Шрамы на сердце (СИ) - Шайдуллин Артур Ханифович (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
«Ну, Матвей, это было круто! Отлично зажгли! Праздник на славу!» — Эдик болтал без умолку.
«А я все-таки трахнул Женьку! Если бы только видели эти груди!.. Дыньки… Божественно!..» — вот и Альфред-Казанова ожил. От него удушливо пахло новым одеколоном Матвея. Из кармана торчали бретельки красных трусиков.
Стрингам черноволосой Женьки было суждено остаться забытыми в бардачке старого «Москвича» — первой машины Матвея. Через три месяца он подвозил ее до университета. Ее удивление было запредельным, когда она в поиске шариковой ручки натолкнулась на знакомую вещицу.
Эта сука хохотала так, что, пожалуй, еще чуть-чуть, и она сделала бы кое-что не хорошее прямо на сидение. «Извращенцы!.. — она хохотала, когда выходила из машины. Она даже рассказала обо всем встречавшим ее подругам.
Когда Матвей, развернувшись, выезжал на проспект, над ним смеялись уже полдюжины ярко накрашенных первокурсниц, забыв о необходимости ежеминутно надувать пузырь из жвачки.
Интересно, как его угораздило влюбиться в нее?
К черту!
После дня рождения Матвей пришел домой, сменил одежду и отправился пасти деревенское стадо. Дождь лил до обеда, что особенно радовало — стадо не разбегалось и держалось плотной кучей.
В горле раскаленным комком обустроилась жажда. Она мучила до обеда, пока чинивший неподалеку комбайн механизатор не угостил его холодным чаем с лимоном.
Жажда — жестокая штука.
Высохшие губы не проронят ни слова, без стакана холодной воды…
Что там говорили в изъезженном рекламном ролике?
Жажда — все?
Сукины дети, вы были чертовски правы!
1
Холод камня не давал заснуть достаточно долго. Запах обгоревшего мяса впивался в нос и дразнил желудок.
Где-то в такой же ловушке — на островке, окруженном всепожирающей лавой — выли волки. Нестройный хор обезумевших животных терзал натянутый тетивой нервы.
«Было бы прекрасно, если вы заткнулись!..» — последняя мысль Матвея, растворилась в отдаленном уголке сознания, прежде чем волна судорог охватила его тело, и он потерял сознание.
Анна шла рядом…
Они гуляли по парку, по желто-красному ковру из кленовых листьев. Матвей хотел взять девушку за руку, но она убежала от парня. Звонкий смех терялся среди стройных деревьев.
«Догоняй, Матик!
Догоняй!..»
Она убегала все дальше и дальше. Ровный и быстрый шаг Матвея никак не хотел превратиться в бег.
Кафе «Золотой дельфин». Безлюдно. Анна уже сидит за столиком в углу. Официантка включила кофеварку и переключила телевизор с канала моды на музыкальный.
Замечательное заведение. Здесь всегда варят отличное кофе.
Кофе и сыр с большими отверстиями. Ламбер — Матвей никак не мог запомнить его сорт. Но она знала, что он любит.
Горячее кофе становится холодным и пахнет глиной.
Кап-кап… По щеке стекает капли дождевой воды.
Галлюцинации сменялись одна за другой, терзая мозг. Изредка Матвей приходил в себя, но ненадолго. Спина стала мягкой, избавившись от зеленой корки.
Боль в области груди привела Матвея в чувство. Ток пробежал по его телу, несколько раз пометавшись между кончиками волос и пальцами ног. Писатель широко раскрыл глаза и набрал воздуха настолько чудовищной дозой, что приступ кашля не заставил себя ждать. Он хотел подняться, но пара сильных рук уложила его обратно.
Внушительных размеров шприц отошел от его грудной клетки. Руки поднесли к его рту алюминиевую кружку дымящегося… кофе.
Накрашенные ногти с ярким рисунком… Знакомый аромат духов.
Анна накрыла Матвея одеялом. За ее спиной полный мужчина снял перчатки, закрыл коробочку с ампулами и, уложив все в ящик, встал на ноги. Она обняла его, прижавшись к его грязному телу. — Я нашла тебя! — На ее глазах появились слезы.
В нескольких метрах от них на раскладном стуле сидел Эмиль. Укутанный в одеяло, он дрожал, словно только что вышел из проруби.
