Талисман мумии - Стокер Брэм (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— Именно так! — одобрил он в своей обыкновенной мягкой манере. — Шелли обладал более совершенной концепцией древних религий, чем любой из наших поэтов.
Снова изменившимся голосом он возобновил свою лекцию, ибо для некоторых из нас она не была ничем другим.
— Вы должны иметь в виду, что у древних египтян существовало другое поверье; оно касается «ушапти» фигур Озириса, которые помещались вместе с мёртвыми, чтобы выполнять их работу в Нижнем Мире. Расширение этой идеи приводит к вере, что возможно передавать, посредством магических формул, душу и качества любого живого существа фигуре, повторяющей образ этого живого существа. Такое поверье дало бы потрясающее увеличение власти тому, кто обладает магическим даром.
Из объединения различных поверий и их природных связей я пришёл к заключению: Царица Тера ожидала, что сможет осуществить своё собственное возрождение, как только она этого пожелает и там, где пожелает. Она могла задерживать это событие на определённое время, чтобы сделать усилия не только возможными, но и вероятными. Я не буду останавливать ваше внимание на пояснении этой мысли, а обращусь к намеченной теме несколько позже. С душой, беседующей с Богами, с духом, странствующим по земле по собственной воле, со способностью к астральным путешествиям, у неё не было пределов или границ для осуществления своих планов. Нам была внушена вера, что все эти сорок или пятьдесят столетий она оставалась спящей в своей гробнице — ожидая. Ожидая с таким «терпением», которое может управлять Богами Нижнего Мира, с той «любовью», посредством которой можно управлять Богами Верхнего Мира. О чем она мечтала — нам не дано познать; но её мечта, должно быть, разрушилась, когда датчанин-исследователь вошёл в её усыпальницу, украшенную скульптурами, а его последователь нарушил священное её одиночество грубой яростью, украв её руку.
Эта кража и все, что за ней последовало, доказала нам одну вещь: каждая часть её тела, хотя и отделённая от остального, может стать центральной точкой сосредоточения частей и микрочастиц её астрального тела. Эта её рука в моей комнате может помочь нам убедиться, что её тело способно мгновенно возродиться во плоти и столь же быстро раствориться
Теперь перейдём к венцу моих аргументов. Цель нападения на меня заключается в том, чтобы открыть сейф и вынуть из него священную драгоценность — рубин с семью звёздами. Огромная дверь сейфа не смогла удержать её астральное тело, любая часть которого или все оно целиком могло собраться как внутри сейфа, так и вне его. И я не сомневаюсь, что в темноте ночи та мумифицированная рука искала Драгоценный Талисман и извлекала новый прилив вдохновения от соприкосновения с ним. Но астральное тело, несмотря на все его могущество, не может вынуть Драгоценность сквозь стены сейфа. Рубин не является астральным предметом, поэтому извлечь его можно только обычным способом, открыв двери. Для этой цели Царица использовала своё астральное тело и свирепую силу Гадателя, чтобы завладеть ключом от сейфа. Годами я предполагал возможность подобных событий, более того, верил неистово в их неизбежность и охранял себя от сил Нижнего Мира. Я тоже терпеливо ждал, пока смогу собрать вместе все необходимое для возрождения мумифицированной Царицы!
Он замолчал, и раздался голос его дочери, ясный и мелодичный, преисполненный сильными чувствами:
— Отец, в египетской вере возможность возрождения мумифицированного тела вечная или может быть ограничена? Может ли оно возродиться много раз в течение веков или только однажды и окончательно?
— Может быть только одно возрождение, — ответил он. — Есть люди, верящие в то, что это определённое возрождение тела в реальном мире. Но большинство верит, что Дух находит радость в райских полях, где для него всегда есть пища и он может не страшиться голода. Ведь там всегда есть влага, тростники с глубокими корнями и все те радости, которых жаждут люди из засушливых земель под обжигающим солнцем.
