Правда об «Орловском инциденте» - Нойманн Клаус (книга регистрации txt) 📗
Думитру выскочил откуда-то из-за вагончиков, и побежал к воротам, призывно маша рукой на ходу. Миша дождался Степаныча, медленно тронулся, и подкатил к воротам почти вплотную. Всё равно же открываются наружу.
Думитру открыл замок, и спешно разматывал цепь. Штук тридцать трупов вяло топтались перед воротами, не проявляя ни к автобусу, ни к Диме большого интереса. Всё-таки тормозные они донельзя. Вроде бы видят, что Дима прикасается к воротам, но не подходят. Не могут, значит, сопоставлять факты, и сделать вывод, что электричества уже нет.
Что-то сверкнуло за толпой на Покровской. Миша присмотрелся. Нет, не может быть!
Ярко блистая доспехами, отведя руки с пистолетами чуть в стороны и назад, на мертвецов неслась воспетая в сагах дева битвы, яростная валькирия, Маша. Длинные светлые волосы развевались из-под сияющего в свете фонарей шлема с крыльями. Чуть сократив дистанцию до толпы мертвых, воительница вытянула руки вперед, и послала разящие молнии с обоих стволов. Две головы взорвались черными фонтанчиками свернувшейся крови. Два тела рухнули на землю.
— Диман, в автобус!!! — заорал Миша, внезапно сообразив, что они находятся прямехонько на линии огня блистающей девы. — Пригнуться всем!!!
Думитру сдернул наконец цепь, и влетел в салон.
На площадке еще двое мертвецов рухнули с простреленными головами. Маша врезалась в толпу, ведя неровный, подчиняющийся неведомому изломанному ритму огонь с двух рук. Стволы «Беретт» изрыгали пламя, становясь продолжением рук, рисующих странные, чуждые современному человеку, но непостижимым образом знакомые древние символы, будто сами всплывающие в памяти. Тело, облитое ярко сияющим металлом, изгибалось в опасном, диком, смертельном, но завораживающем, удивительно красивом танце девы-воительницы. Мертвецы разлетались в стороны, орошая грязно-черными брызгами асфальт. Никто не ушел от огня, никто не остался стоять, ни одно тело не двигалось.
Валькирия закончила смертельный танец, выпрямилась посреди площадки полной мертвых тел, и гордо вскинула голову.
С Покровской на площадку вышла Оля, а за ней Коля, поддерживаемый с двух сторон мужчиной и женщиной, видимо, Олиными родителями. Коля принюхался.
— Миш, вы тут шашлык что ли жрали, пока нас не было???
Миша тряхнул головой, разгоняя наваждение. Машин бой был одним из самых удивительных и красивых зрелищ в его жизни. А Колин вопрос вдребезги разбил всё очарование. Впрочем, Маша, кажется, и не подозревала о том, какое впечатление её боевое искусство произвело на зрителей. Сейчас она спокойно перезаряжала пистолеты, стоя над устилающими асфальт трупами.
Миша воткнул первую передачу. Тяжелый автобус медленно тронулся. Отворяемые створки ворот проскрежетали по бортам автобуса, оставляя царапины на желтой краске. Передние колеса перевалились через пару тел, и Миша остановил длинную тушу машины на площадке.
— Заходите быстрее! Времени уже нет!
Маша влетела в дверь, и устало плюхнулась на ближайшее сиденье, потеснив сидящего с отвисшей челюстью Витька. Приятная женщина с неуловимо знакомыми чертами лица зашла следом за ней, кинула на пустое сиденье сумку, и помогла подняться Коле, которого сзади поддерживал мужчина интеллигентного вида. Колю сразу же перехватил Док, и быстро увел в импровизированный госпиталь в конце салона. Они там даже заднее сиденье застелили простынями, как в больничной палате.
Интеллигентного вида мужчина поднялся в салон.
— Спасибо, что дождались! Я — Олег, Олин папа, — сказал он, протягивая Мише руку. — А это Настя.
Последней в салон впорхнула Оля.
Миша ответил на рукопожатие, кивнул Насте, и улыбнулся Оле. Молодец девочка, успела.
Он нажал кнопку закрывания дверей, воткнул передачу, и вырулил на Покровскую.
