Самый страшный кошмар лета (сборник) - Щеглова Ирина Владимировна (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
– Даша, да ведь понятно же, Солнцеворот, праздник середины лета, – ответил Глеб. – Народно-христианский праздник, если тебе так будет легче. Не нравится Сварог с Купальницей, существуют и другие мифы, например, о Перуне и деве Заре, о богине Макоше, о Роде и Яриле. Но суть остается прежней – культ солнца, божественная свадьба, союз огня и воды.
– Какой ты умный, Глеб, – вздохнула Валя, – а мы тут и не знаем ничего, зато каждый год костры зажигаем и травы собираем, в реке купаемся, бани топим, веники вяжем, песни поем старинные, – она улыбнулась, – сами не знаем зачем, забыли давно, а привычка осталась.
Надя вскинула голову.
– В прошлом году на Ивана Купалу в бане гадали с девчонками, ужасно испугались, – вспомнила она, – подружка в зеркале парня увидела, а потом с ним в электричке встретилась, представляете?
Костян засмеялся:
– Надьк, это она Лешку в зеркале увидела, мы же тогда с парнями вас напугать решили. Свет потушили, в предбанник вот его втолкнули, – он показал на Лешку. Тот радостно подтвердил.
Надя досадливо отмахнулась:
– Ладно, Кость, вы с вашим «напугать хотели» уже достали всех. А только я вот что скажу, может, конечно, она Лешку видела в зеркале, но парень, с которым она познакомилась и до сих пор встречается, ее тоже узнал. И он, и она убеждены, что видели друг друга именно в ту ночь! – она торжественно кивнула. – Он сам ей сказал! В тот момент, когда она видела его в зеркале, он дома был, и ему показалось, будто в комнату вошла девушка. И не смейся, все в точности так и было!
– Надь, ну ты наивная! – откровенно заржал Костя. – Это же старая разводка: «Девушка, вам не кажется, что мы с вами уже где-то встречались?» Парень на ходу сочинил, а твоя подружка повелась.
– Ну и что! – Надя обиделась. – Никакая это не разводка! У них любовь, понял!
– Да понял я, понял. Типа Иван Купала свел, ага… Еще скажите, что только с сегодняшнего дня можно в речке купаться? Русалки и всякая чертовщина… Я тут с мая месяца ныряю, и ничего.
Я молчала, поглядывая на Дашу и Валю. Вспоминала наше столкновение с нечистой силой во время Вальпургиевой ночи. Говорить об этом не хотелось, и спорить тоже. Правда так тесно переплетена с вымыслом, жизнь с выдумкой, мифы с реальностью. Кто знает, где граница, и как близко или далеко мы отстоим от неведомого и невероятного.
Задумавшись, я упустила нить спора и включилась только в тот момент, когда заговорил Леша:
– Не знаю, как насчет русалок, ведьм и всего прочего, но о себе могу сказать, я в прошлом году в лесу заблудился, попал под дождь, фонарик сдох, в общем, несколько часов проплутал, пока понял, что хожу по кругу. Сначала разозлился, психанул, а потом вспомнил, как меня бабка учила, ну и заставил себя, остановился и попросил: «Дедушка Леший, выведи меня отсюда…» Прикиньте, почти сразу на дорогу вышел.
Леха замолчал. Ребята пошевелились. Кажется, кто-то успел задремать, девочки слушали, прижавшись друг к другу, Дашка сладко вздохнула.
Пока мы спорили, занялась заря. Земля чуть сдвинула край одеяла-ночи.
– Смотрите! Рассвет!
Мы вскочили и подбежали к самому берегу. Взялись за руки.
– Вот, сейчас!
И взошло солнце!
Поднялось, заглянуло в реку, отразилось в ней, отражение заиграло, разделилось, и вот уже два, три солнца жидким золотом разлились в воде, разлетелись светлые блики солнечными зайчиками, защекотали, тронули ресницы и щеки мягкими пушистыми лапками, разбежались по траве, вспыхнула роса бриллиантами.
Вернувшись к бабушкам, хоть и уставшие, но очень довольные, мы с Дашкой, прежде чем завалиться спать, стали расспрашивать: когда на самом деле праздновать Ивана Купалу?
– На Рождество Иоанна Крестителя надо в церковь ходить, а не на бесовские игрища, – ответила Натуся. Клавдия взглянула на нее и спрятала улыбку.
