Целитель - Пройдаков Алексей Павлович (читать книги txt) 📗
Ветром бы туда домчаться, снежинкой долететь…Поклониться. Пожаловаться. Посетовать. Испросить. Отец, отец! Ты всегда поддерживал нас в жизни, как бы туго нам не приходилось. И даже иногда не словом, а жестом, взглядом, кивком понимания. И как на нас действовало! Вдохновляло как! Поддерживало. Спасибо тебе, что и поcле ухода в мир иной, ты не оставляешь нас…
За последние двадцать с лишним лет я ещё никогда не был так близок к моему поселку: мыслями и сердцем.
Теперь буду рядом.
Теперь стану чаще бывать у отца.
Вдохновленный такими мыслями, я шёл, не глядя вперед, и вдруг почувствовал, что в кого-то уткнулся.
Передо мной стоял угрюмого вида большой человек.
– Извините, – сказал я и хотел пойти дальше.
– Нет, это я виноват. Вы Алексей Павлович? – неожиданно мягко спросил он и улыбнулся. – Вы тот самый друг нашего уважаемого пастора?
– Верно. Чем обязан?
– Не волнуйтесь, – пробасил второй, поменьше и потоньше. – Ваш друг отец Юрий попросил встретить вас и срочно препроводить прямо к нему.
– К сожалению, не могу, меня ждут…
– Юрий Тимофеевич очень просил и сказал, что много времени у вас не займёт, – опять мягко, извиняясь, сказал первый. – Да и машина в вашем полном распоряжении.
Он указал на черный «Мерседес» припаркованный у продовольственных киосков.
– Хорошо, едем, – решился я.
Зная жёсткий характер Новоселова, я предположил, что у него могло произойти нечто невероятное, иначе он не стал бы меня тревожить в день приезда.
– Только потом отвезёте меня к матери.
– Конечно, как скажете.
Но всё равно странно это, я припомнил, что не говорил Новосёлову о своём приезде; да и вообще кроме родных никто ничего не знал.
«Ай, да Юра»!
Он всегда был оригинальным.
2
Через полчаса машина остановилась в небольшом переулке, состоящем из частных домов старой постройки.
Синие обшарпанные ворота гостеприимно распахнулись, и мы въехали во двор.
Вид самой постройки меня неприятно поразил: давно не белено, местами обнажен саман.
Двор тоже оставлял желать лучшего. Он был более нежилым, чем походил на пристанище, хоть и временное, одного из пасторов протестантской церкви.
– Вещи можете не брать, – предупредили меня. – Эта же машина вас увезёт.
Я прошел через полутёмную веранду внутрь дома, минуя несколько дверей, причем, у каждой дежурил человек – больше похожий на разбойника, чем на церковного служку.
«Его преподобие чего-то опасается? – подумалось мне. – Так и есть, что-то произошло».
Но, в то же время, приятно изумлялся тому, что внешний вид дома совершенно не соответствует внутреннему убранству: двери из какого-то невиданного – красного – дерева, инкрустированные золотом; а небольшие помещения напоминали альковые покои во дворцах: раритетная мебель, подсвечники, люстры и очень дорогие шторы.
Наконец, я оказался в светлой просторной комнате, которая, скорее всего, была и гостиной и рабочим кабинетом, судя по книжным стенкам до потолка, массивному столу со стульями, и необходимой оргтехникой.
«Ничего себе живут бедные церковники»!
Открылась дверь, вошел человек с подносом. Молча поставил на журнальный столик, налил сок и также молча вышел.
Я взял бокал. «Надо же, Юра даже знает, что я предпочитаю томатный»…
Прошло пятнадцать томительных минут. Новосёлов не появлялся и я стал испытывать первые признаки тревоги: какой, зачем не знаю, но ощущение беспокойства стало явным.
– Слушай, преподобие, – сказал я нарочно громко. – Может быть, ты какой сюрприз готовишь? Так лучше не надо. Просто появись и всё.
За спиной немедленно раздались осторожные шаги.
Но ведь с той стороны нет никаких дверей!
Я напрягся, ожидая удара, и резко развернулся, одновременно меняя положение в пространстве и готовясь к отпору.
…Я его ни разу не видел, но слышал о нём постоянно: всесильный, авторитетный, неподражаемый, хитрый…какой еще?
