Иона - Герберт Джеймс (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Когда старший офицер заметил, что если не будут получены какие-либо положительные результаты, лично ей может быть отпущено минимальное время для участия в операции, Элли чуть не выболтала, что они с Келсо уже кое на что наткнулись. Но вместо этого лишь заверила Гиффорда, что, похоже, они к чему-то приблизились, хотя пока это только домыслы. К счастью, начальник достаточно доверял ее способностям, чтобы не давить. Если что-то появится, твердо сказал он, немедленно сообщить ему.
Он не хочет, чтобы отряд по борьбе с наркотиками обходился без них.
Из штаб-квартиры таможенной и налоговой службы Элли сразу отправилась к себе домой на Вигмор-стрит и, приготовив ужин, собрала кое-что из одежды взять с собой в Эдлтон. Она счастливо мурлыкала, перебирая тонкое белье. Этого не следовало допускать, ворчала она про себя. Он профессионал, она профессионал, и они заняты серьезным и, возможно, опасным расследованием. Занятия любовью — на это не следует отвлекаться. Элли посмотрелась в зеркало. Нет, любовь — вот на что не следует отвлекаться.
Она села на кровать, озадаченная своими чувствами, ощущая одновременно счастье и страх. Но чего бояться? Что в нем вызывало такую реакцию? Почему-то Элли заплакала, но это были не те слезы, что, сокрушая тело, выходят с короткими болезненными рыданиями, а те, что сочатся из уголков глаз и тихо стекают по щекам. Элли положила голову на подушку и вскоре уснула.
Она вернулась в лабораторию тем же вечером, зайдя по дороге кое-что купить. Фокскрофт, еще не приступавший к вскрытию мыши, настоял, чтобы Элли ушла и не беспокоила его, пока он работает. Они договорились встретиться позже в баре у Национального театра, и Элли, подняв воротник и спрятав руки в карманы от сырости, прошлась по набережной. Для апреля было явно холодно, такая погода угнетает, поскольку зима уже изрядно надоела, а воспоминания о тепле солнечных лучей заволакивает серая реальность. Отчаянно хотелось пообщаться с Келсо, но не было возможности. Элли посмотрела на север через реку и увидела низко нависшие над горизонтом дождевые тучи. Было что-то зловещее в их тяжелой, давящей темноте, и девушка внутренне содрогнулась.
Когда пришел Фокскрофт, бар в Национальном театре был почти пуст, все представления в огромном сером театральном комплексе давно закончились. Пока Элли покупала джин с тоником, с лица у исследователя не сходило любопытствующее выражение, но он воздержался от каких-либо вопросов. Они сели за один из круглых столиков, усеивавших обширную площадь холла.
Фокскрофт нашел в мышке следы ЛСД и любопытствовал узнать, как эта тварь получила дозу. «Чтобы классифицировать информацию», — сказал он. Исследователь казался не в духе. Так почему не было официального запроса? Некогда, объяснила Элли, и к тому же она действует на свой страх и риск, руководствуясь только интуицией. Пожав ему руку, она оставила его с неудовлетворенным и слегка надутым выражением на лице. Ее обещание когда-нибудь отблагодарить его не смогло улучшить Фокскрофту настроение.
Дорога обратно в Суффолк была скучной и утомительной. Как только Элли выехала из Лондона, в ветровое стекло начал хлестать проливной дождь, и фары встречных машин так и норовили ослепить ее и скинуть в кювет.
И только у поворота на второстепенную дорогу, ведущую к прибрежному городку, дождь начал утихать, а теперь, когда Элли добралась до первых домов Эдлтона, ее настороженность необъяснимо возросла. Машина покатила по узкой дороге мимо Эшли-холла, и Элли затормозила, мрачные предчувствия приковали ее взгляд к серому зданию. Заставив себя подавить странное чувство, она нажала на акселератор, чтобы скорее проехать мимо, но тяжесть на душе не проходила.
Теперь Элли пришла к решению все же убедить Келсо вызвать подмогу. Мертвая мышь была достаточным свидетельством, что ЛСД поступал из Эшли-холла, и наверняка санкционированный обыск подтвердит это. Продолжать розыски самостоятельно слишком опасно, инцидент с бульдозером подтвердил это. Приносит Джим несчастья или нет, но на сей раз он должен прислушаться к здравому смыслу.
