Семь Замков Морского Царя (Романы, рассказы) - Рэй Жан (читаемые книги читать .txt) 📗
Монсеньор Дюкруар покачал головой.
— Нет, когда этот вопрос был задан Его Превосходительству, тот коротко ответил, что канонику Сорбу дано особое поручение.
— Следовательно, он сохранит свое богатство, как говорят, весьма значительное, и будет иметь свободу действий, — сказал аббат с блеснувшей в его глазах завистью. — Не стану утверждать, что у него будет заключено соглашение с небесами, но что оно состоится с Римом, так это точно.
Монсеньор Дюкруар, не любивший поддерживать подобные рассуждения, сказал, что ему нужно уединиться на несколько часов в Салоне Ангелочков. Так называли небольшой зал со стенами, увешанными картинами, изображавшие райские сцены, где жаровня давала тепло без особого дыма, и где в укромном местечке надежно хранились флаконы с выдержанной айвовой водкой и вербеновым ликером.
Когда епископ удалился из кухни, брат Аделен направился в подвал, а аббат Капад вступил в настоящий лабиринт спиральных лестниц и узких переходов со странными резкими поворотами.
Во времена древних королей один из протоиереев, сказочно богатый и на три четверти безумный, построил этот огромный епископский дворец, настоящее архитектурное уродство.
У аббата Капада ушло много терпения и времени на то, чтобы разобраться в лабиринте дворца. Во время своих исследований он наткнулся на странную круглую комнатку, в которую свет проникал только через небольшое слуховое окно. Он превратил эту комнату в известный одному ему наблюдательный пункт.
Круглое оконце, размером не больше корабельного иллюминатора, выходило на хаос задних двориков, из которых аббата интересовал только один. За этим темным сырым пятачком возвышался узкий фасад с единственным широким окном, ничего не скрывавшим из происходящего в комнате.
Хотя эта комната и находилась в довольно бедном строении, она была достаточно просторной, и мебель в ней оказалась неожиданно комфортабельной, в мягких пастельных тонах, что говорило аббату — и, разумеется, только ему — что комнатой владело неизвестное существо, с прелестью которого была связана какая-то тайная опасность.
— Ах!
Аббат вздрогнул, посмотрев в окно.
В комнате напротив на большой постели снежной белизны возлежало изящное гибкое создание.
— Господи, и почему Вы оставляете подобному существу жизнь и свободу?
С большим усилием Капад отвел взгляд от восхитительного создания. Девушка в этот момент встала, и ее почти не прикрывала ни прозрачная ткань, ни струившаяся по обнаженному телу волна рыжих волос.
— Юдит, дочь ада!
Когда аббат снова посмотрел в комнату напротив, девушка уже исчезла.
В это время в соседнем дворике распахнулось слуховое окно и из него высунулась голова с морским биноклем у глаз.
— Черт возьми! — проворчал аптекарь Помель. — Ее разоблачил этот поп, мерзкий шпион!
Одинокий мужчина стоял на берегу моря.
Небольшое голландское суденышко маневрировало у самого горизонта, слегка окрашенного зарей в розовый цвет. В воздухе продолжалась отчаянная, непонятно чем вызванная схватка морских птиц. Казалось, что в ночи, неохотно покидающей темное море, происходит нечто ужасное, о чем говорилось в Библии.
Воздух рассекли острые крылья олуши, безуспешно охотящейся на сардин. Ее жадный клюв был разинут, и в черных глазках светился жестокий голод.
Мужчина закричал, и ответное эхо никогда не воспроизводило столь душераздирающий вопль.
Вблизи прибрежных бурунов огромный поморник атаковал с помощью клюва и когтей черноглазую олушу.
Мужчина вытянул руку, и воздушный пират мгновенно рухнул в воду, словно сбитый зарядом дроби.
— Мой братец-пират, зачем тебе связываться с таким же как ты, крылатым существом, да еще и добывающим, подобно тебе, пищу из морских вод? — спросил мужчина у жалких останков, уносимых волнами.
