Целитель - Пройдаков Алексей Павлович (читать книги txt) 📗
– Не юродствуй! – оборвал Новосёлов. – Вещи довольно серьёзные. Им не каждый научиться может, талант нужен. Это тебе не книжки писать, высасывать из пальца.
– Интересно, как в мои-то годы можно ещё учиться? – спросил я неуверенно.
– Я каждый день учусь, – ответил Новоселов. – И не думай, пожалуйста, что я у них там на основных ролях, – жалкий подмастерье.
– Да ладно! Не вижу тебя в такой роли.
– Слушай, – проникновенно сказал друг, – ты понятия не имеешь, даже приблизительного, что это за организация.
Он спохватился.
– Всё, хватит. Я тебе ничего не говорил.
Нервно прошелся по кабинету.
– Юра, кончай разводить таинство, – ответил я серьёзно. – Капитального понятия я, конечно, не имею, но приблизительно представить могу. Не маленький.
– Вот и ладненько, – ответил он. – Теперь так. С этого самого дня ты или появляешься здесь, или звонишь в конце дня и говоришь, что и как. Второе. Ни во что не ввязываться, водку не пить, в драках не участвовать. Беречь себя. Третье. Читать, учить, постигать.
– Ясно, – ответил я. – Юра, а что вызвало такое твое волнение?
– Я тебе отвечу, но объяснять ничего не буду, – сказал его преподобие. – Сам постигай.
И добавил каким-то неестественным голосом.
– Черная Сотня готовится перейти рубеж…
3
Недолгий, но содержательный разговор с Новосёловым, особенно его последние слова, не давал мне покоя до половины ночи.
«Чёрная сотня», опять Чёрная сотня. Проклятая сотня».
Я вновь с грустью вспоминал Андрея и чувствовал себя беззащитным и одиноким. Я впервые подумал, до какой степени я одинок, и – это судьба. Мне никто не поможет, а тех, кто мог бы помочь, я предпочитаю держать подальше от всех и всяких событий. Я имею в виду своего сына, которым дорожу и которым бесконечно горжусь. Он по этому пути пройдет намного дальше и успеет больше, потому что свободен от соблазнов и сомнений.
Я ещё и ещё раз прокручивал в памяти всё сказанное Новосёловым и не находил достаточных объяснений. Ученик! Я – ученик… Каково? Я с моим запасом духовных знаний, с каким-то количеством написанных и опубликованных художественных произведений.
Я – взрослый человек.
С другой стороны Юра прав. Что я могу, умею, знаю? Ничего. Нажитый багаж лет ни о чём не говорит, ни в чём не убеждает и не обещает ровным счётом ничего.
Всё надо начинать с начала. Я – просто ноль. Обидно. Но много раз я и сам себе это говорил.
Я-то говорил, но гораздо обиднее, когда об этом говорят другие.
В конце концов, Литературный институт!..
Почему-то сейчас я вспомнил о своей «альма-матер» и с грустью подумал о том, что со времени окончания не виделся ни с одним из однокурсников, или с тем, кто тоже оканчивал Литературный примерно в те же годы; не беседовал, рассказывая или спрашивая про общих знакомых, радуясь или переживая за их судьбу; не трепался о литературе…
В сущности, вся наша жизнь – обучение. И если ты не узнал сегодня ничего нового, значит, день прожил зря. Институтские годы тем и хороши, что каждый день был озарён чем-то новым.
Я ностальгически вздохнул, но тут же вздрогнул, вспоминая начало. А оно было нелёгким. «Били» на первых творческих семинарах достаточно жестоко. После первого обсуждения моей лучшей на то время повести, я пешком прошагал двадцать три остановки по маршруту нашего «двадцать третьего» троллейбуса, возвращаясь в общежитие на Добролюбова. Мысли были невесёлыми: не моё, я ни на что не способен, бездарь, надо уходить…А вечером в моей комнате собрались почти все участники семинара и стали наперебой хвалить некоторые отрывки повести, лирику отступлений, образные сравнения. У меня глаза на лоб полезли.
– Почему на семинаре вы говорили совсем другое?
– Методика такая, старик, за одного Битова двух не Битовых дают.
Руководитель семинара Александр Проханов подтвердил это, и попросил «излишне не впечатляться».
