Второпях во тьму (СИ) - Нэвилл Адам (е книги txt) 📗

            Впереди я слышу монотонный бой какого-то барабана. Звук глухой и слабый, как у старого, дешевого и потрепанного инструмента из музыкальной комнаты нищей школы.

            Этот звук издает бродячий музыкант, стоящий у входа в туннель, соединяющий Бейкерлу Лайн с Виктория Лайн южного направления. Он, несомненно, мешает проходу.

            Музыкант пожилой и сутулится. На нем черное пальто, которое когда-то было под стать деловому костюму. Ступни обмотаны грязными бинтами, и он переступает с ноги на ногу, постукивая деревянным колышком в грязный тамбурин. Его руки напоминают замерзшего цыпленка с прозрачной кожей. Костяшки настолько распухшие, что я сомневаюсь, что он может делать что-то кроме бесполезного стука деревянной палочкой по барабану. Голова у него лилового цвета, как у безволосого детеныша млекопитающего, у основания черепа - венец белых прядей, свешивающихся через ворот пальто. Цвет кожи изменен, должно быть, из-за освещения или алкоголя. Перед его шаркающими, переступающими с места на место ногами стоит эмалированная кружка. Я заглядываю внутрь и вижу тусклую медь двухпенсовой монеты.

            Впереди меня, в соединительном туннеле дюжина или больше неопрятного вида людей. Все они, кажется, тоже ходят из стороны в сторону, но едва движутся вперед, будто увлеченные примитивным ритмом музыканта. Я попадаю в такой же ритмический рисунок шагов, а затем вырываюсь из него с отвращением.

            Я направляюсь к концу туннеля и ускоряюсь, едва не переходя на бег, в сторону Виктория Лайн. Стук барабана преследует меня.

            Под аркой платформы Виктория Лайн на пол резко падает фигура. Похоже, у женщины случился обморок. Мне мало что видно кроме пятнистой от старости и трясущейся руки. Кажется, что тело у нее дрожит, или она плачет? У меня нет времени останавливаться и проверять. В любом случае, над ней уже склонились двое людей, поэтому за ней присмотрят. Но когда я проношусь мимо, они издают воркующие звуки, какие обычно издают люди при кормлении домашних животных.

            "Уважаемые пассажиры! Просьба оставаться за желтой линией."

            Платформа Виктория Лайн южного направления в этом конце тоже забита пассажирами. Все повернули головы влево и всматриваются в туннель, из которого должен появиться поезд. Рты у них разинуты, и в них так же темно, как в туннеле, в который они смотрят. Должно быть, они надеются разглядеть дальние огни поезда. Жаждут почувствовать своими неулыбчивыми лицами тот внезапный неестественный порыв ветра, услышать далекий визг рельс и потрескивание статики под ногами.

            Находиться такому количеству людей на платформе небезопасно. Когда я протискиваюсь вдоль задней части платформы, я чувствую, как с переднего края некоторые фигуры падают на пути. Но похоже, это иллюзия, поскольку я не слышу, как они приземляются на гравий и рельсы, и никто даже не машет руками.

            Все, должно быть, вымотаны ожиданием, потому что по всей длине платформы никто не разговаривает. В отчаянии я поднимаю глаза на информационное табло. Оно выглядит так, будто ему требуется хорошая чистка, потому что янтарные буквы и цифры почти не читаются под слоем пыли. Наконец, я разбираю надпись: "ВСЕ СТАНЦИИ ДО БРИКСТОНА - 1 МИН."

            Я жду гораздо больше минуты, повернув голову влево, как и все остальные, и уставившись в черный зев пустого туннеля. Жду так долго, что шея у меня начинает болеть. Кто-то на платформе падает в обморок, потому что я слышу звук, будто мешок, набитый палками, со стуком валится на пол. Следует кратковременная возня, будто упавший тянет за собой на пол как минимум трех людей.

            Глаза у меня начинает жечь, а энергии осталось так мало, что я начинаю сомневаться, стоит ли мне еще стоять. И пытаюсь собраться с силами.

            "Из-за неисправности семафора на Блекфрайрс, Дистрикт Лайн закрыта в обоих направлениях. Пассажирам рекомендуется искать другие виды транспорта."

            Я закрываю глаза на некоторое время. В груди становится горячо, зубы скрипят.