Колонна Тульской Краснознамённой Гвардейской Бронемашинной Дивизии с максимально возможной скоростью неслась в сторону Орла. Её сопровождали четыре «Победы» Госавтоинспекции, мигая проблесковыми маячками.
Колонна состояла из десяти тягачей с платформами на двенадцать БШХ, по шесть с каждой стороны, оптимальное средство доставки в сложившейся ситуации. Командованием было принято решение оставить тяжелую бронетехнику в расположении дивизии, так как для выполнения задания танки и САУ вовсе были не нужны. Гоняться за больными по лесам, холмам и полям намного удобнее на шагоходах БШХ — лёгких двуногих боевых машинах, которые изначально заточены под ведение боевых действий на пересеченной местности.
Трехпалые металлические ноги шагающего шасси БШХ, здорово напоминающие задние лапы тираннозавров, поднимали на четырехметровую высоту яйцеобразную рубку, рассчитанную на экипаж из двух человек: водителя-механика, и стрелка-наводчика. Рубка БШХ могла свободно вращаться вокруг своей оси, обеспечивая возможность ведения огня на все 360 градусов. В режиме транспортировки БШХ «сидели» на платформах, сложив ноги в вывернутых назад «суставах». При необходимости, машины могли соскочить с платформы, попросту оборвав фиксирующие транспортировочные ремни. Однако, в отсутствие непосредственно боевых действий, такие методы, мягко говоря, не приветствовались.
Еще два тягача в середине колонны везли блестящие серебристые прицепы без окон, и с наглухо задраенными дверями в задней части. «Подарки из космоса», как их сразу окрестил кто-то из дивизионных острословов, были переброшены в расположение дивизии двумя огромными грузовыми дирижаблями, и сопровождались приказом доставить их к месту выполнения боевого задания, обеспечив полную сохранность. Ожидалось, что к моменту их прибытия, туда же доставят геликоптерами какой-то особый взвод биохимзащиты.
Замкомдив Тульской Бронемашинной полковник Зальтон Иван Генрихович сидел на месте стрелка-наводчика в одном из двух командных шагоходов, внешне отличавшихся от обычного шоха лишь парой дополнительных антенн. Он держал постоянную радиосвязь с комдивом генерал-майором Ивановым, находившимся во втором командном шохе на следующей платформе. В отличие от многих других родов войск армии РСФ, у бронемашинных в бой шли все — начиная от рядовых, и заканчивая старшим командным составом.
Конечно, боевое задание здорово отличалось от всего того, к чему готовился состав на частых учениях. К моменту получения приказа Зальтон уже был в курсе происходивших в Орле событий. Его старый друг, нынче руководящий Орловским областным штабом ГО, отзвонился по секретной линии, рассказал то немногое, что знал об эпидемии, и многое о начавшемся бардаке, а в конце попросил помощи. Естественно, Зальтон не стал отказывать, организовал разрешение на бессрочное размещение приятеля в одной из свободных квартир офицерских домов рядом с расположением дивизии. Потом проинструктировал адьютанта, чтобы тот встретил и разместил гостей. А сам рванул в штаб, чувствуя, что для них совсем скоро появится работа.
Предчувствия оказались верными. Приказ пришел почти сразу же, как Зальтон появился в штабе. В целях пресечения распространения эпидемии крайне опасного смертельного заболевания, личному составу дивизии предписывалось обеспечить соблюдение карантинной зоны вокруг города Орла. Проще говоря, не выпускать никого из больных. Для выполнения приказа разрешалось использовать любые (подчеркнуто) методы. Количество возможных жертв среди гражданского населения не имело значения.
Поэтому шохи были набиты под завязку. Стандартное вооружение БШХ состояло из двух ТГ по обе стороны рубки и двух гранатометов. Каждый из шохов был обеспечен полными основным и дополнительным комплектами боеприпасов. При необходимости, дополнительные боеприпасы могли быть доставлены к месту выполнения боевого задания в течение двух часов.
Планировалось, что летуны из Липецкого полка сделают огненное кольцо вокруг города, оставив лишь выезд на север, по Е-95, который им и предстояло закупорить. В приказе не было ни слова о том, что больные разбегутся во все стороны через полтора суток, когда прогорит напалм, и остынет территория кольца. Зальтон даже думать не хотел, почему. Ответ и так был очевиден.
