Час ведьмовства - Райс Энн (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
Шествия… Из великого их множества Майкл не любил только те, что проводились в честь Девы Марии. А виной тому злые монахини, причинявшие столько боли мальчишкам, – именно с ними ассоциировался в его сознании образ Святой Девы. Майкл корил себя за отсутствие должного почтения, однако ничего не мог с собой поделать и в конце концов смирился.
Но Рождество Майкл всегда ожидал с нетерпением. Этот праздник с годами не утратил своего волшебства, ибо символизировал собой бесконечную цепь исторических событий, уходившую сквозь тысячелетия в далекое прошлое, в сумрачные леса, где вокруг костров исполняли свои ритуальные танцы язычники. Ясли с улыбающимся младенцем и торжественный полуночный миг рождения Христа вызывали в нем благоговение.
В Калифорнии канун Рождества оставался для Майкла священным днем: даже если приходилось отмечать его в одиночестве, он неизменно просиживал с бокалом вина до полуночи, и огоньки на маленькой елке оставались единственным освещением в комнате. Так же как для многих Новый год, Рождество для него было символом начала новой жизни. Он часто вспоминал последнее Рождество в Новом Орлеане, и прежде всего почему-то снегопад: снег падал мягко и беззвучно, и ветер разносил снежинки… Наверное, снег шел и в тот момент, когда его отец пробирался по крыше горящего склада на Чупитулас-стрит.
Как бы то ни было, но Майкл ни разу не навестил родные места.
Как-то все не получалось – вечно оказывалось, что он не успевает в срок завершить какую-нибудь работу. А короткие отпуска, выпадавшие ему, он проводил в Европе или в Нью-Йорке, бродя по музеям и осматривая достопримечательности. Именно так предпочитали проводить время его многочисленные любовницы. Ну кому захочется смотреть на празднование Марди-Гра в Новом Орлеане, если можно поехать в Рио? К чему тащиться на юг Соединенных Штатов, если есть шанс отправиться на юг Франции?
Однако Майклу все чаще приходила в голову мысль о необходимости вернуться на улицы своего детства, чтобы вновь побродить по Садовому кварталу, посмотреть на тот мир взрослыми глазами и проверить, справедливо ли его убеждение в том, что он наконец обрел все, о чем так страстно мечтал во время давних прогулок. Разве не было в его жизни моментов, когда он ощущал пустоту и словно ждал чего-то другого, чего-то необычайно важного, но не знал, чего именно?
Вот, например, до сих пор ему так и не довелось испытать чувство большой, всепоглощающей любви, однако он был уверен, что она придет, – всему свое время. Вот тогда он вместе со своей невестой посетит родные края и не будет ощущать одиночество, гуляя по дорожкам кладбища или старым тротуарам. Кто знает? Может, ему даже удастся ненадолго задержаться в Новом Орлеане и побродить по знакомым улицам.
За все эти годы у Майкла было несколько любовных связей и по меньшей мере две из них напоминали брак. Обе женщины были еврейками из России – страстные, одухотворенные, блистательные и независимые. Майкл всегда очень гордился своими холеными и умными подругами. Их отношения основывались не только на чувственном влечении, но в равной мере и на духовной близости – после занятий любовью они могли проговорить ночь напролет, а иногда до самого рассвета вели беседы за пивом и пиццей. Таков был стиль поведения Майкла со своими возлюбленными.
Эти отношения дали ему очень много. Открытый, лишенный гордыни и эгоизма Майкл с легкостью вызывал симпатию и завоевывал расположение женщин и с такой же легкостью впитывал в себя все, чему мог у них научиться. Им нравилось ездить с ним в Нью-Йорк, на Ривьеру или в Грецию и наблюдать, с каким восторгом воспринимал он все увиденное. Они обсуждали с ним любимую музыку, любимых художников, любимые блюда, свои предпочтения в одежде или мебели. Элизабет учила его выбирать подходящие костюмы от братьев Брукс и рубашки от Пола Стюарта. Джудит повела его в модный мужской магазин, где они купили первые в его жизни элегантные безделушки, необходимые преуспевающему мужчине. Она приучила его посещать лучшие парикмахерские салоны, познакомила с европейскими винами, показала, как правильно готовить пасту, и объяснила, почему музыка эпохи барокко не менее прекрасна, чем его любимая классика.