Мне нужно позвонить в офис и сказать, что я не могу добраться до работы.

            Придется подниматься на улицу, чтобы поймать сигнал на телефоне. Здесь мне ничего уже не светит. Все равно пора менять план. Нозерн Лайн. Нужно выбираться с этой станции и идти по Оксфорд-стрит до станции Тоттенхэм-Корт-Роуд. Оттуда я могу поехать на юг по Нозерн Лайн до Эмбанкмент, а затем пересесть на Серкл Лайн и так добраться до Виктории.

            Тихо извиняясь, я проталкиваюсь с платформы Виктория Лайн, но никто не обращает на меня внимания. И я вновь вхожу в туннель между Виктория и Бейкерлу Лайн. Бродячий музыкант по-прежнему переступает с места на место своими грязными тряпичными ногами, а люди в туннеле, кажется, не осознают, что исполняют примитивный имбецильный танец под стук его замызганного тамбурина.

            Я проношусь сквозь них, а затем мчусь через другую арку, ведущую в следующий туннель, в котором, похоже, тоже проблемы с освещением. Лампы моргают, гаснут, затем через несколько секунд загораются вновь. Я поднимаю глаза и замечаю указатель с надписью: "ВЫХОД".

            Высокая блондинка шагает из темноты в мою сторону. На ней обтягивающий костюм. Острые каблуки туфель отстукивают стаккато, которое, будто, заполняет туннель и эхом разносится на многие мили вокруг. Даже при таком нестабильном освещении я вижу ее костлявое телосложение и надменное выражение лица, под которым скрывается высокое самомнение. И все же хоть что-то приятное, способное облегчить эти бесконечные подземные поиски.

            Я готов по-быстрому полюбоваться ею, прежде чем она пройдет мимо и удалится прочь. Но когда она равняется со мной и мерцающий свет падает на нее, я вижу, что это вовсе не молодая красотка, какой я ее себе представлял. С такой осанкой, с высоко задранным подбородком, прекрасными глазами, обтягивающей юбкой и ногами, водруженными на пьедесталы острых как нож шпилек, как мог я так ошибаться?

            Волосы у нее не светлые, а белые. Мертвенно-белые, как парик актера пантомимы. Высокомерное лицо модели - на самом деле череп с натянутым на него древним пергаментом. Сухая поверхность накрашена румянами, больше подходящими для циркового клоуна, чем для городской девушки. А еще я замечаю сморщенное ухо и шею, неплотно обтянутую коричневатой кожей. Похоже, какая-то наркоманка, или былая обольстительница, страдающая пищевым расстройством, потому что я никогда не видел таких худых ног. А то, как браслеты клацают на ее костлявых запястьях, вызывает у меня чувство тревоги.

            Костюм, который на ней, тоже когда-то был модным. Но теперь это грязный реликт, от которого исходит запах старого, сырого подвала. А тот парик, или что там у нее на пятнистой голове, пахнет чем-то горелым.

            Она идет к барабанщику, и прежде чем я поворачиваю голову вперед, замечаю, что она внезапно вскидывает тонкие руки вверх, будто от радости, и трясет своей жуткой головой.

            Я уже настолько устал, что слышу собственное дыхание. И если я не попью в ближайшее время воды, у меня начнутся галлюцинации или случится обморок. Я подумал о сморщенных органах фараонов, покоящихся в погребальных урнах в Британском музее. Именно так, наверное, сейчас выглядят мои внутренности.

            "Из-за сообщения об угрозе безопасности на станции Баронс-Корт, на Виктория Лайн в обоих направлениях серьезные задержки ".

            Следуя подсвеченному указателю, с надписью "ВЫХОД", я иду до самых эскалаторов и обнаруживаю, что они сломаны. Неплотная толпа стоит и с недоверием смотрит вверх на неподвижные железные ступени. На середине пути я вижу сидящую в окружении сумок фигуру. Кажется, она либо упала, либо села в изнеможении. Она совсем не шевелится.

            Рядом с эскалатором висит временное объявление, призывающее воспользоваться лестницей. Имеется в виду находящаяся рядом спиральная лестница, ведущая на улицу. Объявление также предупреждает, что для того, чтобы покинуть метро этим маршрутом, необходимо преодолеть 139 СТУПЕНЕЙ.