Нечестивый (СИ) - Лис Алекс "Муси Мэй" (книга жизни TXT) 📗

— Алиса ты совсем сбрендила? — зашипела я, — ничего, что нас пытаются убить.

— Ну Есенечка, — жалобно застонала она, — ты такая красивая, что я не могу удержаться.

Ее лицо раскраснелось, а глаза заблестели. Похоже, что она успела накидаться с двух рюмок и совсем не понимают всю серьезность ситуации.

— Или не убить, — сказал Мефодий указывая пальцем на стрелу. Под самым железным острием стрелы было что-то намотано. Мефодий придвинулся и подцепив пальцем, снял намотанный клочок бумаги.

— Убийца, что возомнила себя орудием мести покарана будет, — прочитал Мефодий и выскочил из-под стола.

Я внимательно смотрела, ожидая, что вот-вот стрела пробьет его худенькое, детское тело. Но ничего не произошло. Мефодий спокойно ходил по кухне.

— Вылезайте, — сказал нечистый, — это просто предупреждение.

Я вылезла из под стола и вытянула Алису, которая попытавшись встать в неподходящий момент, стукнулась головой о столешницу.

— Больно, — сказал она, поднимая на меня влажные глаза, — Алиса мне больно, можешь подуть?

Она сейчас была похожа на маленького щенка, который тявкает и смотрит большими преданными глазенками, прося, чтобы с ними поиграли. Я смирилась и сев на колени, начала дуть на шишку, которую мне подставила Алиса.

Пока мы прятались под столом, Мефодий успел вытащить две другие стрелы и сейчас снимал с них записки.

— Итак, блудница, что якшается с тьмой, покарана будет, — прочитал вторую записку Мефодий и добавил, — Если первую была про тебя Есеня, то это явно про нашу Алиску. Даже интересно, что про меня написали.

— Упырь, натянувший личину невинного отрока, покаран ты будешь, — театрально повысив тон прочитал Мефодий, — вполне недурно, этому стрелку можно писать славянское фэнтези.

— Думаю, нам стоит перейти в другую комнату, — сказала я, — здесь оставаться опасно.

— Соглашусь с тобой, — произнес Мефодий, — Хотя, я думаю, что в ближайшие время стрелок не нападет, нам всем стоит отдохнуть.

Эй, Алиса, пойдем приляжем, — толкнула я девушку.

Алиса только что-то невнятно сказала и осталась сидеть неподвижно.

— Она уже спит, — улыбнулся Мефодий, — придется тащить.

Я подхватила Алису под колени и взяла девушку на руки. Осторожно ступая, чтобы не пораниться разбившимся стеклом, я вышла в коридор.

— Здесь есть кровать, — сообщил Мефодий, открывая дверь слева, — заноси.

Он включил свет и я увидела, что вся комната была буквально завалена мягкими игрушками. Собаки, коты, зайчики, если постараться, то можно собрать целый зоопарк. Я свалила Алису на большую двуспальную кровать, застеленную мягким серым пледом. Мефодий вышел из комнаты и вернулся с бутылкой водки и банкой оливок. Закрутив Алису в плед, я отхлебнула из протянутой бутылки и пальцами выудила скользкую оливку.

— Чем больше живу, тем больше мне они нравятся, — сказал Мефодий, смотря на мое скорчившееся лицо, — поймешь этот вкус лет через двадцать.

Мы оперлись на кровать и передавали друг другу бутылку. Алиса заворочалась и свесила ногу с кровати, едва не заехав нечистому по лицу.

— Бедный ребенок, — сказал Мефодий подув на ступню Алисы, которая медленно подтянула ногу обратно, — всю жизнь одна со всем этим дерьмом, тут у любого крыша поедет.

— Ага, а она всего лишь убивает зверюшек и спит с ними в обнимку, — сказала я, — но согласись, было забавно, когда она засунула в рот палец.

— Ага, — согласился Мефодий, — давно я так не веселился.

— А сколько тебе лет? — спросила я, допивая остаток водки.

— Я не помню, — ответил Мефодий, — но живу я уже очень долго. Возможно, даже слишком долго. Первое что помню, как очнулся в заброшенной церквушке лет триста назад.

— Эй, давайте спать, — проснулась Алиса, — а то вы бубните, сон только разгоняете.

— Я чур у стены, — воскликнул Мефодий и ловко перескочил через раскинувшуюся на кровати Алису.

