Кровь и золото - Райс Энн (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
– Пожалуйста, помолчи, – попросил Авикус.
– Нет, молчать я не буду! – заявил бывший жрец. – Ты, Мариус, похитил царицу и держишь ее у себя, как свою собственность! Ты запер ее в разукрашенном храме, словно деревянного римского божка! Да как ты смеешь так поступать?
– Глупец! – ответил я. – А что предлагаешь ты? Прекрати врать. Тебе нужно то же, что и всем: ее кровь! И что ты собираешься сделать, узнав, где она находится? Выпустить ее? Зачем? Когда? Каким образом?
– Прошу вас, хватит, – повторил Авикус. – Маэл, умоляю тебя, давай уйдем.
– А что хотели сделать змеепоклонники, прослышав о моей тайне? – продолжал я, не помня себя от ярости. – Представь себе, что могло случиться, если бы они завладели царицей, получили ее кровь и стали сильнее нас. Или если бы все человечество восстало против нас и устроило охоту, чтобы уничтожить наш род. Нет, ты, ненормальный самовлюбленный дурак, даже вообразить не можешь, какие несчастья обрушились бы на этот мир, узнай о ней все и вся!
Передо мной вырос расстроенный Авикус и умоляюще поднял руки.
Но меня было не остановить. Шагнув в сторону, я оказался лицом к лицу с разъяренным Маэлом и в который раз попытался его вразумить.
– Только подумай, что произойдет, если Мать и Отец вновь окажутся под палящими лучами солнца, если повторится Великий Огонь, от которого уже пострадал Авикус! – возмущался я. – Ты бы хотел закончить свою жизнь в агонии по прихоти третьего лица?
Авикус опять встал между нами.
– Прошу тебя, Мариус, позволь мне увести Маэла. – Голос его был исполнен печали и муки. – Мы покинем твой дом и, обещаю, больше не доставим тебе хлопот.
Я повернулся к ним спиной. Я слышал, как уходит Маэл, но Авикус колебался. Внезапно он обнял меня и коснулся губами моей щеки.
– Уходи, – прошептал я, – пока твой безумный друг из ревности сгоряча не вонзил мне нож в спину.
– Ты показал нам великое чудо, – так же шепотом сказал он. – Дай ему время поразмыслить, пусть он найдет способ уместить величие у себя в голове.
Я улыбнулся.
– А я больше никогда не захочу их видеть, – продолжал Авикус. – Слишком тяжелое зрелище.
Я кивнул.
– Но позволь мне приходить по вечерам, – едва слышно попросил он. – Я буду молча стоять в саду и смотреть через окно, как ты расписываешь стены.
Глава 8
Время неслось слишком быстро.
В Риме только и говорили, что о потрясающем восточном городе Константинополе. Все больше знатных патрициев покидали Рим, поддавшись далеким чарам. После смерти Константина Великого воинственным императорам, казалось, не будет конца. А натиск на границы империи оставался по-прежнему невыносимым, что требовало проявления абсолютной преданности от всех сторонников императорской власти, особенно от тех, кто занимал высокое положение в обществе и имел на него влияние.
Появился один интересный чудак – Юлиан, впоследствии известный как Апостат. Он пытался восстановить язычество, но потерпел фиаско. Несмотря на свои религиозные фантазии, он оказался отважным и умелым солдатом и погиб вдали от Рима в битве с неутомимыми персами.
Готы, вестготы, германцы, персы – кто только не совершал набеги на империю! Красивые богатые города со всеми их гимнастическими залами, театрами, философскими школами и храмами пали под натиском племен, понятия не имевших ни о воспитании, ни о философии, ни о поэзии, ни об изяществе и изысканности. Издревле принятые ценности нашей жизни были им абсолютно чужды.
Варвары разорили даже Антиохию, наш с Пандорой дом, – мне невыносимо было думать об этом.
Один лишь Рим, казалось, был неподвластен подобным кошмарам. Даже видя, как вокруг один за другим рушатся дома, родовитые граждане Вечного города не теряли уверенности в том, что он избежит печальной участи.
Я же продолжал задавать пиры для непризнанных и отверженных, часами просиживал над страницами своего дневника, поверяя ему свои мысли, или вновь и вновь покрывал росписями стены.