Несомненно, передо мной стоял великий Макенкули!
Выглядел он вполне современным респектабельным человеком. В руках янтарные четки.
– Браво!… Признаться, я подумывал, что все ваши навыки ушли вместе со стёртой памятью. Оказывается, что-то осталось на уровне инстинкта, – сказал он бархатным голосом. – Здесь это не понадобится. Прошу садиться…Надеюсь, вы не очень удивлены? Это просто моя прихоть.
Он театрально приложил руку к сердцу, поклонился, потом присел на краешек большого кресла и продолжил.
– Захотелось увидеть человека, который за рекордно короткий срок, вместо полной деградации и последующей смерти от пьянства, вдруг оживает. И не просто…Вначале совершает нечто из рук вон выходящее, пытаясь воспротивиться нашей воле наказать подлую воровку и шарлатанку…Прошу вас, сидите, – не меняя голоса, сделал он мне замечание. – И учтите раз и навсегда: я никогда не лгу, даже ради собственной выгоды, даже дела для… У вас самого будет достаточно времени для оценки ситуации и получения необходимых доказательств. Однако, что это я?
Макенкули, отложив четки, дважды хлопнул в ладоши.
Слуги вкатили в комнату столик, на котором располагались всевозможные закуски. Нижняя полочка была уставлена бутылками различных мастей и калибров.
– Поешьте немного, выпейте и расслабьтесь. Это будет всего лишь беседа заочных знакомых, которые впервые встретились, но знают друг о друге достаточно, чтобы изрядно надоесть в первые же пол часа.
– Благодарю за угощение, но…
– Хорошо, не пейте, – легко согласился он. – Просто перекусите и послушайте старика.
Последние слова меня, признаюсь, удивили: Макенкули выглядел гораздо моложе меня.
– Сколько же вам лет, уважаемый?
– Об этом чуть позже, а пока – я продолжу…Итак, дорогой друг-противник, кто же вы? Татьяна Эдуардовна задавала подобный вопрос и не смогла на него ответить. Помните?
Прикрыв глаза и слегка откинув голову назад, Макенкули процитировал:
– Неожиданно вы оказываетесь там, где быть вам не надлежит. Делаете то, что простым смертным неподвластно. А потом, плюс ко всему, вас защищают силы – равные нам. Формально вы уничтожены, но фактически – послали всех нас к черту…Именно так. Да.
– Ваша осведомленность поражает, – осторожно заметил я.
В любом человеке исподволь заложены актерские способности, и кто-то играет талантливо. Но в ком-то лишь показуха, манерность, поза.
Макенкули играл гениально!.
– Я регулярно получаю отчеты всех своих резидентов, – со значением ответил он, – поэтому знаю ситуацию, в интересующих меня странах, почти изнутри. При необходимости отслеживаю в режиме «он лайн».
– Чем же вас, человека всесильного и очень занятого, мог заинтересовать заурядный журналист?
– Вы не зауряден, – лучезарно улыбнулся Макенкули. – Просто с самооценкой у вас явные нелады.
– Оценивая себя, всегда лучше быть скромнее, пусть другие судят иначе, если угодно.
– Когда мне доложили, что после удара по сознанию, называемому «Луч Света», вы смогли быстро оклематься, вернуться и найти тело Андрея, я не мог поверить. После подобного удара – обеспечена неделя постельного режима, с последующим переходом к частичной деградации памяти. Для любого обычного – заурядного – человека.
Слушая Макенкули, я вновь вспомнил ту ночь в городском парке, но картины сражения и гибели Андрея не мог воспроизвести.
– Вы всё вспомните, – подсказал хозяин. – Немного времени на восстановление памяти…Все-таки Луч Света!
– Вы читаете мысли?
– Как вы ещё наивны…в наших делах!
– Тогда скажите, чего мне сейчас хочется более всего?
Макенкули жестом фокусника извлек из недр кресла хрустальную пепельницу.
– Курите, пожалуйста.
– Благодарю вас.
Я вновь изумился: «Надо быть осторожней в своих мыслях».
– Именно! – подтвердил он. – Ибо мысль материальна, это ведает каждый дошкольник. Но она также имеет обыкновение отражаться в глазах – символами. Надо уметь их вычитывать.