Затем снова заговорила Маргарет, очень серьёзно, выказывая всю глубину своей души:
— Мне теперь становиться понятной мечта этой мудрой и благородной женщины из древних времён; мечта, которая держала её душу в терпеливом ожидании десятки проходящих столетий. Это, должно быть, была мечта о любви; любовь, которую она чувствовала, могла пробудиться даже в новых условиях и пробудить её самое. Любовь, которая является мечтой в жизни любой женщины, в Древнем и Новом мирах, язычницы и христианки, под любым солнцем, любой степени благородства и любого призвания, хотя могут быть другие боли и радости в её жизни. О! Я знаю об этом! Я женщина и знаю женское сердце. Что означали для неё недостаток пищи и её изобилие, чем были для неё праздник и голод, для этой женщины, рождённой во дворце, под сенью корон двух Египтов! Чем были для неё тростниковые болота и звон ручейка, для неё, чьи баржи могли протянуться через весь Великий Нил от гор до самого моря. Чем были для неё мелкие радости и отсутствие глупого страха, для неё, поднятие руки которой поражало целые армии или привлекало к великолепным водяным каскадам её дворцов торговцев со всего мира! По её слову вырастали храмы, хранящие все сокровища искусства Древних времён, — все это она мечтала восстановить, в этом видела цель и удовольствие жизни. Это по её замыслу и под её руководством твёрдая скала превратилась в усыпальницу, построенную по её велению!
— Несомненно, у такой женщины были самые благородные мечты! Я ощущаю их в собственном сердце; я вижу их с закрытыми глазами!
В то время как она говорила об этом, казалось, её вело некое вдохновение; глаза устремились в такую даль, как будто ей было дано видеть нечто за пределами видения смертных. А затем её глаза заполнились непролитыми слезами сильнейших эмоций. Казалось, её голосом говорила сама её душа; слушая её, мы пребывали в полном восторге.
— Я могу видеть её в одиночестве и молчании, погруженную в собственные мечты, разительно отличающиеся от фантазий окружающих её людей. На другой земле, далеко, далеко отсюда, под куполом тихой ночи, освещённой холодным прекрасным светом звёзд, Земле, лежащей под Полярной звездой, где дули освежающие ветры, жизнь представлялась ей иной. Там не было интриг и злодейства жрецов, устраивающих бесконечные заговоры, стремящихся захватить власть, путь к которой шёл через мрачные храмы и ещё более мрачные усыпальницы, через нескончаемый ритуал бесконечных смертей. На далёкой земле, где любовь не средство для достижения корыстных целей, а божественное Сокровище души, могла найтись некая родственная душа, чьё существование способно было соединиться с её жизнью с помощью духовной связи, как их дыхания смешивались бы в окружающем воздухе! Я знаю это чувство, потому что сама испытывала его. Я могу говорить об этом теперь, так как благословение вошло в мою собственную жизнь и даёт мне возможность выразить чувства, саму жаждущую душу милой и прелестной Царицы, непохожей на своё окружение, приподнятой над своим временем, чья душа, способна была управлять силами Нижнего Мира, имя которой, Надежда, выгравированное на освещённом звёздами драгоценном камне, могло управлять всей мощью Пантеона Высоких Богов.
Мы, мужчины, сидели в молчании, пока юная девушка излагала свою страстную интерпретацию планов и целей необычайной женщины из Древнего Света. Каждое слово и тон, которым она его произносила, несли в себе осознание её собственной веры. Величие её мыслей, казалось, приподнимало нас, пока мы слушали её вдохновенную речь. Её благородные слова, произносимые с музыкальными модуляциями и вибрирующие из-за огромной силы внутреннего убеждения, казалось, исходили из какого-то великого инструмента необыкновенной, первозданной силы. Даже тон её речи казался нам всем незнакомым; поэтому мы внимали ей как некоему новому и незнакомому существу из нового и незнакомого мира. Лицо её отца освещало блаженное удовольствие, и теперь я знал причину его возникновения. Я понимал счастье, вошедшее в его жизнь по возвращении в мир, который он знал, после временного пребывания в мире грёз. Найти в своей дочери, чья натура до сегодняшнего дня была ему совершенно неизвестна, богатство эмоций, великолепие духовного прозрения, воображение, достойное серьёзного учёного… Остальную часть его чувств составляла надежда!