«Эскорт» спускался с холма к центру города, и Элли тихонько притормозила. На Т-образном перекрестке у подножия холма она свернула налево и поехала к стоянке трейлеров. Было трудно поверить, что на земле живут другие люди, так тихи были улицы — ни одного огонька в окнах по обе стороны дороги. Впрочем, городок трудно было назвать оживленным даже в дневные часы — что же говорить про ночь, или, если быть точным, про раннее утро.
Машина затормозила на дороге внутри стоянки, в свете фар вагончики казались картонными. Проехав через ряды к трейлеру Келсо, Элли осторожно осмотрелась, не маячит ли кто рядом, но никого не увидела, хотя это и не означало, что никого нет. Она остановила «Эскорт» рядом с трейлером и выключила фары, тут же пожалев о своей поспешности, поскольку луна скрылась за бегущими облаками, а ночь была непроницаемо черна. На мгновение девушка подумала, не посигналить ли Келсо, чтобы он вышел к двери, но потом рассердилась, что ведет себя, как нервная школьница. Она взяла сумку и еще одну, большую, с чистым бельем, и вылезла из машины. Было уже не так темно, и глаза привыкли к ночному мраку, но тем не менее Элли поспешила к двери вагончика.
Поднимаясь по ступенькам, она позвала Джима, и, хотя не могла видеть, поняла, что руки, протянувшиеся к ней в темноте из распахнутой двери, принадлежат не Келсо.
~~
Связав, засунув в рот кляп и завернув в рогожу, они перевезли его через реку. Он помнил, что по пути через подземный ход его снова накачали наркотиком, и сознавал, что лежит под узкой скамейкой, когда плыли против течения через реку к старой мельнице. Но реальность быстро ускользала.
Келсо понимал, что происходит, но все становилось слишком четким, нереальным. Кожа в местах, где к ней прикасалась грубая материя, начала гореть, и хотя он знал, что завернут в мешковину, ткань ощущалась соединенными вместе огромными валунами. Он мог видеть через просветы между ними, мог чуть ли не пролезть сквозь них и в то же время мог всосать камни своими порами. Нереальность становилась истинной реальностью.
Но он оставался в сознании и помнил свое положение, отдавал себе отчет, что люди вокруг намерены причинить ему зло.
Когда его, как какой-то тюк, выволокли из катера, мешковину промочили дождевые капли, — каждая как низвергающийся водопад, — и, проникая в разрывы, намочили кожу, так что он превратился в резервуар, в озеро, где водились живые существа; его собственные клетки соединились с микроорганизмами, плясавшими в дождинках. Он чуть не впал в панику, потому что его дыхание затруднилось и он не мог глубоко вдохнуть.
Потом он оказался в огромной пещере, которая была мельницей, с него стащили мешковину, и Келсо ощутил, как падает в обширное пространство здания, во вселенную красных от ржавчины стальных балок и паутины, свисающей со стропил, как пыльные кружева. Рядом было три человека — те двое, что раньше тащили его из погреба, и Хенсон, чье лицо маячило впереди, как огромный раздувшийся шар, — каждая вена, все поры были видны даже в сумерках слабо освещенного помещения. Шар приблизился, и Келсо испугался, что лицо сейчас засосет его, задушит своей мягкостью. Сверкающие голубизной глаза уже не принадлежали Хенсону, они плавали сами по себе и были полны кристаллов, которые ослепили Келсо, как бриллианты, сверкающие снопами лучей. Но по-прежнему его сознание в то же самое время оставалось на уровне нормальных человеческих представлений.
— Тебе повезло, — загудел голос, наполнив его голову и отскакивая от стенок под черепом. Перекошенный рот Хенсона двигался, и Келсо боялся открывающейся и закрывающейся бездны. Слова по времени не совпадали с движением кроваво-красных губ — иногда запаздывали, иногда звучали раньше, чем формировались физически. — Если бы тебя притащил сюда Баннен, он бы тебя убил, по приказу или нет. Ты ударил его дважды, а и одного раза было бы слишком. Твое счастье, что его ожоги требуют лечения.
