Адский дом - Мэтисон (Матесон) Ричард (книга жизни .TXT) 📗
— Но ты, — Эдит сделала слабый неопределенный жест, — не веришь ни во что такое.
— Ни во что.
Она вздохнула, словно сдаваясь.
— Тогда что же происходит?
— Что должно произойти — сегодня утром должен прибыть мой аппарат, и к завтрашнему дню я закончу, если можно так выразиться, курс лечения Адского дома чисто научными средствами.
Они оглянулись, заслышав шаги: в зал вошел Фишер, облаченный в свой обычный бушлат, но на сей раз заляпанный грязью. Ничего не сказав, он сел за стол, налил себе кофе и закурил.
— Делосделано? — спросил Барретт с еле уловимой насмешкой в голосе.
Фишер посмотрел на него, потом поднял серебряную крышку с блюда с ветчиной и яйцами, осмотрел содержимое и положил крышку на место.
— А мисс Таннер что, не завтракает? — поинтересовался Барретт.
Фишер покачал головой и отхлебнул кофе. Барретт наблюдал за ним. Этого человека явно что-то тяготило. Он никогда серьезно не задумывался об этом, но ведь Фишеру, для того чтобы вернуться в этот дом после всего случившегося, наверняка потребовалось огромное усилие воли.
— Мистер Фишер, — окликнул его Барретт.
Тот поднял глаза.
— Вчера вечером я не ответил мисс Таннер, потому что испытывал боль и... Ну, говоря честно, и злился на нее. Но думаю, она была права, когда предложила вам уехать.
Фишер холодно посмотрел на него.
— Пожалуйста, не сочтите это обидным. Я просто думаю, что для вашего же блага вам было бы разумно уехать.
Фишер горько улыбнулся.
— Спасибо.
Барретт положил на стол салфетку.
— Что ж, я выразил свое мнение. Разумеется, решать вам. — Он вынул из кармана часы и поднял крышку. Засунув их обратно, он заметил, что Эдит не смотрит на Фишера. — Может быть, следовало бы отнести мисс Таннер что-нибудь поесть.
— Сейчас она хочет побыть одна, — сказал Фишер.
Барретт кивнул и встал, вздрогнув, когда оперся на обожженную ногу.
— Дорогая, — позвал он.
Эдит кивнула и со слабой улыбкой тоже встала.
— Сегодня он, кажется, как-то особенно напряжен, — заметил Барретт, идя через зал.
— М-м-м.
Он посмотрел на нее.
— И ты тоже.
— Это все дом.
— Конечно. — Барретт улыбнулся. — Подождем до завтра. Ты увидишь, как все переменится.
Раздался стук в дверь, и он с веселой улыбкой оглянулся.
— А вот и мой аппарат.
8 ч. 31 мин.
«И вот это разбитое тело избавилось от духа, который уже никогда не вернется в него. Это тело выполнило свое предназначение и больше не может служить своей цели. Земля земле, прах праху, пыль пыли. Аминь».
Она уже трижды произнесла слова заупокойной молитвы — первый раз, когда Фишер положил тело Дэниэла Беласко для упокоения, и еще два раза, вернувшись к себе в комнату. Теперь его душа сможет обрести покой.
Снаружи стоял злой мороз, земля затвердела, как железо, и Фишеру пришлось отказаться от попыток вырыть яму. Они обследовали область вокруг дома и, найдя углубление в земле, положили тело туда и завалили листьями и камнями. Потом Флоренс прочла заупокойную молитву, и вдвоем они постояли у этого подобия могилы, склонив голову и закрыв глаза.
Флоренс улыбнулась. Она позаботилась, чтобы Дэниэла как можно скорее похоронили подобающим образом. Теперь важно, чтобы он покинул этот дом.
Она вынула из кармана джемпера кольцо Дэниэла и, сжав пальцами, подержала его на ладони.
Тут же возникли образы. Она увидела его: черноволосый, красивый, с властными манерами, однако под внешним высокомерием беззащитный, как ребенок. Она увидела, как он смеется за столом в обеденном зале, потом кружится в вальсе с красивой молодой женщиной. И в его улыбке она могла разглядеть лишь нежность.
