Долбаные города (СИ) - Беляева Дария (читаем книги бесплатно TXT) 📗
— Ага. Только я граблю корпорации.
— Хвалю тебя, солнышко.
Мы расселись на кровати, и, хотя нам было тесно, во всем присутствовал какой-то особенный уют, появляющийся иногда в совершенно незнакомом месте с хорошо знакомыми людьми. Лия взяла упаковку маршмеллоу, пять шоколадок, леденцы, круассан с марципаном, божественно кислые жвачки в баночке с надписью "токсичные отходы" и несколько мармеладок в виде вампирских зубов. К последним налипли волоски и пылинки из ее кармана и, подумав, Лия, одну за одной, съела их сама. Это вызвало у Леви ужас, с которым невозможно смириться.
Остальное мы разделили по-братски, а потом долго смотрели в маленькое окно, пытаясь угадать, что там за ним. Я сказал:
— Окно другого дома.
— А по-моему видно парк.
— Какой такой парк, мы даже не проходили парка!
— По-моему отсюда должно быть видно мост.
Вирсавия сидела, обняв подушку. Она одна не участвовала в разделе наших общих богатств, пила свой обезжиренный молочный коктейль и покачивалась, следя за снежинками. Я вдруг вскочил, принялся расхаживать по комнате.
— Дамы-дамы-дамы, и господа, мы на пороге величайшего открытия! Сэр, десять из десяти, еще немного, и мы изменим мир!
— Я думаю, нас примут за сумасшедших, — сказал Леви.
— Даже если так — мы все равно будем первые, кто скажет правду. Джордано Бруно, к примеру, вообще сожгли на костре. Нам грозит разве что какой-нибудь иск от правительства!
Я пощелкал пальцами, повторяя:
— Джордано Бруно, Джордано Бруно, Джордано Бруно.
Мир, казалось, разгоняется. Я чувствовал его биение, я вдруг понял, что действую с ним заодно. Я надкусил круассан, вручил его обратно Лии.
— Я убью тебя, Шикарски.
— Солнышко, в душе ты настоящее сокровище.
Тут она пнула меня под коленку так сильно, что у меня в глазах заплясали остроконечные звезды.
— Успокойся, Шикарски, и больше не ешь мою еду.
Но я не был готов успокоиться. Зато я был готов действовать. Квартирка вдруг показалась мне страшно тесной, мои друзья болтали, а я не мог подключиться к их разговору, потому что имел на каждую реплику по пять ответов, и выбор оказался слишком тяжелым. Учитывая, тем более, что я не понимал прямо-таки всего, что они говорят. Все диалоги словно через вату, но диалоги для лохов, монологи — вот что главное.
— Макси! Макси! Макс!
Леви явно пытался дозваться меня довольно долго, учитывая что он обратился ко мне по полному имени.
— Да-да-да? Тебя что-то беспокоит? Садись, перед тем, как устроить сахарное шоу, я решу все твои мелкие проблемки.
— Ладно, вперед, у меня эпилепсия.
— Пей таблетки по расписанию.
— А ты пил таблетки, Макси?
Я пожал плечами. Это было неважно, и я об этом даже не помнил.
— Лучше скажи, мне причесаться? Мне в первый раз в жизни причесаться, или мир должен принять меня таким, какой я есть?
— Макси, это серьезно, я не хочу, чтобы ты попал в дурку.
— Ладно, — сказал я. — Ну, поехали домой.
Саул засмеялся, а вот Леви остался серьезным. Я прошел в темный коридор, полный фальшивой решимости, мне хотелось дожать этот комичный момент до конца. Тут в дверь позвонил Билли, и я кинулся ему открывать, с собачьей радостью обнял его. Билли сказал:
— Макс, отвали, это новая куртка.
Куртка действительно была новая, кроме того брендовая. Я спросил:
— Спускаешь всю зарплату на шмотье, которое не видно под костюмом медвежонка?
— Одежда для актера почти так же важна, как и внешность.
— Ты забыл про талант, хотя неудивительно.
Билли отодвинул меня, прошел в комнату и объявил:
— Такси будет через десять минут. У меня есть знакомая на шоу "Не сегодня". Я с ней договорился, можете изложить свою чокнутую теорию.
Тут, конечно, все замолчали. Саул спросил:
— А это разве не то шоу, которое вело расследование о плесени в сыре?
— О плесени, — сказал Билли. — Которой в сыре не должно было быть. Это важно.
— Они разве не дают высказываться всяким психам? — спросила Вирсавия.
