Кукла маниту - Смит Гай Н. (е книги TXT) 📗
Вопль Ровены перешел в хрип. Ее мозг отказывается воспринимать то, что видели глаза: разбросанные по земле конечности, алые брызги на “стволах” деревьев, ритмично капающая с “ветвей” кровь – как вода после внезапного ливня. От густого сладкого запаха першило в горле.
Откуда-то издали донесся хохот безумца. Он перешел в восторженный визг, постепенно затихший. Теперь Ровена знала наверняка, на чьей совести лежит расправа над человеком из “поезда призраков”.
Ровена лихорадочно искала Куколку. Ее окружал не лес, а стены гостиничной спальни. Она металась по комнате, выдвигала ящики тумбочки, сбрасывала на пол одежду и белье.
Куколка где-то здесь, не мог он просто взять и исчезнуть, особенно сейчас, когда должен был вырасти и ходить. Может быть, он превратился в карлика? Нет, карлик злой, противный, а Куколка добрый. Ровена тихо плакала. В спальне ярко горел свет, не осталось ни единой тени, где могло бы укрыться какое-нибудь чудовище. Но перед глазами стояла страшная сцена: залитая кровью полянка среди плоских деревьев, и на ней – отрубленная голова, напоминающая человека, который приставал к Ровене в “поезде призраков”, и пленника индейцев… А еще – сушеную голову из бутыли.
Воспоминания были невыносимы, тошнотворны. Это сон, кошмар! Иного объяснения нет и быть не может. Однако все казалось таким реальным… Но Ровена снова в своей комнате, ужасы исчезли. Почти. В ее мозгу все еще звучал смех. Она потрясла головой, но это не помогло. Казалось, в любую минуту дверь может распахнуться, в комнату, шаркая, войдет приземистое человекоподобное существо и, злорадно хохоча, загонит Ровену в угол.
Внезапно сквозняк дунул ей в лицо, задрал нейлоновую сорочку. Она не смела повернуться к двери, взглянуть в уродливое лицо карлика. Чужие пальцы вцепились в предплечье. Девочка вскрикнула, рванулась. НЕТ! Я НЕ БУДУ СМОТРЕТЬ НА ТЕБЯ! ОТПУСТИ!
– Ровена! Проснись!
Не сразу она поняла, что это не чудовище из призрачного леса. А когда поняла, лишилась сил от счастья. Уже не сдерживаемые, брызнули слезы, тело содрогалось, сжимаясь в комок.
– Ровена, проснись! – Лиз потрясла дочь, заставила выпрямиться, повернула к себе лицом. – Ты опять ходила во сне. Что, снова кошмар?
– Куколка… – пробормотала Ровена, и ее широко раскрытые глаза вновь тревожно заблестели. – Куколка потелялся!
– Послушай, сейчас не до кукол. – Лиз почуствовала укол совести и потупилась на миг. – Иди-ка лучше в нашу спальню, ложись…
Не договорив, она зажмурилась. Рой исчез. Около десяти ушел, несмотря на дождь. Не дождавшись его до одиннадцати, Лиз пришла в неистовство: к полуночи гнев сменился мрачными предчувствиями. За всю супружескую жизнь Рой ни разу так не поступал. И вообще, последние два дня он вел себя странно. Как будто не в себе. Да еще эти дождливые выходные… Лучше их бы вовсе не было. Пожалуй, надо обратиться в полицию… Честное слово, она так и поступит, если
Рой не вернется через полчаса. С другой стороны, Ровену нельзя оставлять одну…
– Куколка! Надо найти Куколку!
– Должно быть, он где-то здесь. Завтра найдем. – Лиз солгала, и ей стало не по себе.
– Нет! Сейчас! – завопила Ровена, прочитав ответ по губам. Опять остаться одной?! Опять увидеть карлика?
Лиз вздохнула: когда Ровена упрямится, она просто несносна. И вовсе ни к чему ей эта деревяшка. Без нее будет лучше. Именно эта мысль побудила Лиз унести Куколку в свою спальню. Завтра она найдет способ избавиться от него, а Рою ничего не скажет. Незачем ему знать.
– Послушай, – Лиз решила не уступать: в случаях, подобных этому, от матери требуется мягкость и непреклонность. – Тебе приснился кошмар, поэтому сейчас ты ляжешь спать… с нами. А завтра отыщешь свою куклу. Пошли!
Она схватила Ровену за запястье и потащила к двери. Дочь упиралась ногами в пол, даже пиналась.
– Нет! Я хочу Куколку!