Видение померкло, сменившись новым. Дэниэл в театре смотрит представление, его лицо напряжено, глаза блестят. Флоренс напряглась. Это не то, чего он хочет, но он молод и впечатлителен. Все растлевающее доступно. Она увидела, как он, качаясь, идет по коридору под руку с пьяной женщиной. Увидела его в этой самой комнате, как он, невзирая ни на что, пытается найти смысл красоты в половом акте.
Разложение усугублялось. Пьянство. Безысходность. Недолгий побег, потом бессильное возвращение в Адский дом, чтобы уже никогда отсюда не вырваться. Флоренс поморщилась. Она увидела его в большом зале, как он голый сидит за огромным круглым столом и жадно взирает на происходящее вокруг. Увидела, как он загоняет в руку иглу, как он изливает половое влечение, и от этого затрепетала в темноте. И все же всегда за маской — лицом, сотворенным Адским домом, — скрывался мальчик, желающий убежать, но не способный это сделать, жаждущий любви, но находящий только разнузданный разврат.
Она затаила дыхание, увидев, как он подходит к отцу. Лица Эмерика Беласко было не рассмотреть, его фигура стояла в тени, огромная, угрожающая. Флоренс зашевелила губами в молитве, крепко сжав в руке кольцо. Тени начали сжиматься, и через мгновение она увидела его. Что-то холодное начало наполнять ее грудь, и видение поблекло. Флоренс застонала. Нельзя терять его! Усилием воли она погрузилась глубже. Если бы только рассмотреть его отца, понять его. На лбу ее выступил пот. Она ощутила, как в животе зашевелилась змея, холодная и мокрая.
— Нет, — прошептала Флоренс. Нельзя сдаваться. Здесь кроется смысл, какой-то ответ.
Она закричала, когда тело сотряслось от неистового удара. Рука разжалась, и кольцо выскользнуло. Послышался звук, как будто оно упало на ковер, где-то далеко внизу. Флоренс ощутила, будто лежит в какой-то огромной пещере, раненая. Она не ощущала стен и потолка — во всех направлениях была лишь тьма и пустота; попыталась открыть глаза, но не смогла. На сознание, заслоняя все, медленными струйками наползла чернота. "Темные силы, — подумала Флоренс. — Боже милостивый, темные силы". Она начала сползать по стене в огромную яму, в темноту, чернее которой не видела. Она попыталась остановиться, но не смогла. Ощущение было совершенно реальным — ее тело скользило все глубже и глубже, стены ямы были липкие и не давали упасть, но не позволяли остановить неумолимое движение вниз, в темноту. Ожидавшая ее темнота имела характер, личность. «Это он, — подумала Флоренс. — Он ждет меня».
"О Боже, он ждет меня!"
Она боролась с этим, молясь своим наставникам, своим духовным врачам, всем тем, кто помогал ей в прошлом. «Удержите меня от падения, — умоляла она их, — возьмите за руку и поднимите наверх. Прошу об этом именем нашего вечного Бога. Помогите мне, помогите!»
И вдруг она оказалась в комнате, яма и пещера исчезли. Она спала и в то же время не спала. Понимала, что лежит на кровати без сознания, и в то же время понимала, что пребывает в сознании. Слышала, как открывается и закрывается дверь. Дверь в ее комнату или какая-то воображаемая дверь? Она лишь знала, что глаза ее крепко зажмурены и что она спит и в то же время не спит. И вдруг услышала приближающиеся шаги.
А потом увидела фигуру. С закрытыми глазами Флоренс видела, как она приближается, подобно вырезанному из черной бумаги силуэту. Или ей это чудится? Фигура в самом деле в комнате или в ее воображении?
Она подошла к кровати и села; Флоренс видела, как под ней прогнулся матрац. И вдруг поняла, что это Дэниэл, и у нее вырвался стон. Реальный стон, исходящий с ее губ, или мысленный звук, выражающий ее потрясение? Это не может быть он. Он упокоился. Они с Фишером положили тело в освященную могилу. Он не может вернуться, это невозможно. Во сне — наяву — она видела, как он сидит рядом с ней на кровати, фигура в черном. И смотрит на нее? Есть ли глаза на этой черной голове?
— Это ты? — спросила Флоренс и услышала свой голос, но не могла определить, мысленный он или реальный.
— Да.
— Почему? — спросила или подумала она. — Ты должен уйти.
— Я не могу.
Она попыталась проснуться, не в силах выносить эту неопределенность частичного сознания.
