Химмельстранд - Линдквист Йон Айвиде (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
А если нас окружает ничто? Обнаженная, бесцельная и беззвучная пустота...
Он проглотил слюну, подавив приступ тошноты.
Там, внизу, Карина что-то объясняет Эмилю. Обвила мальчика за плечи. Надо бы спуститься к ним. Стефан уже сделал шаг к лесенке, как его осенила странная мысль. Он все-таки находится на два с половиной метра выше, чем это чертово поле. Плюс его собственный рост.
Достал мобильник. Старый-престарый, Nokia, купленная лет семь назад, с экраном величиной в спичечную коробку. Покрутил в руке и нажал кнопку. Слава богу, заряд не кончился — пропищала веселая фанфара, на дисплее две руки соединились в рукопожатии. Покосился вниз — Карина что-то говорила Эмилю, а мальчик отчаянно качал головой.
Стефан опять посмотрел на дисплей и вздрогнул. На указателе покрытия мигал самый левый и самый короткий столбик. Помигал, погас, опять мигнул и опять погас.
Поднял телефон над головой — столбик перестал мигать. Он нажал кнопку с косой зеленой трубочкой и отчетливо услышал зуммер.
— Послушайте! — крикнул он Карине и Эмилю.
***
— Малыш, а ты можешь сделать вот так? — Карина сделала вид, что послюнявила пальцы и потерла лоб. Эмиль посмотрел на нее со скептическим удивлением.
— А зачем?
— У тебя там... у тебя там грязь. Ты же не хочешь, чтобы я это сделала? Лучше самому, или как?
Эмиль серьезно кивнул — разумеется, лучше самому, сунул палец в рот, несколько раз провел рукой по лбу и размазал крест в бесформенное пятно. Тоже не особенно красиво. Но все же лучше. Намного лучше.
— Что бы ты хотел поесть?
— Блинчики.
Карина встала перед Эмилем на колени и положила ему руки на плечи.
— Слушай, Эмиль. Дело обстоит вот как. Чтобы сделать блинчики, нужна плита. А без этого шланга плита не работает.
У Эмиля забегали глаза.
— Тогда бутерброд с чем-нибудь.
— Но шланг все равно нужен. Ты не знаешь случайно, где он?
Эмиль сжал губы в ниточку и помотал головой. Жаль его — он совершенно не умеет врать, и Карине стыдно, что она вынуждает его говорить неправду. Она обняла напрягшегося Эмиля и тихо сказала:
— Любимый мой мальчик... ничего страшного. Мне только нужно знать, где он. Я хочу сказать, что...
Два события произошли почти одновременно. Крик Стефана «Послушайте! », и буквально через полсекунды — пронзительный крик Эмиля. Мальчик закрыл руками уши и кричал с таким безнадежным отчаянием, что у Карины заболело и опустилось в живот сердце.
***
Детский крик — конечно же, Эмиль. Изабелла точно знает, что не Молли. Молли не кричит и не плачет. Никогда. Словно в первые два года жизни она израсходовала весь запас криков и слез.
Сама Изабелла была очень послушным ребенком. Аккуратным, как говорила ее мама. Очень аккуратный ребенок, очень легкий, очень управляемый. Ребенок, которого не страшно брать с собой на любой званый вечер.
Она поплотнее обхватила плечи, чтобы не рассыпаться на куски. Надо немедленно найти что-то сладкое. Холодный пот, судороги в желудке. Через минуту приступ пройдет, чтобы через час-полтора повториться вновь, только еще хуже. Потом опять пауза, короче, а потом... потом будет совсем плохо.
Она ходит кругами между кемперами, и отовсюду чудятся запахи. Будто люди сидят там и трясутся над своими запасами конфет, пирожных и шоколада.
Изабелла несколько раз глубоко вздохнула, чтобы выветрились последние следы кондитерских ароматов. Стало получше. Теперь она чувствовала себя почти нормально.
Подошла к кемперу фермеров. Те стояли на коленях и копали землю садовыми лопатками. Настолько увлеченно, что ее даже не заметили. Она тихо кашлянула. Оба подняли головы одновременно. Изабелле не потребовалось никаких усилий, чтобы изобразить самую лучезарную из своих улыбок — фермеры выглядели очень смешно.