– Спросите по отдельности, ответ каждого будет гораздо важнее того, что они говорят хором, – добавил он. – Но не забывайте, что важнее всего то, что я думаю о вашем творчестве.
И это было правдой. В Литинституте всё решал руководитель творческого семинара.
Кто же теперь будет моим руководителем, который станет за меня всё решать?
Ах, да, брошюра!..
Я достал книжечку, настроился на восприятие и начал читать.
…На закате лет один из великих древних Поборников Света говорил: «Вся наша быстро промелькнувшая жизнь была лишь небольшим – вводным – курсом ко всей дальнейшей судьбе, которая отдана на противостояние врагу человечества»…
И напутствовал: «Хотите стать Поборниками? Тогда станьте молчальниками. Ибо, среди беззакония, наступления тьмы, хаоса и всеобщей беды, громче всех плачут и рыдают именно сотворившие это».
Тина Ригель, кто ты такая? Ясно, что это псевдоним. Узнать бы настоящее имя и фамилию, возможно, удалось бы вспомнить.
Мне виделась высокая, спортивная, красивая женщина, в учёном балахоне, с треугольной шляпой на голове.
И нет в этом ничего запредельного, мистического и невозможного. Всё существует здесь и сейчас. Тьма всегда имеет преимущество, потому что главенствует в материальном мире, пропитывая его хотениями всех нас, навязывая нам свои законы и установки. Кто-то сопротивляется и становится гонимым, унижаемым, неудобным для всех; кто-то становится «умным» сразу. В принципе, человеку особо и приспосабливаться не надо – всё и так в нём, ибо человек есть существо материальное.
Я намеренно привожу только цитаты, потому что изложение всего займет много места.
Великая катастрофа этой никогда не прекращающейся борьбы состоит в том, что тьма всегда останется тьмой, а свет всегда останется Светом, и всё это происходит в едином мироздании.
Но Тьма приходит для того, чтобы овладеть Светом. Ведь она изначально главенствовала, но не было в ней жизни.
Ибо сказано в «Риг-веде»: «В начале была тьма, окруженная тьмой».
Бытие ей вторит: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездной».
«Да будет Свет!» – и появилась жизнь. И стало ясно, что хорошо это…
А что кому-то хорошо…
В общем, к утру, когда я прочёл книгу, сделав в ней необходимые пометки, я уже твердо знал, что не гожусь даже в ученики.
«Ваше назначение – это Поток Света, – вспомнилось отчётливо. – Там вам уже уготована участь Координатора, далее – Легата».
«Куда там? – с горечью подумалось теперь. – Вы ошибались, уважаемый Макенкули. Ничего этого не произойдёт, потому что я – пустое место».
_________________________
Я ненадолго уснул.
Перед самым пробуждением – внезапным и на удивление бодрым, чей-то хорошо поставленный голос внятно сказал. Именно сказал, я Его слышал.
Но, должен признаться, не внял ему…
«Необходимо уничтожить угрозу ещё до того, как она превратится в опасность».
4
Пылающее солнце зацепилось краешком за огромное мохнатое облако и притухло и пригасло. И сразу вдруг сделалось темно. А облако оказалось мертвенно-серого цвета.
Предчувствие чего-то, или томительное ожидание, прослеживалось на всех улицах ночного города. Из подъездов и подворотен, подвалов и канализаций наружу повылазило безобразное отребье, которое совсем недавно называлось людьми.
Устойчивые стайки наркоманов, со вдруг посвежевшими глазами, бойко оглядывались по сторонам: к кому бы прилипнуть. Тёмные личности с бритыми головами раздавали распоряжения.
Зло вылезало, но ещё не главенствовало, оно готовилось.
Жуть висела в воздухе и ощущалась почти физически.
Я вспомнил одну из подобных ночей в городе горняков, и по спине прошелся нехороший холодок предчувствия: это разминка.
Мутное серое небо фонтанировало всполохами.
Зловеще лопаясь, они на мгновение высвечивали хаотические нагромождения антрацитно блестевших облаков, тяжело переваливающихся по небесным склонам.
А чуть пониже, над зданиями и сооружениями самого города, махая огромными вороньими крылами, бесшумно парило Недобро.