— Иди сюда, моя прелесть, — поманила меня пальчиком заспанная Алиса, — я буду тебя греть.

Едва я прилегла на краешек кровати, как Алиса вцепилась в меня руками и потянула к себе. Смирившись с таким натиском, я перекатилась и оказалась с ней лицом к лицу. Наши носы коснулись и Алиса смущено отвела взгляд в сторону. Ее руки поползли по моему животу явно намереваясь спуститься ниже, но я не протестовала. Приподняв ее голову я запечатлела нежный поцелуй на мягких, податливых губах Алисы. Из приоткрывшихся глаз девушки на меня смотрела непроглядная тьма.

Симулякр

Тело горело будто обожженное, но ни малейшего следа на коже не осталось. Спустя мгновение боль стихла, и я обратил внимания на неподвижно лежащего на песке Кудряшова. Его обнаженное тело покраснело, а на ногах вздулись пузыри, заполненные желтоватой жидкостью. Он был чуть ближе меня к взрыву, вероятно и задело сильнее. Я подошел и осторожно коснулся плеча мужчины. Он тотчас же дернулся и застонал. Рана на его щеке запеклась и обросла черно-багровой коркой.

— Что произошло? — еле слышно прошептал он, отрывая голову от песка.

— Не знаю, — ответил я, — думал, вы объясните, что за зерня там творилась.

Он приподнялся и осторожно сдул песчинки с опаленной взрывом кожи. Потом недоверчиво покосился на меня, оглядел островок и лазурную гладь воды.

— Всю жизнь был атеистом, — сказал он наконец, — но предполагал, что в раю трава будет, овечки всякие. Хотя, я совсем не чувствую, что умер.

Я решил пока не говорить ему, что имею прямое отношение к этому месту, хотя рассказать хотелось жутко. Кудряшов поднялся, ойкнув от боли в обожженных ступнях и встав на одну ногу, отодрал что-то от ступни.

— Подошва расплавилась и прилипла, — сказал он, придирчиво осмотрев предмет — полагаю, что будь мы на небесах, подобной нелепости не случилось. Да и кто вы такой, молодой человек, и почему, у вас есть повязка, а я стою, в чем мать родила? Привилегия для девственников?

Выходит, что он совершенно не помнит меня? Все эти перемещения настолько перемешались у меня в голове, что и я сам с трудом понимал, кто есть кто.

— А что последнее вы помните? — спросил я его.

— Опыт мы проводили, — ответил он, — ничего особенного, просто исследования мозга.

— А название «аппарат четыре», вам ничего не говорит? — спросил я Куряшова, сам удивившись смелости вопроса.

Я обычно теряюсь и несу тупую околесицу, когда разговариваю с незнакомыми людьми, но сейчас уверенность буквально наполнила мое тело.

— Откуда ты знаешь про него, — нервно спросил Кудряшов, — это что такая проверка?

— Красное желе, символы на полу, куб из трубок, — начал перечислять я, — вы меня точно не помните?

— Я ничего не помню, — огрызнулся доктор, испуганно смотря по сторонам, — да и черт возьми, кто ты такой?

Я приблизился к нему, наблюдая, как Кудряшов неуверенно пятится назад. В груди сжался тугой комок раздражения на упрямившегося мужчину.

— Девушка полоснула вас когтями по лицу, помните? — спросил я, продолжая наступать.

— Помню, — кивнул Кудряшов, почти подступивший к воде.

— Тамара напал на нее и упав на куб, нарушила целостность барьера, потом произошел взрыв, ведь так? — спокойно произнес я, смотря как ступни Кудряшова погрузились в прозрачную воду.

— Что такое этот куб? — спросил я, — и почему вы хотели испытать его на нас?

За спиной Кудряшова, метрах в десяти от берега, уже было видно бурление воды, похоже, что рыбки почувствовали сукровицу из обожженной кожи. Я не знал, стоило ли загонять его в воду, но само присутствие мужчины вызывало смутную тревогу.

— Я понял, я все понял, — не к месту рассмеялся Кудряшов, — меня накачали каким-то новым наркотиком и теперь допрашивают, я ведь прав?

— Нет, вы не правы, — резко ответил я, — разве все вокруг похоже на галлюцинации?

Рыбкам оставалось до Кудряшова пара метров, когда он сдался и жалобно посмотрел на меня.