— Добрый день, — сказала она. — Чем занимаетесь?
Леннарт и Улоф поглядели друг на друга, будто их застали за каким-то тайным занятием и ни один из них не вправе раскрыть секрет, не получив согласие другого.
— Э-э-э... — сказал Улоф и показал на стоящий рядом горшочек с каким-то растением. — Вот... пробуем посадить что-нибудь.
— Значит, будет еще больше цветов... — Изабелла продолжала улыбаться.
— Не только... — кивнул Улоф. — Цветы-то, конечно, да, но и кое-что другое.
Продолжая улыбаться, Изабелла приняла соблазнительную позу, стрельнула глазами — никакой реакции. Уж она-то знает, достигла она цели или не достигла, знает, когда мужчина готов плюнуть на все, лишь бы ее потрогать. В ее архиве немало таких прямых попаданий. А со второго или третьего выстрела... она не помнит случая, чтобы она промазала.
Но не в этот раз. Что это означает?
Одно из двух.
В ее профессии полно геев. Придурковатые кутюрье , фотографы в коже с ног до головы — и весь спектр между ними. Она повидала всяких. Но мысль, что Леннарт и Улоф — гомосексуальная пара, превосходит ее фантазию. Значит, они не гомосексуалы, а асексуалы. Уже не испытывают подобных чувств. Или никогда не испытывали.
— У вас не найдется чего-нибудь сладкого?
Опять посмотрели друг на друга. Слова не могут сказать, чтобы не переглянуться.
— Нет, — сказал Леннарт. — Чего нет, того нет.
Изабелла заметила, что Улоф отвел глаза и потупился, сделал вид, что рассматривает растение в горшочке. Она пристально посмотрела в глаза Леннарту — даже не моргнул. Смотрит на нее как на не особо интересную деталь окружающей обстановки. Настолько разозлилась, что едва не скомандовала: «Тащи сюда конфеты, старый говнюк!» Но удержалась. Сделала презрительную гримасу, отвернулась и пошла к своему кемперу. Услышала, как они шепчутся за спиной.
И только в этот момент до нее дошло. Эти лапотники что-то сажают. Что это значит? Опасаются, что мы здесь проторчим так долго, что они успеют снять урожай?
Ну нет. Родебье должен дать ответ агентству сегодня, и шансы Изабеллы получить работу с демонстрацией новой коллекции очень велики. К тому же у фотографа ограничено время, значит, пахать придется днем и ночью. Если Изабелла промедлит с ответом, работа уйдет к другой модели.
Такого допустить нельзя.
— Черт, черт. Черт, мать его...
Огляделась и увидела Петера. Он стоял в поле метрах в пятидесяти от нее с битой в руке. Неподвижно, как статуя, воздвигнутая в честь тотального идиотизма.
Опять начали дрожать руки. Она плюнула в сердцах и направилась к мужу.
***
— Какого хрена ты тут делаешь?
Петер медленно обернулся. Изабелла смотрит не на него — на биту. На красивых губах — саркастическая усмешка. Он повернул биту в руках. До Изабеллы, похоже, никак не дойдет, что поле не имеет конца. Они оказались лицом к лицу с бесконечностью.
— Изабелла... Я хочу с тобой развестись.
Изабелла прищурилась, будто позади него было солнце. Солнца не было.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что хочу с тобой развестись. Что больше не хочу с тобой жить.
— Тебе не кажется, что ты выбрал неудачный момент?
— Нет, не кажется. Наоборот. Мне кажется, что удачнее момента и быть не может.
Изабелла посмотрела на горизонт. Направо, налево... взгляд ее наконец остановился примерно в той точке, куда упал посланный Петером мяч. Она вздохнула.
— Мне надо что-нибудь съесть.
— Ты не слышала, что я сказал?
— Почему не слышала? Слышала. И что? Мне все равно надо поесть. Ты флиртуешь с этими лапотниками . У них точно что-нибудь найдется.
— Мы отсюда не выберемся.
Изабелла возвела глаза к небу
— О боже! Что ты от меня хочешь? Отсосать?
— Как будто ты и в самом деле...
— Можешь достать жратву? Пожалуйста....
Петер посмотрел на жену. Так красива и так... отвратительна. Бросил в траву биту и, понурив голову, пошел в лагерь.