Весть о смерти кого-либо из завсегдатаев моих празднеств каждый раз заставляла меня нестерпимо страдать. Однако я понимал, что никто из них не избежит этой участи, и потому прилагал все усилия, чтобы компания постоянно пополнялась новыми гостями и всегда была многочисленной.
Что бы ни вытворяли гости – накачивались ли вином до бесчувствия или в каком-нибудь уголке сада исторгали из себя все выпитое и съеденное, – я упорно продолжал упражняться в живописи. Дом мой производил, наверное, совершенно безумное впечатление: горящие повсюду лампы, хозяин, с помощью кистей и красок воплощающий в жизнь свои фантазии, хохочущие гости, поднимающие бокалы за его здоровье, музыка, не смолкающая до рассвета...
Поначалу я опасался, что присутствие Авикуса, тайком наблюдавшего за моей работой, будет отвлекать меня, но быстро привык к тому, что он проскальзывает в сад и бродит где-то неподалеку. Сознание того, что рядом находится существо, способное по-своему разделить со мной долгие бессмертные ночи, приносило в душу умиротворение.
Я продолжал рисовать богинь: Венеру, Ариадну, Геру – и постепенно смирился с тем, что в их облике непременно присутствует образ Пандоры. Однако мужчинам-богам тоже нашлось место на стенах моей виллы. В особенности меня вдохновлял Аполлон, но привлекали и другие мифологические персонажи: Тезей, Эней, Геракл... Время от времени я перечитывал сочинения Овидия, Гомера и Лукреция, заимствуя сюжеты у этих поистине гениальных поэтов, а порой придумывал собственные сценки.
Тем не менее истинное утешение приносили мне только нарисованные на стенах сады – мне казалось, что я действительно бродил когда-то под сенью их деревьев и с тех пор они оставались в моем сердце.
В общем, я упорно рисовал, а поскольку дом мой был выстроен как вилла, а не как закрытое городское здание с атриумом внутри, Авикус имел возможность свободно гулять по саду и наблюдать за моей работой. Интересно, повлияло ли его присутствие на мое творчество?
Больше всего меня трогала его преданность. Равно как и его молчаливая почтительность. Не проходило и недели, чтобы он не провел хотя бы одну ночь в моем саду. А зачастую я ощущал его присутствие в течение пяти-шести ночей кряду. Бывало и дольше.
Разумеется, мы не перемолвились и словом. Молчание придавало нашему союзу своеобразную утонченность. Однажды мои рабы заметили его и в тревоге поспешили ко мне, дабы сообщить о присутствии в саду постороннего, но я быстро положил конец их беспокойству.
В те ночи, когда я навещал Тех, Кого Следует Оберегать, Авикус меня не сопровождал. Должен признаться, что, расписывая в одиночестве стены святилища, я чувствовал себя намного свободнее. Однако в такие моменты меня сильнее, чем когда-либо, одолевала меланхолия.
Отыскав удобное местечко за возвышением, позади божественной четы, я в моменты уныния частенько забирался в самый угол и засыпал там перед восходом солнца, не пробуждаясь даже с наступлением следующей ночи. Я чувствовал себя совершенно разбитым. Ничто в целом мире не могло принести облегчения. В голову лезли жуткие мысли о судьбе империи.
Но потом я вспоминал Авикуса, поднимался, стряхивал с себя апатию, возвращался в город и снова начинал работать над фресками.
Не знаю, сколько лет провел я таким образом.
Впрочем, важны не даты и сроки, а то, что в заброшенных катакомбах снова обосновалась группа вампиров-сатанистов, по обычаю убивавших невинных людей. Они наводили ужас на смертных. Совершенно не заботясь о сохранении тайны существования тех, кто пьет кровь, они своим поведением повергали в ужас смертных, и в результате по городу поползли страшные слухи.
Я надеялся, что Маэл с Авикусом уничтожат и эту шайку кровопийц, что не составило бы труда, ибо поклонники сатаны были слабыми и совершали много ошибок.
Но однажды Авикус пришел ко мне и объяснил сложившуюся ситуацию, заставив увидеть ее в совершенно ином свете. Не понимаю, почему я сам не осознал это давным-давно.
