Большая книга ужасов – 56 (сборник) - Некрасов Евгений Львович (мир книг .txt) 📗
Зря лейтенант не верил, что дядя Саша наколдовал-таки свою почти бесплатную боевую машину. «Взрывом разметало, хоронить было нечего»… Потому и нечего, что монстр его сожрал! А сейчас Пороховницын со своими солдатами беспечно шел в зубы к новому гиганту с противопульной броней. Я должна их предупредить!
Может, я зря придираюсь к богу? Вдруг он и не собирался посылать меня на полигон, а думал: «Отдохни, мое возлюбленное чадо, пускай теперь лейтенант побегает»?
Я опоздала на какие-то минуты. Солдаты редкой цепью шли к подножию пригорка, где мы с братом нашли мертвую кабаниху. Спокойные лица, автоматы за плечами. Они громко переговаривались, не боясь спугнуть дичь, потому что ей некуда было деться – только удирать по неширокой полосе между рвом и болотом, а от пули не убежишь. Позади с травинкой в зубах шагал Пороховницын. У него не было даже пистолета.
– Назад! – закричала я, кидаясь им наперерез.
Заглушив мой крик, кто-то выстрелил, и тогда из-за куста, покачивая антенными усиками, приподнялась боевая машина.
Коричневая броня сверкала, как облитая шоколадной глазурью. Высматривая противников, медленно поворачивалась марсианская головка со страшными челюстями.
Вот что значило «Затраты на производство стремятся к нулю»! Такую машину только поймать за плинтусом, окропить голубой жидкостью из колбы и бросить ей любой еды на первое время. Потом она станет кормиться чем попало: отбросами, диким зверьем, людьми. И не нужно ей вооружения – она сама по себе вооружение. Армия голодных, плодящихся, пожирающих все на своем пути гигантских тараканов поставит на колени любую страну.
Грянули автоматы, и пунктиры трассирующих пуль с трех сторон потянулись к монстру. Он еще не дорос до размеров, записанных в технических требованиях дяди Саши, но выдержал удар. Отскакивая от хитиновой брони, пули с визгом рассыпались по сторонам, как искры электросварки. Старик порадовался бы, что его расчеты так хорошо подтвердились на практике. Интересно, о чем он думал, когда его пожирало собственное детище…
Похоже, лейтенант командовал солдатами, только я не слышала. Стрелки начали перебегать; один оказался у меня за спиной и палил поверх моей головы. Я вжималась в землю, боясь глубоко вздохнуть. В любое мгновение солдат мог убить меня, опустив ствол автомата на сантиметр просто потому, что дрогнула рука. Кричать ему в грохоте стрельбы было бесполезно, привстать или махнуть рукой я боялась: напуганный человек сначала застрелил бы меня, а потом стал думать, что там шевельнулось.
Стрельба была не совсем бесполезной: в самом начале чудовищу сбило кусок уса. Обломок повис, болтаясь при каждом движении и, судя по всему, раздражая гиганта. Скособочась и волоча ус по земле, тараканище покружил на месте, пока обломок не оторвался, и застыл, как будто не замечая осыпающих его пуль. Все противники находились примерно на одном расстоянии, все плевались огнем. Тараканище не знал, на кого бросаться. Когда умолк один из автоматов, он повернулся в ту сторону и побежал с невероятной скоростью.
Спасая товарища, двое солдат ударили длинными очередями, но это не задержало гиганта. Он мчался ровно, как будто плыл по воздуху.
Один за другим захлебнулись автоматы – у них тоже кончились патроны.
И тогда навстречу монстру поднялся белоголовый стриженый солдат. Не сводя глаз с подбегающей твари, он вогнал в свой автомат рожок с патронами и дал одну длинную очередь. Тридцать стальных светляков ударили в хитиновую грудь чудовища, остановив его на три секунды. Потом патроны кончились, и гигант шагнул вперед. Двигался он без особой прыти – видно, его, хоть и бронированного, оглушили пули. Со стороны казалось, что тварь смакует мгновение перед тем, как вонзить в человека блестящие, как топоры, беззубые челюсти.
Я смотрела все до конца с глупой надеждой, что в последний момент случится спасительное чудо. То ли конница выскочит из-за холма, то ли просто сменится кадр, и окажется, что солдат бежит, и у него есть время и место, чтобы спрятаться.
