда»?
— Значит, что мы сами не знаем, как долго карантин продлится. Официальное объявление распространим завтра, а сейчас просто поосторожнее. А лучше бы вам вообще уехать.
— Блин… — Владик не ожидал от военных такой откровенности, и искренне недоумевал, почему они так настойчиво пытаются его выпроводить из его владений. — Ну, сейчас мы все равно никуда не дернемся, а завтра посмотрим.
— Да, вы уж тут определяйтесь. А мы завтра еще наведаемся. Счастливо оставаться!
Младлей козырнул. С неприятным шипением верхняя часть кабины опустилась, скрывая вояк от глаз Владика. Шагоход повернулся, и потопал дальше по улице, шаря по сторонам ярким лучом прожектора.
— Вот только их не хватало, — буркнул Владик. Он развернулся, и пошел в дом.
В прихожей встретил Максимыча, спускавшегося по лестнице.
— И чего они хотели?
— Странные они какие-то. На полном серьезе говорили, что, мол, уезжать нам отсюда надо. Щасса я прям брошу все, и поеду неизвестно куда.
— Может и правы. Здесь чем жить? Уже ничего не посадишь, сентябрь. Зима наступит, что жрать будем?
— Максимыч, не гунди. Во-первых, тут полон поселок садов-огородов. Если за завтра соседи не появятся, значит ждать нам их, пока карантин не снимут. А здесь по погребам всякой картошки да солений тоннами, будто сам не знаешь. Ну, позаимствуем немного. Весной возместим, если что. В смысле, если будет кому. — Максимыч попытался было что-то сказать, но Владик поднял палец, обозначая, что он еще не закончил. — А во-вторых, куда ехать-то??? Здесь все свое, а больше никто меня нигде не ждет. Ну, кроме Лёхи на его даче. Так у него, наверное, своих ртов достаточно, помимо нас. Так что сидим здесь и смотрим, чем все это закончится. Вообще, завтра надо бы поселок обойти, понять, кто сейчас живет, а какие дома пустуют. На будущее пригодится, да и вообще, с соседями дружить надо.
— Это да, — согласился с последним утверждением Максимыч. — Ладно, пошли спать что ли?
— Ты иди, — ответил Владик, — а я наверху покараулю. Сигнализацию-то не сделали. Я тебя под утро разбужу.
— Вот ты ж командир стал, — как-то неоднозначно выразился Максимыч.
Владик угукнул, и пошел вверх по лестнице. Командир, так командир. Его дом, его земля, ему и командовать. Пускай все уже поспят, а он спокойно в тишине прикинет, что делать дальше, и как жизнь налаживать.
Миша слишком резко затормозил, его бросило на руль, в салоне кто-то повалился, раздались недовольные голоса.
— Блин! Только этого не хватало!!! — воскликнул Миша.
— Что там? — услышал он вопрос Витька за спиной.
— Вон… Сам смотри.
В свете фар, выстроившись почти правильным квадратом, закрывшись щитами со всех сторон, стояло под пятьдесят одинаково крупных неподвижных фигур. Глянцево-черные лицевые щитки шлемов отражали падающий свет фонарей, лишая фигуры каких бы то ни было индивидуальных черт. В середине квадрата, закрытые со всех сторон безликой черной массой, выделялись двое людей в белых халатах.
Еще одна черная фигура стояла между строем и автобусом, склонив голову чуть набок. Миша счел это проявлением интереса. Вопрос только в том, ЧТО это за интерес.
Похожи на какой-то специальный милицейский отряд. Вояки так не одевались, да и щитов в жизни не носили, а эти как на разгон демонстрации собрались. К тому же, из оружия в руках черных Миша заметил только дубинки. Ни знаков различия, ни каких-либо других символов на бойцах не было.
Сбоку лязгнуло. Миша повернул голову. Между местом водителя и передней дверью стоял Витек. В руках он держал наведенный на строй черных гатлинг.
— Обожди-ка, — сказал Миша, глядя на переднего черного.
Тот стащил с головы шлем, кинул его назад так, что его поймал один из бойцов внутри строя, и двинулся к автобусу, вытянув руки ладонями вверх. Мол, смотрите, у меня ничего нет.