— Как ты нашла нас? — спросил Матвей.
Девушка целовала его грязные щеки, лоб, теребила его волосы.
— Это все Боммель, — на вопрос ответил мужчина, сделавший укол. — Боммель поработал на славу.
— А кто это?
Немецкая овчарка, бегавшая неподалеку, услышав свою кличку, прильнула к ногам хозяина.
— Кофе вам категорически противопоказан. Я вколол вам адреналин. Вам нужно согреться — для этого нужно поесть. Разогнать кровь. — Мужчина в куртке спасателя помог Матвею встать, — вас ищут все, солдаты, спасатели, ваши студенты, волонтеры. Но они ищут далеко отсюда. Спасибо Петру Николаевичу. Зрение у него острое. Разглядеть с такого расстояния дым — это фантастика.
— Петр Николаевич — наш пилот. — Анна повела Матвея к посаженному на опушке вертолету. А это — Аркадий Ильич — врач института медицины катастроф.
— Мы с Боммелем делаем свою работу, — спасатель помогал идти Эмилю. — У Анны были ваши вещи — Боммель быстро взял след. К тому же дождя почти не было — след не успел «остыть».
2
Аркадий Ильич оказался очень общительным и веселым. Он все время шутил и одобрительно похлопывал спасенных по плечу своей нечеловечески широкой ладонью. Под аккуратным носом чернела копна ухоженных усов, забавно приходившая в движение, когда мужчина улыбался. Утепленная куртка делала его фигуру еще полнее.
— Давайте, лопайте, мужики, — проговорил он, протягивая две миски с дымящимся бульоном. В нем плавали увесистые кубики картошки, кольца лука и весьма аппетитные куски мяса. На краях миски лежали толсто нарезанные ломти белого хлеба. — А я пока свяжусь с начальником штаба. Самые масштабные за всю нашу работу с самого девяносто… — врач задумался.
— Четвертого, — подсказал пилот и протянул рацию.
Аркадий Ильич сухо доложил об успешном результате.
«Отличная работа, Селиверстов! Молодцы!» — последняя фраза командира прозвучала особенно четко и громко.
После того как спасенные мужчины сложили опустошенные миски в сумку, пилот завел двигатель. Вертолет оторвался от земли, приминая к земле траву шквалом воздуха от широких винтов.
Большая площадь тайги, примерно с четыре футбольных поля, была выжжена начисто. Большой черный эллипс пепелища окольцовывали белые столбы — деревья, очищенные от коры и веток.
«Она пыталась охотиться без поводыря» — подумал Эмиль.
Большая куча золы — все, что осталось от полусферы-лаборатории и военной базы. Неподалеку, на дне ущелья лежало обуглившееся тело. Над ним уже кружил вертолет, выбирая удобное место для посадки.
— Наш ночной экстремал, — рассеянно проговорил Матвей.
— Стоило переждать одну ночь, и все было бы в порядке, — сказал Эмиль.
— Вы пролежали под камнем двое суток, — вы профессор вероятно спали. Сон — защитная реакция на холод. Плюс усталость. А писатель был все время без сознания. На базе вас уже ждут медики. Долетим минут за пятьдесят.
3
Матвея сразу же уложили на носилки. Над головой возникла система и по узкому каналу капельницы потекла прозрачная жидкость. Писателя спешно укатили в госпиталь. Анна держала его за руку и бежала рядом.
Эмиля проводили в одну из немногочисленных палат на первом этаже. Санитар принес аккуратно сложенную чистую одежду. На осмотр это оказался спортивный костюм и футболка.
— Раздевайтесь до пояса, — скомандовала с ходу зашедшая в палату женщина врач.
Около получаса она ощупывала каждый миллиметр тела Эмиля. Измерила давление, пульс. Посветила фонариком в зрачки. Отстучала молотком по коленям. Затем настал черед фанидоскопа. Она отслушала грудную клетку. Профессор послушно встал на весы, затем лег под рентген.
После всех обследований его проводили в душ. Эмиль неуклюже разворачивался под струей воды, пытаясь высвободить каждую складку кожи от таежной грязи. Он размышлял, о том, что сейчас врачи делали с Матвеем — ведь его дела обстояли намного хуже.