Мелькнула вскинутая рука, алая кровь брызнула и, собираясь в капли, скатилась по глянцевой броне.
Я орала и била кулаками землю. Ненавижу этот взрослый мир, где нельзя засейвиться и переиграть все сначала.
Глава XX. Бывалый Гриша
Меня тащили, зажав рот и упираясь в бок чем-то твердым и холодным. От ужаса сводило кожу на затылке. Я сказала себе, что чуть-чуть можно потерпеть, а потом я умру и все станет до лампочки.
Секунды тикали, ничего смертельного не происходило, и тогда я заметила, что лицо мое сжимает шершавая, чужая, но все же человеческая ладонь. Я стала перебирать ногами, помогая спасителю.
– Сама пойдешь? – спросил незнакомый голос.
– Мгу, – сказала я, потому что рука еще зажимала мне рот.
Меня отпустили – и рот, и все тулово, как говорит Дрюнька. Я была пьяная от счастья и кинулась на шею солдату, едва успев заметить пятнистую куртку, как у Пороховницына. Он отбивался и шипел: «Дура, дура!» – потому что боялся таракана. Не сразу, но я успокоилась, и мы почти нормально поговорили. Он спросил:
– Ты что здесь делаешь?
– Я дяди Саши Войтова племянница, – сказала я невпопад, но солдата устроил такой ответ.
Мы сидели в кустах, наблюдая за неподвижной глянцевой тушей. Деваться было некуда. Солдат, видно, не бывал в этой части полигона и затащил меня, спасая, на край болота. Путь к бегству перекрывало чудовище. Пока мы его не интересовали, но если вспомнить, как ненадолго ему хватило кабанихи…
– Не шевелится, – заметил солдат. – Может, Федоров его угрохал? Коля Федоров его фамилия была, земляк мой, – добавил он и тоскливо выругался.
Я сказала:
– Не угрохал. Он живой, просто наелся и растет.
– Откуда знаешь?
Я прикусила язык. Проболталась! Прав был Пороховницын: секретоноситель из меня – как паровоз из чайника, только свистеть могу… Ладно, посвистим!
– Час назад у него под кустом была припрятана половина кабана.
– Целого, значит, не осилил, – сообразил солдат. – И?
– А сейчас нападает на людей. Значит, кабана дожрал и успел проголодаться…
– Ага, массу набирает, – кивнул солдат. – У нас во взводе два качка, тоже вечно голодные… Выходит, времени нам осталось примерно час…
– Около того, – согласилась я. – Надеешься, что ваши прибегут на стрельбу?
Солдат поскреб в затылке.
– Могут и не прибежать. Все считали, что мы идем стрелять волков, а про эту дуру никто не знал. Не прибегут, – вздохнул он. – К вечерней поверке забеспокоятся, и то вряд ли, мы же с лейтенантом.
Чудовище зашевелилось. Кажется, оно еще пожирало несчастного.
– Как тебя зовут? – спросил солдат.
– Наташа.
– А я Пермяков Григорий, Гриша. – Солдат внимательно и печально посмотрел мне в лицо. Я подумала, что сейчас он скажет: «Давай поцелуемся перед смертью», – а он сказал: – А у тебя на лбу – это мода такая?
– Нет, младший брат нарисовал.
– А-а, – протянул Гриша. Какой-то он был бескостный, как будто уже смирился с тем, что нас слопают.
– Бэ, – передразнила я. – Где ваш лейтенант, удрал?
– Я за тарища лейтенанта кому хочешь пасть порву, – меланхолически сообщил Гриша.
– Я к тому, что, может, он подмогу приведет.
– Тогда так и говори: не удрал, а пошел за подкреплением. Только нет, он в ту сторону… передислоцировался, – по-военному выразился Гриша, чтобы не говорить «убежал».
Передислоцировался лейтенант в сторону искалеченной рощи. Там среди поваленных берез он мог долго играть в прятки с монстром, только нам с Гришей от этого было не легче. Оставалась надежда, что подмогу приведет прапорщик Тертычный, но и она рухнула, когда Гриша заметил комья земли, летевшие во все стороны метрах в ста от нас. Положение Тертычного было не лучше нашего, только нас тараканище прижимал к болоту, а его – ко рву, наполненному водой. Пользуясь затишьем, он рыл окопчик пехотной лопаткой. Даже я понимала, что прапорщик скорее отвлекает себя работой от черных мыслей, чем надеется на защиту земляной ямки.