Билли сказал:
— Слушайте, "Не сегодня" смотрят намного больше людей, чем "Сегодня".
— Потому что они противопоставляют себя официальным новостям, — сказал я. — Рассказывая всякую чушь, которая не имеет никакого значения ни для кого, кроме парочки ушедших в дефект шизофреников.
— Так вы хотите в телик или нет?
Билли стоял перед нами со скучающим выражением лица, но мне почему-то думалось, что он хочет, чтобы мы поехали с ним.
— Тебе ведь не пришлось долго ее уговаривать? — спросил я. Билли пожал плечами.
— Она посмотрела ваше идиотское видео в интернете. Сказала, что это настолько тупо, что может стать сенсацией.
Я раскланялся, сердечно его поблагодарил, посмотрел, как Билли возводит глаза к потолку.
— Короче, она обещала мне помочь, если я вас пригоню. Я начал аккуратно, просто сказал, что мой брат чокнулся.
Тут я Билли даже зауважал.
— Пусть все у тебя будет хорошо, — сказал я, подхватил куртку и выбежал из квартиры. Я несся по лестнице вниз и думал, что даже если упаду — ничего страшного не случится. Слишком все славно складывалось.
Такси уже стояло у дома, и я подумал, что проедусь на настоящей, киношно-желтой машине, с этой покрытой клеточками табличкой. Я сел рядом с водителем, пахнущим табаком и тако мужичком с черными усами.
— Вам стоит гордиться вашей растительностью, — сказал я. — Есть у меня знакомый, который очень гордится своей растительностью. В прямом смысле, у него есть любимый цветок.
Я засмеялся, затем моментально стал серьезным:
— Короче, вы классный. И я классный. Это здорово.
Таксист посмотрел на меня со смесью приязни и недоумения, потом добродушно рассмеялся. Разместить нас в машине оказалось сложно, а Билли наотрез отказался вызывать второе такси.
— Мне его еще оплачивать, — сказал он и закурил свою дорогущую, неоправданно роскошную сигарету.
— Скажи, что ты нашел эту пачку в метро, — пробормотал Эли. В конечном итоге, Леви сложился странным, не слишком физиологичным образом, Лия и Вирсавия оказались на коленях у Саула и Эли, а Рафаэль так прижался к стеклу, что я судорожно вспоминал, где это его необходимо выдавить в случае аварии и размышлял, справится ли Рафаэль с этим.
— Это худший день в моей жизни, — сказал он, и Вирсавия погладила его по голове.
— Ты делаешь все еще хуже.
Но на самом деле в тот момент он легонько улыбнулся. Я хотел над этим как-нибудь пошутить, однако движение машины в артерии дороги так увлекло меня, что я бросил думать.
— А ведь ему все равно пришлось вызвать машину.
— Остался лишь один человек, — сказал я. — Которому пришлось вызвать такси. И этот человек — ты сам.
— Ну и жмот твой брат.
Машина вертелась в рождественском городе, движение стало чарующе ненадежным из-за метели, и таксист выглядел очень напряженным.
— А мы едем участвовать в шоу, — сказал я.
— Это здорово, — ответил он мне. И я понял, что впервые встретил необщительного таксиста. От нас у него явно болела голова. Я обернулся к ребятам.
— Вы готовы, дети?
— Заткнись, Макси! — ответили они почти в один голос.
— Я хочу услышать "да, капитан" или хотя бы "глубже, о Господи"!
Ехали мы долго, и я понял, что мое нервное возбуждение охватило и всех остальных, разве что было чуть менее интенсивно. Еще чуть-чуть, и нас увидит весь Новый Мировой Порядок. Даже если мы будем казаться фриками, найдутся люди, которые нам поверят. А если так, то все это уже не зря. И сколько у меня будет подписчиков!
Телестудия выглядела вовсе не так, как я ее себе представлял. По крайней мере, снаружи. Логотип канала располагался над одной из сотен высоток, в которых тесно дружили стекло с железом. Бок ее украшал большой рекламный щит с непрерывно меняющимися анонсами программ. Мы подождали Билли, посидели у фонтана, где летом, наверное, телевизионщики любили уплетать взятый на вынос ланч. Сейчас было пусто, да и фонтан умер, чтобы возродиться весной. Я закурил, чувствуя себя персонажем фильма. Мне, если вдуматься, и предстояло стать персонажем. Медиа делают из нас картинку, плоский образ на плоском экране, и мне хотелось испытать это, посмотреть на себя отредактированного, выхолощенного, переведенного на язык телеэфира.