– Обязательно пойдем, – сказала она, – аккурат – седьмого июля. Большой праздник!
Магия
Я помню Натусю и Клавдию столько же, сколько себя. Живут они вдвоем в маленьком деревенском, разделенном на две половины домике. В детстве я у них часто бывала. Сестры знают много такого, о чем только в книжках со сказками написано. Знают обе, но Клавдия рассказывает лучше, с цветистыми подробностями.
– Ба, кто такая ведьма?
Клавдия и давай рассказывать: есть, мол, такие женщины, которые умеют колдовать.
– Волшебницы? – уточнила я.
– Да какой там! – отмахнулась Клавдия. – Хотя, – она призадумалась, – можно сказать, что и волшебницы. Только это будет не по-нашему. По-нашему уж скорее – ворожея, та, что ворожит, скрытое узнает, тайное видит, ну и наделать может, если что. Они ведь разные бывают, ворожейки эти, есть и настоящие, но больше – липовые, те, что обещают чудеса за деньги. А по мне, так все одно – грех.
– Значит, настоящие ворожейки могут творить чудеса? – заинтересовалась я.
– Да ты откуда нахваталась-то? – забеспокоилась Клавдия.
– Трындычиху увидела, – коротко бросила Натуся.
Клавдия посмотрела на меня и задумчиво кивнула.
– Эта самая злобная и есть! – заявила она. – Злющая, да сильная; раньше-то против нее никто устоять не мог. Уж кого невзлюбит, до могилы доведет! Все по домам ходила, высматривала себе жертву. Пришла как-то к Митрофанычевым, за стол села и сидит, молчит, да на хозяев нехорошо поглядывает. Сам-то и не выдержал, прикрикнул на нее, мол, делать дома, что ли, нечего, по чужим дворам шастаешь да людей пугаешь!
Ведьма, казалось, только того и ждала. Зыркнула на хозяина и вышла вон. А у Митрофанычева с той поры рука сохнуть стала. По врачам да по больницам затаскали его, а ему только хуже. Жена его потихоньку по бабушкам стала бегать, да только бабки и сами ведьму боятся. Не всякому под силу чужой наговор снять. А мужик совсем плохой стал, того и гляди помрет. Тогда врачиха – Любовь Петровна – присоветовала к колдуну одному обратиться. Он на хуторах живет, вроде в сторожах при фермере.
Пришел колдун к Митрофанычевым, в дверях постоял и велел хозяйке три ведра воды принести. Та, конечно, к колонке сбегала, воду принесла, перед колдуном поставила, спросить боится, ждет. Колдун ведро воды поднял да и плеснул в комнату, до самого окна разлилась вода; он прошел в дом с другим ведром и снова плеснул, уже от окна к двери; вернулся и последнее ведро в комнату вылил. Приказал хозяйке полы не вытирать, с тем и ушел.
На следующий день больному легче стало, – закончила свой рассказ Клавдия, – а ведьму вы с Натусей, надо быть, на перекрестке увидали. Бессильна она перед колдуном оказалась, свое зло назад получила, вот и отплясывала.
В другой раз я спросила у нее о сглазе. Как это можно сглазить человека? Например, мамочки прячут младенцев от посторонних, а чтоб не заглядывали в коляску всякие досужие бабки, подкалывают булавками полупрозрачную ткань, воздух свободно поступает, но на ребенка никто не пялится. У Клавдии своеобразное мнение на сглаз:
– У нас не говорят «сглазили». Если у кого дурной глаз, завидущий или черный, от такого булавкой легко отделаться. А вот если на человека «сделано», тогда похуже будет. Вот у нас в деревне раньше ни одна девка замуж без присухи не выходила. Если какой парень приглянулся, то наговаривала невеста и на вечернюю зарю, и на утреннюю; и на воду, и на водку; так чтобы наверняка… Неважно, что потом всю жизнь – с горьким пьяницей; зато – мой, мой и больше ничей! Не выносят бабы соперниц. Что муж, что сын, а все одно: в ее доме должен жить, поэтому невестка-молодуха первый враг. Конечно, часто оказывается, что невестка свекрови сто очков вперед даст. Тогда уж мужику – только держись! Между двух огней сгорит синим пламенем!