– Заткнись! – Лиз затащила ее в соседнюю комнату и, ногой захлопнув дверь, грубо встряхнула. – Прекрати! Всю гостиницу поднимешь!
Ровена умолкла. “Я хочу Куколку! – повторила она мысленно. – Ненавижу тебя! – Взгляд ее обежал комнату и замер на кровати. Только с одной стороны откинуто одеяло и смяты простыни! Что это значит?
Снова в ее душе зашевелились страх и недобрые предчувствия.
– Где папа? – Она пристально посмотрела на мать и заметила искорку злобы в ее глазах.
– Он… ушел. – На этот раз Лиз сказала правду.
– Куда?
Лиз насупилась: умеют же дети задавать неприятные вопросы! И чувствовать ложь.
– Он… Ему не спалось. И он пошел подышать свежим воздухом. Наверное, голова заболела.
– Там дождь! Он пломокнет!
Снаружи ливень яростно хлестал в окно. Сама мысль о том, что в такую погоду можно выйти на прогулку, даже страдая головной болью, выглядела нелепой.
– Тем хуже для него. – Лиз подтолкнула Ровену к кровати. – Ложись и постарайся уснуть. Папа скоро вернется.
Снова ложь, причем напрасная. Ровена была намного чувствительнее любого ребенка с нормальным слухом. Только что увиденные ею ужасы были не просто кошмарными сновидениями. И сейчас в ее мире безмолвия снова раздавался безумный визгливый смех.
Перебегая на противоположный тротуар Променада, Рой вспотел, но не от жары, а от страха. У него сосало под ложечкой, однако он решительно шагал по направлению к ярмарке, пока отель “Бьюмонт” не скрылся из виду; до сего момента Лиз наверняка следила за ним из окна спальни.
Он шел вдоль усыпанного галькой пустующего пляжа к разноцветным огням, изо всех сил пытаясь удержать в душе остатки бодрости. Потом он прибавил шагу, почти побежал и наконец достиг границы созданной Шэфером империи.
В этот вечер ярмарка закрылась рано, и теперь без толпы посетителей она выглядела негостеприимно, даже неприступно. Было в ней что-то зловещее. Рой вдруг поймал себя на том, что крадется в тени, перебегая от укрытия к укрытию, как солдат, посланный на разведку в лагерь противника. Возле зверинца он посидел некоторое время на корточках, озираясь и прислушиваясь. В одной из запертых клеток шумно зашевелился зверь, раздался хриплый рык – лев Рем заинтересовался, что в столь поздний час привело к его логову человека.
Затем Рой увидел полицейские машины, свет в “пещере призраков” и веревочный барьер перед распахнутыми воротами. Возле барьера стоял офицер в форме. Сегодня там погиб человек. Очевидно, его смерть полиция связывает с убийством в “комнате смеха”. Рою несдобровать, если его здесь обнаружат.
Он двинулся дальше, настороженно оглядываясь на каждом шагу. Один раз он сбился с пути в лабиринте узких переулков, но в конце концов увидел очертания фургонов. Он вспомнил, что фургон Джейн стоит справа от шэферова. За окнами обоих – мрак.
Рой тяжело дышал, в горле пересохло, он почти раскаивался, что пришел сюда, но отступать было поздно. Тихий стук в дверь. Тоскливое ожидание. Джейн нет дома. Он сдержал обещание и со спокойной совестью может возвращаться в отель, чтобы никогда больше не увидеться с индейской гадалкой.
– Я рада, что ты пришел.
Он вздрогнул, едва не вскрикнул, увидев перед собой приближающееся черное пятно. В ярде от него оно превратилось в силуэт Джейн. Как и прежде, она была закутана в одеяла. Она появилась из-за фургона – наверное, в нем был запасной выход.
– Лучше зайти, – сказала она, – и не зажигать света. И говорить потише. Кругом много недобрых глаз и ушей.
Толчком отворив дверь, Джейн сделала Рою знак войти. Он на ощупь двинулся вперед, боясь обо что-нибудь споткнуться, боясь самой тьмы. Джейн шла следом. Рой услышал, как она осторожно затворяет дверь, почувствовал, как берет его за руку, подводит к скамье или к кушетке, усаживается рядом и снимает с себя одеяла. Даже в кромешной мгле это казалось ему восхитительным.
– Здесь творится что-то страшное. – Рой ощутил тепло и аромат ее дыхания, нежные губы щекотали ему ухо. – Убийство в “пещере призраков” еще ужаснее, чем в “комнате смеха”. И Ровена каталась сегодня на “поезде призраков”…