Майкл посмеивался над всем этим, однако всегда был прилежным учеником. Обе женщины поддразнивали его из-за веснушек на лице, склонности к излишнему весу и вечно норовившей залезть прямо в голубые глаза челки. Они без конца повторяли, как он нравится их родителям, прохаживались насчет его обаяния «мальчугана-забияки» и утверждали, что он неотразим в черном галстуке. Элизабет называла Майкла «грубиян с золотым сердцем», а Джудит дала ему прозвище Драчун. В свою очередь Майкл таскал их на боксерские матчи «Золотой перчатки», на баскетбол и в хорошие бары, где они пили пиво. По воскресеньям в парке Голден-Гейт он втолковывал своим спутницам, как отличить футбольный матч от игры в регби, и даже готов был научить их приемам уличной самообороны, возникни у них такое желание. Последнее предложение высказывалось скорее ради шутки. Майкл водил обеих женщин на оперные спектакли и симфонические концерты, которые посещал с поистине религиозным рвением. А Элизабет и Джудит познакомили его с творчеством Дейва Брубека, Майлса Дэвиса, Билла Эванса и «Кронос-квартета».
Восприимчивость и страстность Майкла, казалось, могли соблазнить кого угодно.
Следует, однако, признать, что женщины находили весьма привлекательными не только достоинства Майкла, но и его недостатки. Когда он сердился или пугался чего-либо, то мгновенно превращался в насупленного мальчишку с Ирландского канала, причем превращение совершалось с большой убедительностью и уверенностью, а главное – с определенной долей подсознательной сексуальности. Обеих спутниц Майкла восхищали его ремесленные навыки – умение обращаться с молотком и гвоздями, равно как и его бесстрашие.
Страх? Конечно же, Майкл втайне испытывал это чувство: он страшился унижения, его до сих пор преследовали иррациональные детские страхи. Но страх перед чем-то реальным? Такого страха Майкл не знал. Если раздавался крик о помощи, он первым бросался на улицу выяснять, что случилось.
Подобное нечасто встретишь среди мужчин с высшим образованием. Равно как и свойственную Майклу неприкрытую жажду сексуального контакта. Сам он предпочитал секс без затей, но, если партнерше нравились импровизации, с восторгом принимал вызов. Майкл готов был заниматься любовью в любое время, будь то вечером, ночью или ранним утром, едва он успевал проснуться. Стоит ли удивляться, что женщины без оглядки отдавали ему свое сердце?
Разрыв с Элизабет произошел во вине Майкла. Он это сознавал. А причиной всему его молодость и неумение хранить верность. Несмотря на все заверения в любви и в том, что его многочисленные «приключения» на стороне ровным счетом ничего не значат, Элизабет была сыта ими по горло. Ее терпение иссякло, она собрала вещи и уехала. Майкл переживал, раскаивался в своей глупости и в конце концов отправился следом за Элизабет в Нью-Йорк – все напрасно. Вернувшись в опустевшую квартиру, Майкл напился и буквально не просыхал в течение полугода, оплакивая потерю. Узнав, что Элизабет вышла замуж за профессора из Гарварда, он не желал этому верить и искренне обрадовался, когда годом позже брак ее распался.
Он бросился в Нью-Йорк, чтобы утешить Элизабет. Они встретились в Метрополитен-музее, крупно повздорили, и после этой ссоры Майкл проплакал весь обратный полет. Он выглядел таким несчастным, что, когда самолет приземлился, стюардесса взяла его к себе и утешала целых три дня.
Летом следующего года Элизабет приехала в Сан-Франциско, но к тому времени в жизнь Майкла уже вошла Джудит.
Джудит и Майкл прожили вместе почти семь лет, и никому даже в голову не могло прийти, что они расстанутся. Но однажды Джудит случайно забеременела и, как Майкл ее ни упрашивал, отказалась родить ребенка. Ее решение положило конец семейной идиллии.
Майкл никогда еще не чувствовал себя таким подавленным. Нет, он ни в коем случае не подвергал сомнению право Джудит на аборт, ибо не допускал даже мысли о лишении женщины подобного выбора. Как историк, он знал, что законы против абортов никогда не давали желаемого результата, ибо решающую роль в этом вопросе играет ни с чем не сравнимая связь между матерью и ее нерожденным ребенком.