В этот момент послышалось ржание коня, внезапно появившегося из-за склона дюны. Заметив мужчину, он резко остановился. Заметив перед собой пучок морской травы, конь принялся жадно хрустеть сочными стеблями.
— Братец-конь, — промолвил мужчина, — утопив своих хозяев, ты избавил от голода многих своих собратьев.
То появляясь, то исчезая между волнами, в воде плавали тела в монашеских плащах из грубой ткани.
Мужчина прижал руку ко лбу, с трудом сдержав гримасу страдания.
— Можно подумать, что море и ветер созданы из огня, — простонал он.
В этот утренний час, отмеченный серебряным перезвоном больших часов, созданных братьями Висшер из Нюрнберга, Преподобнейший отец, аббат Баге, бывший прелат аббатства Шести Башен, прощался с каноником Сорбом.
— Отец Транквиллен, — начал он, но тут же спохватился. Помолчав, он продолжал: — Господин Сорб… Его превосходительство поручил вам миссию, о природе которой я не должен вас спрашивать, но которая считается крайне важной. Я желаю вам полного успеха и даю вам свое отеческое благословение.
Транквиллен не обратил внимания на грохот, с которым брат-привратник закрыл за ним большую дверь, что он всегда проделывал, провожая самых неприятных посетителей.
Транквиллена ждал элегантный кабриолет с голубым верхом…
Когда трое студентов на последнем году учебы оказались с пустыми кошельками, они решили одалживать в научных библиотеках книги и рукописи, за которые некоторые библиофилы были согласны платить им небольшие деньги.
— Одалживать!.. Воровать!..
— Ну, в человеческом языке многие слова имеют одно и то же значение…
Однажды вечером, когда эта тройка разбирала при свете лампы очередную добычу, на дом неожиданно налетела сильная буря. Пергамент, который в это время небрежно изучал один из студентов, внезапно свернулся в трубку, потом развернулся, затем увеличился и тут же уменьшился, словно кожа, на которой была написана рукопись, оказалась живым существом.
— Боже мой! — воскликнул студент, в скором времени доктор теологии.
Висевшее на стене распятие внезапно сорвалось и упало, разлетевшись на множество осколков и попутно превратив в щепки табурет.
— Не стоило произносить эти слова, — пробормотал другой студент, изучавший медицину. — Я отнесу эти страницы туда, откуда мы их взяли. Не думаю, что в них найдется что-нибудь полезное для нас.
— Но сначала их нужно расшифровать, — заявил теолог. — Ведь это гримуар, а в подобных проклятых документах…
— …можно обнаружить весьма полезные вещи, — ухмыльнулся третий студент.
Буря снаружи постепенно успокаивалась, и листы пергамента оставались спокойно лежать на столе под внимательными взглядами студентов.
— Полезные… Возможно…
— Если ты собираешься прочитать рукопись, тебе на это потребуется вся ночь!
— Не думаю, что при этом возникнут затруднения. Меня поражает, что в произведениях этого жанра всегда отсутствуют бесполезные и витиеватые рассуждения…
— Их авторы сразу начинают с in medias res [8]!
— Текст начинается со странного обращения к похитителям гримуара.
— Следовательно, к нам…
— Вот именно, к нам. Говорится, что однажды, независимо от нашего желания, мы познаем ЗНАК и приобретем необыкновенные способности.
— Знак?
— Это слово написано большими буквами. Но я разберусь во всем только при дальнейшем изучении рукописи, если мне это удастся. Мне кажется, это будет опасным занятием.
Несмотря на успокоившуюся бурю, в комнату ворвался ледяной ветер, пошевеливший листы пергамента. Лампа внезапно погасла.
Ее сразу же зажгли, и студенты увидели, что гримуар исчез.
— Мне кажется, — медленно произнес теолог, — что мы оказались втянутыми в необычное приключение. Мы трое…
Вот эта тройка: Даниель Сорб, Полей Текаре и Жюстен Помель.
